Джоанна Линдсей - Пленник моих желаний
Наутро Марджери разбудила ее слишком рано. Она едва не выгнала горничную из комнаты, чтобы поспать еще немного, но вспомнила, что последние два дня Марджери почти не бывала дома: слишком много старых друзей следовало навестить после долгой отлучки. Поэтому теперь самое время поговорить с ней и узнать мнение о возможных женихах, на случай если Марджери опять уйдет сегодня.
— Помоги мне определить, какими качествами должен обладать мой будущий муж, — попросила она горничную, выбиравшую для хозяйки платье на сегодняшний день.
— А на что тебе здравый смысл, девочка? — покачала головой Марджери, протягивая два платья. — Розовое или голубое?
— Розовое, — отмахнулась Габриела, не глядя на платья. — Но здравый смысл не подсказывает, что именно искать. Просто помогает определить, что я нахожу приемлемым в мужчине, с которым познакомилась.
Марджери сочувственно поцокала языком.
— Доброта, снисходительность, терпение, благородство, сострадание…
— Погоди! — воскликнула Габриела, вскинув руку. — Некоторые качества не обязательно будут очевидны или ясны с первого взгляда. Я могу знать мужчину много лет и не определить, благороден ли он. Или все же есть способ обнаружить это, просто мне он еще не известен.
Марджери бросила розовое платье на кровать и подошла к комоду, чтобы достать белье.
— Спрашиваешь, есть ли способ обнаружить, благороден ли человек? Клянусь Богом, девочка, знай я такой способ, разложила бы по коробочкам и стала продавать.
— Но чего еще мне искать? — вздохнула Габриела.
— Все зависит от того, что предпочитаешь ты лично.
— Имеешь в виду тонкое чувство юмора? В муже мне понравилось бы и это.
— И…
— Чтобы был хорошо сложен. Это моя слабость. Марджери подняла глаза к небу.
— Не верю. Наследник Миллфордов, кроме смазливой физиономии, еще успел обзавестись круглым брюшком.
— Ну, не таким уж круглым, и не упоминай этого сноба, — негодующе выпалила Габриела и тут же охнула: — Снобизм, разумеется! Терпеть не могу снобизма!
— Что еще?
— Чрезмерная бледность тоже не пойдет. Клянусь, половина мужчин, с которыми я успела познакомиться, похожи на призраков!
— Интересно, откуда ты знаешь, как выглядят призраки? — хмыкнула Марджери.
— Ты знаешь, о чем я.
— Да, но я не стала бы придавать такое значение внешности, девочка. Стоит выставить мужчину на солнце, и через несколько дней от бледности не останется и следа, верно?
— Тут ты права.
— Значит, ты уже начала составлять список, о котором подумывала раньше?
— Именно это я и делаю.
— Только не затрудняй себе охоту на мужа, внося туда десятки имен. Тебе необходимы несколько, чтобы сделать разумный выбор, иначе проблема превратится в головную боль. Скольких ты уже успела записать?
— Совсем немного, — ответила Габриела и, хмурясь, добавила: — Думаю, ты права. Те двое, которых я хотела внести в список, не слишком меня интересуют. Значит, остается только Уилбур Карлайл.
— Тебе он нравится?
— Почти чересчур идеален, — задумчиво протянула Габриела. — Ни единого отрицательного качества.
— Только посмей найти в нем недостатки! — хмыкнула Марджери. — Кроме того, перестань хмуриться и вспомни, чтопока ты была только на двух вечеринках.
— Знаю, — засмеялась Габриела, — Джорджина заверила, что мне предстоит еще много знакомств. Но надеюсь, чтоУилбур нанесет нам визит, чтобы ты смогла посмотреть на него. Я хотела бы услышать твое мнение…
— Хорошо, только мое мнение ничего не значит, да и значить не должно, — возразила Марджери. — Потому что ты уже ответила на собственный вопрос, верно? Ты прекрасно знаешь, каким хочешь видеть мужчину. Поэтому беги составляй свой список, но, самое главное, верь своему сердцу.
С этими словами она помогла ей одеться, после чего отправилась за чаем, а Габриела села перед туалетным столиком, чтобы уложить волосы в простую прическу, которую предпочитала днем. Но в памяти сохранилась последняя фраза Марджери. Неужели она действительно знает, что хочет видеть в мужчине? Интересно, что Марджери сказала именно «мужчина», а не «муж», но она не нашла странным, чтона ум ей пришло только имя Дрю. И снова вернулось головокружение, а вместе с ним и отчаяние, которые так долго не давали ей спать прошлой ночью.
Но, вспомнив, как волшебно она чувствовала себя в его объятиях во время танца, она невольно попыталась оправдать Дрю и забыть про все его недостатки. Собственно говоря, она и возражала против Дрю только потому, что он был моряком и ей не хотелось всю жизнь страдать от одиночества и ждать его на берегу месяц за месяцем, пока на горизонте не покажется его корабль. Разве не такая судьба была у ее матери?
Бессмысленно любить мужчину, влюбленного в море…
Этот совет она усвоила с самого детства и не только усвоила, но и приняла как истину. Только это было до того, как она сама вышла в море и убедилась, что могла бы стать заправским матросом. Так где записано, что она должна сидеть дома и позволять мужу уходить в море одному? Почему она не может плавать вместе с ним?
И как только эта мысль пришла в голову, отчаяние испарилось, оставив только головокружительный восторг. Все ее сомнения по поводу того, стоит ли выходить замуж за Дрю, глупы и беспочвенны. Пусть он не желает жениться, но, может, это ему только кажется? Кроме того, он наверняка никогда не имел причин подумать о женитьбе всерьез!
Она может дать ему эту причину, если прекратит отталкивать каждым словом, слетающим с языка. Но прежде всего следует отучить его от кое-каких привычек.
«Милашка в каждом порту».
Эта фраза так… так раздражает. Она не сомневалась, что он попытался бы сделать ее своей милашкой в этом порту, если бы она не искала мужа так энергично! Недаром он попросил ее провести с ним ночь! Возмутительно и непристойно.
Эти мысли преследовали ее остаток утра и весь день. Сегодня они собирались в театр, но и это ее не отвлекло. Пьеса была новой, поэтому Джеймс тоже собирался с ними, а это означало, что Дрю свободен от обязанности провожать ее и Джорджину. Вряд ли они вообще увидятся сегодня… но ей не терпелось узнать, возможно ли избавиться от неприязни, возникшей между ними.
Неожиданный визит Ричарда оказался настоящим облегчением не только потому, что она была рада видеть друга, но и потому, что он был способен отвлечь ее от грустных мыслей, что ему удалось довольно бистро. Достаточно было оглянуть на него. Она едва узнала Ричарда в непривычном ничье.
— Только посмотри на себя! — воскликнула она, спустившись вниз и обнимая его. Ричард был одет не хуже любого аристократа. Он даже подстриг черные волосы. По крайней мере так казалось, пока он не снял шляпу и на плечи не свалилась коса. — Вижу, ты посетил лондонские лавки, — заметила Габриела.
