Сара Линдсей - Любовник на все времена
— А что хотите взамен? — Диана подозрительно прищурилась.
В сообразительности ей нельзя отказать.
— Откровенно говоря, моя матушка вся извелась от желания женить меня. Ее стремление приобрело просто угрожающие масштабы. Для того чтобы она не устраивала мне парад невест на протяжении всего сезона, мне надо выбрать кого-нибудь, кто бы ей нравился, хотя бы вас, и ухаживать за вами.
— Мне тоже нравится ваша матушка, но…
— Послушайте, единственные, кого я буду обхаживать весь этот сезон, — это инвесторы моего будущего конезавода. Лорд Парр, чьи конюшни я надеюсь приобрести, считает меня несколько беспринципным. Мое ухаживание за вами позволит мне выглядеть респектабельнее в его глазах. А когда вы найдете джентльмена себе по сердцу и бросите меня, разумеется, лучше, чтобы это произошло ближе к концу сезона, думаю, лорд Парр не станет наносить мне вторую сердечную рану и продаст мне свои конюшни. Ну, как вам мой план? По-моему, все отлично.
Генри был чрезвычайно доволен самим собой. Он не только решил свои трудности, но и протянул руку помощи Диане, причем без всякого риска для себя жениться на ней.
— Ваш план, мистер Уэстон, это чистейшее безумие. — Диана от досады закусила губу.
Генри счел себя несправедливо обиженным столь искренним и горячим выпадом.
— Мой план гениален, — поправил он себя, не в силах отвести глаз от ее чувственных губ. — Зовите меня Генри.
Внезапно возникшее влечение между мистером Уэстоном и мисс Мерриуэзер было бы совершенно недопустимо, тогда как между Генри и Дианой оно имело все шансы на дальнейшее существование.
— Называть вас по имени мне как-то неудобно. Нет, нет, это непристойно.
Генри улыбнулся:
— Ну, что ж, в таком случае я мог бы с огромным удовольствием рассказать кое-что о тех радостях, которые дарит нам непристойность.
— О, как вы добры. Я очень ценю ваше желание помочь мне. Но если вы чуть-чуть подумаете, то сразу поймете: ваш план неосуществим. Нам пора возвращаться в дом. Моя матушка, наверное, уже волнуется, пытаясь понять, куда я подевалась.
Однако Генри не собирался так легко отступать от задуманного. Если ему не удалось убедить Диану с помощью логики, тогда придется подойти к этому делу с другой стороны.
— Вы правы, — сказал он, поворачивая вместе с ней к дому. — Простите меня. Идея действительно глупая. И конечно, неосуществимая.
— То же самое я сказала чуть раньше, — подозрительно поглядывая на него, сказала Диана.
— Я ведь совсем упустил из виду одну, наиболее важную деталь подобного ухаживания.
— Какую же?
— Правдоподобность.
Диана опустила плечи и снова замкнулась:
— Никто не поверит в то, что вы увлеклись мной.
Генри привел ее в дом, но вместо того, чтобы подняться по лестнице в зал, он толкнул ближайшую дверь и вошел внутрь. Это была библиотека. К счастью, там никого не оказалось. Не зря говорят: нахальство — второе счастье. Как это ни удивительно, но в чужих домах Генри Уэстону в нужный момент всегда попадались пустые комнаты. Он потянул Диану за собой и, как только они оказались внутри, закрыл двери.
— Мистер Уэстон, вы что, совсем спятили? — Диана вырвала руку и резко повернулась лицом к нему.
Генри, подняв обе руки раскрытыми ладонями вверх, словно умоляя ее не волноваться, медленно прошел на середину библиотеки.
— Диана, простите, мисс Мерриуэзер. Подождите, вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать, эта роль вам не по силам, вряд ли вы сумеете создать у всех впечатление, будто вы увлечены мной.
Диана резко вскинула голову: как женщина, она была возмущена до глубины души. Она и думать забыла о приличиях. Задев ее за живое, Генри удалось сорвать с нее маску притворного равнодушия. Интересно, скоро ли она очнется и опять станет холодной светской леди?
— Вы считаете меня круглой дурочкой, мистер Уэстон? Вы прекрасно знаете, что брак с вами это очень выгодная партия. Многие женщины готовы отдать все, что угодно, чтобы связать вас брачными узами.
— Ах, так! Ну тогда любая из них могла бы без труда справится со своей ролью — изобразить увлечение. В свою очередь, я мог бы убедительно сыграть свою роль — опьяневшего от любви глупца. Но вот вы…
Диана вскинула голову в негодовании.
— Значит, вы полагаете, что мне не по силам сыграть влюбленную в вас дурочку?
Генри кивнул с удрученным видом.
— Так вот, я смогла бы сыграть эту роль, но вся загвоздка не во мне, а в вас. Ну, кто поверит, что вы увлеклись мной? Никто!
— Но почему же?
— Потому что вы… это вы, а я… это я, — запинаясь, проговорила Диана.
— Понятно. — Генри улыбнулся и сделал шаг к Диане. — Знаете, когда вас охватывает смущение, или возмущение, или возбуждение, короче говоря, когда вы — это действительно вы, вы становитесь чертовски привлекательной.
— Я не возбуждена. Не выдумывайте.
— Вы не привыкли к комплиментам, не так ли?
— Я не привыкла, когда мне льстят.
— Я вас не обманываю.
Генри не лукавил. Наоборот, он укорял себя: куда он только смотрел все эти годы. Диана на самом деле была красавицей.
Но не в обычном расхожем понимании этого слова. Она походила на лилию — высокая, нежная, элегантная. Ее очарование не бросалось в глаза, даже такой тонкий ценитель женской красоты, как Генри Уэстон, столько лет смотревший на Диану, только сегодня разглядел и понял это.
Оказывая ей внимание, он помог бы другим джентльменам снять шоры со своих глаз и увидеть всю красоту этой жемчужины. Генри почти не сомневался: к концу сезона у Дианы отбоя не будет от воздыхателей. Скорее всего от его затеи Диана выиграет намного больше, чем он предполагал в самом начале. Не будучи от природы слишком изобретательным, он ухватился за свою оригинальную идею.
Отступать назад нельзя было ни в коем случае.
— Мне кажется, мы стоим на перепутье, — тихо сказал он, делая еще один шаг к ней. — Никто из нас не считает, что другой способен так сыграть роль охваченного любовью человека, чтобы в нее поверили все остальные. В таком случае нам надо провести опыт.
— Какой опыт?
Он приблизился к ней вплотную, почти прижав к дверям.
— Поцелуй? — почти пискнула от испуга Диана. Она попыталась отойти назад, но идти было некуда, она уперлась спиной в дверь.
— Может, надо повторить это слово, чтобы вы лучше поняли? — Генри был полон решимости.
— Вы всегда ведете себя так нагло? — Диана гордо выпрямилась, всем своим видом показывая, что нисколько его не боится, и одновременно бросая взгляд на закрытые двери в тщетной надежде на побег. Генри усмехнулся. Ему раз или два удавалось ускользнуть из любовной западни, но ни одной даме до сих пор не удавалось ускользнуть от него.
