Лиза Бингэм - Сладкий флирт
«Пожалуйста, пожалуйста, — молила Лиза, зная, что не должна даже допускать подобных мыслей. Но потом, вспомнив, что сделал этот мужчина с ее упорядоченной, спокойной жизнью, закончила свою мольбу словами — Пусть он узнает, что это была я!»
Глава 8
Мик почувствовал тепло солнечного луча на щеке, улыбнулся и поглубже зарылся в подушку лицом. Как это приятно — мягкая подушка, чистое белье.
Повернувшись на бок, Мик потянулся, наслаждаясь ощущением теплого одеяла и пуховой перины.
Пуховая перина?
Солнечный луч?
Мик открыл глаза и тут же заморгал, потому что из окна прямо ему в лицо лился солнечный свет.
Он находился не в кладовой. Его перенесли в какую-то незнакомую комнату с кроватью, туалетным столиком и шкафом. У окна стоял стул, на котором аккуратной стопкой лежала его одежда.
Все это выглядело очень странно. Мик помнил, что надевал подштанники и брюки. Цепь. Он пошевелил ногами. Они были совершенно свободны. Железное кольцо по-прежнему висело на его руке, как бы напоминая о том, что в любой момент кандалы снова смогут сковать его руки. Но цепи не было.
Мик обвел взглядом скромно обставленную комнату и увидел ее. Цепь висела на туалетном столике.
Когда же ее сняли?
Голова болела, Мик потер лоб и закрыл глаза. И почти сразу на него нахлынула волна образов. Кладовая. Темнота. Лиза. Страсть.
Лиза?
Мик открыл глаза и снова посмотрел на свою одежду. Но от этого его видение стало еще ярче. Он помнил, как во сне к нему пришла Лили. А потом его сон становился все реальнее и реальнее. Лили стала постепенно исчезать, и вместо нее появилась…
Лиза.
Нет, этого не могло быть на самом деле. Ведь не мог же он целовать ее, ласкать ее… заниматься с ней любовью.
Раздался легкий скрип, и Мик вздрогнул. В дверь просунулась детская физиономия.
— Лиза, он проснулся! — раздался пронзительный крик, и босые ноги затопали по коридору.
Через минуту он услышал приближающиеся шаги. Затем они затихли, дверь открылась пошире, и Мик увидел девушку, которая впутала его во всю эту непонятную историю.
Лиза не входила, она стояла на пороге, ее темные глаза выжидающе смотрели на него. Напряженная тишина повисла между ними, лишая Мика той простой радости, которую он испытал, проснувшись в настоящей комнате, на настоящей кровати. Мик не мог понять, откуда взялась эта напряженность, так же, как не мог понять, почему, заснув в кладовой, он проснулся в другом месте.
Мик натянул одеяло немного повыше, осознав вдруг, что лежит под ним совершенно голый. То, как девушка смотрела на него, нисколько не разряжало обстановку. Мысль его напряженно работала. Мик чувствовал, что эта девушка очень близка ему. Это было очень странно. Как будто совсем недавно он и она перешли какую-то границу и стали… Кем?
Время шло, и Мику стало казаться, что Лиза ждет, чтобы он заговорил первым. Но он не совсем ясно представлял себе, что нужно сказать, чтобы прервать наконец это неловкое молчание. К тому же ему не давала покоя мысль, почему он оказался в этой комнате и даже не заметил, как его переносили сюда.
— Наконец-то проснулись, — сказала Лиза, когда стало очевидно, что он не будет говорить первым.
Мик сел в кровати. В голове немного стучало.
— Что это? — спросил он, обводя глазами комнату.
— Вы были больны.
Проклятая лихорадка… Вот почему в голове у него был такой туман и лезли всякие странные мысли. Мик потер лоб и крепко сжал веки, пытаясь все получше вспомнить. Но его воображению представлялись только эротические образы. Эта девушка, ее кожа. Поцелуи.
— Как долго я болел? — резко спросил Мик, пытаясь прогнать странные мысли и образы.
— Чуть больше трех дней. У вас был жар, вас всего трясло. Позавчера братья помогли мне перенести вас сюда. Вы сейчас находитесь в комнате напротив кладовой. Между прочим, время от времени вы порывались куда-то идти.
Мик резко поднял на нее глаза.
— Не волнуйтесь, — сказала Лиза. — Я поручила Оскару смотреть за вами и не отпускать слишком далеко. Он загонял вас обратно в постель с помощью палки для домашних животных.
Эта довольно унизительная ситуация, должно быть, доставляла ей определенное удовольствие. Но все-таки в ее тоне не было враждебности. Может быть, только легкая насмешка по поводу того, что с ним пришлось обходиться таким не совсем обычным способом.
— Вы, наверное, хотите есть.
Мик кивнул. Действительно, он ужасно проголодался, хотя и не был уверен, что ему следует принимать ее приглашение.
— Хорошо, тогда я сейчас что-нибудь поставлю вариться на плиту. Но сначала подогрею воду, ведь вы, наверное, хотите помыться после болезни.
— Лиза, — позвал Мик. Он не знал, что заставило его заговорить. Он знал только, что должен ее остановить. — Что-нибудь… случилось?
Лиза застыла на месте, и Мик в первый раз за сегодняшнее утро заметил, как в ее глазах появилась настороженность.
— Что вы имеете в виду? — спросила она так тихо, что он едва разобрал слова.
— Кто-нибудь… был здесь, пока я болел?
Нашел ли его Бин? Угрожает ли ей опасность?
Его вопрос, казалось, разочаровал ее.
— Нет, никто сюда не приходил. Один раз какие-то люди прошли мимо. Они собирались переправиться на ту сторону. А больше никого не было.
— Понятно.
Мик снова потер лоб. Что-то было не так. И чем дольше девушка оставалась здесь, рядом с ним, тем яснее он это осознавал. Но он никак не мог понять, в чем дело. Весь тот опыт, который он приобрел на войне и потом, когда скрывался от преследования, ему не помогал. Представление того, как он обнимает ее, становился все отчетливее в его сознании.
Лиза молчала, и он понял, что должен первым прервать это неловкое молчание, повисшее между ними.
— Что-то все-таки не так? — спросил он.
«Скажи мне, — молил он ее про себя, — скажи мне, что мы не занимались любовью. Или скажи, что это было. Боже мой, что произошло? Когда кончился сон и началась реальность?»
— А что может быть не так?
— Ваши братья, они…
— С ними все в порядке. Хотя, честно говоря, им не очень нравится, что вы находитесь здесь.
— Здесь? — спросил Мик в замешательстве, не совсем понимая, что она имеет в виду.
— Это комната наших родителей. Вы сейчас лежите на их кровати.
— А где ваши родители?
— Моя мать умерла. Салли, мать мальчиков, тоже умерла.
— О, простите.
Лиза замолчала, но он не стал спрашивать ее об отце, потому что чувствовал, что она не будет отвечать. Наступила еще более тягостная тишина.
Лиза вдруг стала очень деловитой.
