Сильвия Дэй - Испытание страстью
Они поднялись на палубу. Колфилд остановился в месте, затененном мачтами и снастями. Нетерпеливым жестом он дал понять двум морякам, работавшим неподалеку, чтобы они удалились.
Колфилд стоял и нависал над ней таким образом, что это будоражило и одновременно настораживало их обоих.
Он был ослепительно красив. Его классически правильные черты омывал серебристый лунный свет, и это очень шло ему. Он походил на внезапно ожившую статую древнего героя, и даже воздух вокруг него был заряжен электричеством. Алистер Колфилд был так полон жизни, а вот ей никогда не доводилось быть такой же свободной и живой.
— Не знаю, как это делать, — проворчал он, ероша волосы пятерней.
— Что делать?
— Плясать вокруг да около и притворяться, будто вещи не такие, какие они на самом деле, и использовать условности как щит.
— Условности в самом деле похожи на танец, — согласилась она. — Они создают известную картину и предлагают путь, по которому надо следовать, что позволяет двум отчаявшимся людям проводить вместе много времени с определенной целью. Они создают возможность двум чужим людям путешествовать вместе.
— В настоящее время у меня нет желания танцевать или считать, что мы чужие. Почему вы остались?
— Прошу прощения?
— Не притворяйтесь. Почему в ту ночь вы остались в лесу?
Она вцепилась в отвороты его сюртука, стараясь стянуть обе половины на груди. Не из-за холода, а потому что чувствовала себя обнаженной и беззащитной.
— Вы попросили меня остаться.
— О?
Его рот принял жестокое выражение.
— И вы всегда будете подчиняться моим командам?
— Конечно, нет.
— Тогда почему подчинились той?
— А почему бы и нет? — спросила Джессика, вскидывая подбородок.
Алистер подвинулся к ней.
— Вы были невинны. Вы должны были прийти в ужас. Вы должны были убежать.
— Что вы хотите, чтобы я сказала?
Он схватил ее за локти и заставил подняться на цыпочки.
— Вы думали с тех пор о той ночи? Думали о ней, когда лежали в постели с Тарли? Это воспоминание преследовало вас?
Джессика была напугана тем, как близок к истине он был и как легко проник в ее мысли и желания.
— Почему это важно?
Алистер поднял руку и обхватил ладонью ее затылок, заставив ее губы приблизиться к нему и принять необходимую ему позицию. Его слова, горячие и торопливые, касались ее губ.
— Я помню каждую секунду, когда вы там стояли. Помню, как поднималась и опускалась ваша грудь, как неровно вы дышали. Помню лихорадочный блеск ваших глаз. Помню, как вы поднесли руку к горлу, будто стараясь заглушить свои вздохи и стоны.
— Вокруг нас свидетели, — ответила Джесс яростным шепотом, дрожа от страха и возбуждения.
Она была удивлена, что так охотно отвечает на его грубое обращение. Уж она-то не должна была считать такое внимание лестным. И ее пугало, что какая-то частица ее существа жаждала именно такого обращения.
— Мне все равно.
Разрываемая на части смущением, она сказала резко:
— Ваша грубость и полное отсутствие хороших манер, возможно, вполне достаточны для некоторых женщин, но, уверяю вас, мне все это не кажется забавным.
Колфилд так быстро опустил руки, что она с трудом удержалась на ногах.
— Радость моя, этого больше чем достаточно для вас. Вы так же хотите меня, как и тогда, и вид у вас голодный.
Джесс содрогнулась. Его черты исказились от какого-то темного и мучительного чувства.
Потом он отвернулся с приглушенным проклятием и бросил через плечо, не оборачиваясь:
— Я пытался забыть ту ночь, но это оказалось невозможно.
Джессика отвела глаза от его окаменевшей спины, позволяя свежему ветру овевать ее лицо.
— Почему вас преследует это воспоминание? Вы могли и можете рассчитывать на мою скромность.
— И я всегда был благодарен за это.
— С тех пор вы долгие годы избегали меня. Почему, если этот случай ничего не значил для вас?
— Потому что узнала кое-что, чего не должна была знать. И это меня смущало.
Сознательно или на уровне инстинкта Джессика почувствовала себя преследуемой дичью.
Она ощущала неистовство его желания, и это ее пугало. Но возможно, не настолько сильно, как должно было, ибо ее желание было столь же сильным.
Алистер сделал шаг и оказался лицом к ней так, что мог беспрепятственно ее разглядывать.
— Чем отчужденней вы себя ведете, тем большей решимости добиться своего я преисполнен. Да, вы кое-что знаете обо мне, и это кое-что существует между нами. И это должно сближать нас, а не отдалять друг от друга.
— И это должно сделать меня доступной, как теперь, когда вы втянули меня в столь откровенный разговор?
— Такой же доступной, как прошлой ночью, но не под воздействием винных паров. Хотя у нас не было намерения переступить черту, семь лет назад мы это сделали, и теперь назад пути нет. Я попросил вас остаться, и вы не убежали. Мы с вами разделили опыт, совершенно уникальный, какого не было в нашей жизни ни до, ни после. Вы цепляетесь за то, что принято в обществе: нравы, правила поведения и благопристойность, как за шаль, которой окутываете свои плечи. Но для нас с вами не существует никаких преград. Судьба распорядилась свести нас вместе и в этот раз, а я устал бороться с ней.
Мысль о том, что стать любовниками их вынуждает провидение, показалась Джесс утешительной, поскольку это снимало с нее ответственность за возможные последствия.
Она сделала глубокий вдох и быстро заговорила:
— Я сожалею о том, что сказала вам вчера. Я хотела, чтобы вы остались.
— Я занимался любовью за деньги и хочу, чтобы вы знали почему.
Как только эти слова были произнесены, Алистер почувствовал глубокое облегчение, но за этим мгновенно последовало напряжение. Он всеми силами пытался избежать подобной откровенности.
Джессика склонила голову набок, и от этого движения густой золотистый локон упал на ее плечо. Она вцепилась в отвороты его рубашки, и вокруг ее полных губ образовались две морщинки в форме полумесяцев. Она недавно потеряла мужа, к которому была глубоко привязана, а Алистер заставлял ее забыть о нем ради своих эгоистических целей. Даже сейчас ее бледно-серое платье являлось свидетельством того, что она все еще в трауре. И его глубоко ранило напоминание о человеке, с чьим безупречным поведением и нравственностью он никак не мог бы тягаться.
— Скажите мне, — принялась она его упрашивать. — Объясните, чтобы я могла понять.
Он заговорил прежде, чем успел отказаться от откровенного объяснения:
— По настоянию моей матери Мастерсон выделил мне кусок земли на Ямайке. Эта земля была замечательна только своими размерами и полным отсутствием средств к существованию на ней. Там не было ни рабов, ни построек, ни какой-либо техники. Мать позаботилась также о том, чтобы его лордство предоставил мне корабль. А он сумел найти самую неподходящую для дальних путешествий посудину, которую я имел несчастье видеть в жизни. Я получил возможность разбогатеть, но у меня не было никаких средств на то, чтобы купить оборудование, способное обеспечить мой успех.
