Джинни Лин - Дракон и жемчужина
— Госпожа Лин!
Панический крик тетушки прервал царившую на кухне лихорадочную активность. Пожилая женщина вбежала в открытую дверь и уцепилась за рукав Суинь, позабыв о правилах благопристойности.
— Смерть моя пришла! — скорбно причитала она. — Пойдемте быстрее.
«О, милосердная богиня!» У Суинь все сжалось внутри, пока она поспешно семенила вслед за тетушкой. Наконец-то пришел ответ императора Шэня. Или Ли Тао получил ранения… Она вбежала в арку второго дворика и обнаружила, что ситуация гораздо, гораздо хуже.
Ли Тао стоял мрачный как ночь, с обнаженным мечом, челюсти гневно сжаты. Перед ним на сером камне, которым был вымощен дворик, распростерся коленопреклоненный Жу Шань со связанными за спиной руками.
— Моя вина! — Тетушка подбежала к ним и упала на колени. — Все это только моя вина. Хозяин Ли, будь милосердным!
Суинь поспешила к тетушке и попыталась поднять ее обмякшее тело с земли.
— Тетушка, вы только сделаете все еще хуже, — шептала она.
Пожилая женщина билась в ее руках, слишком взволнованная и потрясенная, чтобы слушать, что ей говорит Суинь. Наконец, она вырвалась и судорожно ухватилась за руку Ли Тао, не замечая зажатого в ней меча.
— Тао-Тао, — умоляла тетушка, — не делай этого.
Он отбросил ее в сторону и сунул руку за пазуху, извлекая оттуда сложенный лист бумаги. От взгляда наместника кровь застыла у Суинь в жилах. Тетушка медленно поднялась на ноги и встала в сторонке, всхлипывая и причитая.
Ли Тао крепко сжал письмо в руке. Сияние праздничных фонариков обмануло ее. В наместнике не было ни капли тепла.
Суинь дерзко выпрямилась:
— Это дело моих рук. Только моих.
Повар, Цзюнь и все домочадцы собрались у входа во дворик. Отряд вооруженных воинов застыл на дорожке, словно воплощение самых дурных предзнаменований.
— Вы знали, что привели лису в свой дом, — смело заявила она, дрожа внутри от страха, как ребенок. Лин Суинь должна была направить весь гнев наместника на себя, отведя его от невинных людей, которых она обманом вовлекла в свои интриги.
Глаза Ли Тао сузились, он сжал меч в руках так, что побелели костяшки пальцев.
— Я не потерплю предательства.
Жу Шань, шатаясь, попытался встать на ноги, однако прежде, чем он поднялся, Ли Тао ударил его по лицу. Парень кубарем покатился по двору. Потрясенный шепот пронесся по рядам собравшихся. Тетушка сцепила руки и прижала их к губам, еле-еле сдерживая рыдания. Суинь беспомощно смотрела перед собой, не в силах пошевелиться от страха. Она навлекла хозяйский гнев на всех них.
Лин Суинь заставила себя протиснуться между Жу Шанем и Ли Тао и вытянулась во весь рост перед разгневанным военачальником.
— Я действовал по собственной воле! — бессвязно восклицал Жу Шань у нее за спиной.
Ли Тао возвышался над ними обоими. Лезвие меча злобно поблескивало на солнце, и Лин Суинь буквально заставила себя отвести от него взгляд и посмотреть Ли Тао в лицо. У нее не было пути назад. Она не могла допустить еще одно кровопролитие, взять еще один камень на душу.
— К сожалению, ваши слуги верят всему, что я им рассказываю, — язвительно заметила Суинь. — Я могу быть достаточно убедительной.
Губы Ли Тао гневно сжались. Она зашла слишком далеко. Когда наместник поднял меч, дыхание Лин Суинь прервалось, однако он убрал оружие обратно в ножны. Ли Тао сжал железной хваткой ее руку и поволок. Суинь, спотыкаясь, потащилась за ним. Она попыталась бросить прощальный взгляд на собравшихся домочадцев, однако он грубо тянул ее за собой.
Открыв рывком дверь парадных покоев, Ли Тао втолкнул ее внутрь. Она споткнулась, потом резко развернулась к нему лицом. Сердце готово было выскочить из ее груди. Суинь не могла дышать, не могла думать. Ее трясло от страха… а может быть, гнева? Она уже не различала своих эмоций.
— Вы просто животное!
— А вы — ведьма.
Он с силой захлопнул двери и повернулся. Ее инстинкт самосохранения взял верх. Суинь попятилась, когда наместник накинулся на нее. Она обвела комнату взглядом в поисках оружия, чего-нибудь пригодного для защиты. Споткнувшись о диван, Лин Суинь упала на пол, однако Ли Тао немедленно поднял ее и поставил перед собой.
— Что вы предложили Жу Шаню? — требовательно вопросил он, гневно стиснув зубы.
Наместник повернул ее лицо к себе, вынуждая смотреть в глаза. Другой рукой он держал ее за шиворот, и Суинь почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Но даже сейчас, дрожа и извиваясь в его руках, она отказывалась позволить ему видеть свое поражение.
— Вы предложили ему свое тело?
Суинь царапалась и вырывалась, стараясь освободиться и отбежать как можно дальше. Ли Тао был опасно силен и непредсказуем в гневе.
— Какой мужчина не падет к вашим ногам, отбросив прочь преданность и честь?
Жар его тела окутал ее, окружил и ошеломил. Внезапно его хватка ослабла. Одной рукой Ли Тао подхватил пленницу за талию, прижимая к своей груди, прежде чем впиться губами в ее рот.
Безумное удовольствие пронзило ее насквозь, яростное, дикое, неумолимое. Она не чувствовала тела, словно во сне обняв своего мучителя руками за шею и испив соленый сок его губ. Поцелуй был исполнен неукротимого желания, однако гнев его не прошел. Ли Тао сжал ее в объятиях.
Лин Суинь вонзила зубы в его нижнюю губу и не отпускала, пока не почувствовала вкус крови. С проклятиями он оторвался от нее.
— Хитроумная демоница.
— Я не шлюха! — задыхаясь от возбуждения, воскликнула она.
Лин Суинь без сил упала на мягкие подушки изящного диванчика с выгнутой спинкой, уже не в силах держаться на ослабевших от желания ногах. Не видя ничего перед собой, она нащупала стоявшую на краю стола вазу. Ей удалось незаметно пододвинуть ее к себе поближе, схватить и бросить в него. Ли Тао отбил хрупкое «орудие» в сторону, осколки покатились по деревянному полу.
— Нет, не шлюха. — Он настиг ее, и все, что ей оставалось, — скрючиться на мягких подушках и вжаться в сиденье диванчика. — Соблазнительница и лгунья.
Ли Тао уперся коленом о сиденье. Суинь схватила одну из вышитых подушек и прикрылась ей, как щитом. — Убирайтесь.
— Я не собираюсь принуждать вас. — Губа его раздулась, кровь стекала с нее тонкой струйкой, он вытер кровь тыльной стороной ладони. — Никогда не принуждал женщин.
Они замерли по разные стороны диванчика. Суинь попыталась отодвинуться от него как можно дальше, уткнувшись лопатками в подлокотник. Острое желание так и не прошло, пульсируя внутри ее горячими волнами, наполняя кровь вожделением и страхом. Бедра ее дрожали, лоно увлажнилось в предвкушении. Суинь никогда не могла понять, почему ее тело, каждая частичка кожи стремится к этому мужчине. Такое необъяснимое поведение шло вразрез со всем, что она знала.
