Констанс Хевен - Тень любви
– Зайди проведать меня перед отъездом, – закончил доктор Эндрюс, похлопывая Гарета по плечу. – У меня, возможно, будет для тебя интересное предложение, но сейчас мне нужно спешить. У меня встреча с Джоном Декстером – помнишь такого? Если я все правильно помню, он был на год или два старше тебя. Сейчас Джон занимается частной практикой и вдобавок работает в какой-то клинике в Ист Энде. Неблагодарная работа, как я и говорил ему, совершенно неблагодарная, но у Джона всегда была миссионерская жилка.
– Доктор Эндрюс, а где расположена эта клиника, и как вы думаете, нужны ли им люди, желающие там работать? – неожиданно даже для себя вдруг спросила Кристина.
– А что собирается делать в клинике в трущобах хорошенькая молодая девушка, а-а? Моя дорогая, это самая грязная и суровая работа. Вы не пробудете там и дня.
– Доктор, вы не знаете Кристину. Если уж она что-то вбила себе в голову, ее уже не отговоришь, – широко улыбаясь, сказал Гарет.
– Правда? Что ж, кажется, это где-то возле Уайтчепел. Заведует клиникой эксцентричный Скотт, который когда-то был военным хирургом, а финансирует все это, насколько мне известно, последний граф Гленмурский.
– Но это же мой дедушка! – воскликнула Кристина. – А настоящий граф – это мой дядя, поэтому видите, похоже, я нашла именно то, что искала!
– Да-а, что ж… в таком случае, – и доктор Эндрюс с любопытством посмотрел на Кристину, – мы сделаем вот что: я передам Гарету всю информацию, которую узнаю от Джона Декстера, и это даст вам возможность хорошенько подумать прежде чем принимать такое серьезное решение. А теперь я действительно должен поторопиться. А ты, Гарет, не забудь навестить меня.
Доктор Эндрюс улыбнулся всем троим и заспешил к выходу.
– Замечательный человек, – сказал Гарет. – Мы, студенты, всегда боготворили его, и сейчас даже странно осознавать, что мы с Эндрюсом занимаемся одним и тем же делом. Он несколько месяцев провел в Америке, изучая действие хлороформа, и теперь в своей клинике вовсю применяет это новое усыпляющее средство.
– А в чем вообще заключается его работа? – поинтересовался Гарри.
– У него работенка – не позавидуешь. Так, он усыпляет больного, а когда тот просыпается, то не находит у себя руки или ноги, что ампутировал врач, пока пациент спал.
– Слушай, это, должно быть, целесообразно использовать на полях сражения, правда? – сказал Гарри. – Только представь, как здорово: просыпаешься, а твою израненную ногу уже ампутировали…
– Ничего хорошего, – холодно буркнул Гарет. – Это было бы твоим самым большим горем.
– А сам ты не пробовал использовать этот наркоз? – полюбопытствовала Кристина.
– Нет. Только видел, как его применяют, но сам не пробовал. Вы, наверное, думаете, что больной будет только рад не испытывать физической боли при операции, но это не так. В большинстве своем все они до смерти боятся самой операции. Если они не видят работу скальпеля своими глазами, они не верят в него.
Позже, когда молодые люди покидали выставку, Кристина взяла Гарета под руку:
– Прошу тебя, не говори при маме и папе ничего о клинике в Ист Энде, ладно? – прошептала она.
– Почему? Думаешь, не одобрят?
– Я не думаю – я знаю. Папа даже не позволил мне посещать медицинские курсы. Если что-нибудь у меня получится, я потом придумаю, как им сказать. Ведь в конце концов мы еще ничего об этом не знаем. Может быть, им вообще не нужны помощники.
– Сомневаюсь, но все равно не знаю, нравится ли мне самому твоя идея, – хмурясь, сказал Гарет. – У тебя нет опыта.
– Но разве этому нельзя научиться? Ведь ты научился, Гарет.
– Это совсем другое. Я мужчина. А для тебя все будет иначе.
– Не беспокойся, – вмешался Гарри. – Она никогда не осуществит этого плана.
– А ты, братец, помолчи, пожалуйста. И потом как раз именно женщины работают сестрами, правда же, Гарет? Ты ведь сможешь дать мне целый список рекомендаций, и я очень аккуратно буду им следовать.
– Посмотрим, что скажет нам доктор Эндрюс, – подытожил Гарет.
Позже нарушителем семейного спокойствия стал именно Гарри. В этот вечер вся семья Уориндеров собралась за обедом, и вместе с остальными тут присутствовали Гарет и его дядя. Разговор постепенно перешел к предстоящим в следующем году выборам в парламент.
– Я действительно не понимаю, Эверард, почему ты хочешь оставить такую успешную карьеру в суде и удариться в политику, – заметил Давид Фрайзер, отодвигая от себя сладкий пудинг и принимаясь за сыр. – Большинство из них такие зануды – ни искорки интеллекта, ни единой здравой мысли.
– Но я не ухожу из суда, вернее, не на совсем. К тому же заняться политикой давно было моим тщеславным желанием, а так как мою кандидатуру выдвинули на предстоящие выборы в парламент, то я не откажусь от такой возможности.
– Там сидят одни радикалы. Пройти в парламент будет очень сложно. Тебя ожидает тяжелая борьба, – сказал Фрайзер.
– Не знаю, не знаю. Времена меняются. Чартизм мертв. Всевозможные битвы окончены. Рабочим созданы все условия. В парламенте я буду представлять интересы торговцев и ремесленников. А им больше не нужны революции, перевороты, горластые ораторы, призывающие ко всякой чепухе. Им надоело бороться, с них достаточно. Все, что им нужно сейчас, так это хорошее крепкое правительство, ведущее политику, которая послужит наполнению их карманов.
– Ну, таких тонкостей я, конечно, не знаю, но не думаю, что все именно так, как ты говоришь, папа, – весело сказал Гарри, для того только, чтобы слегка поддразнить отца. – Кажется, тебе предстоит жаркая борьба, если молодой человек, которого мы сегодня встретили, решит с тобой поспорить.
– В самом деле, и кто же он, интересно? – спросил отец доброжелательным тоном.
– Просто рабочий паренек, по-моему, с севера, очень уверенный в себе и в своих планах – собирается стать ни больше ни меньше членом парламента, а дальше, возможно, будет претендовать на пост премьер-министра.
– Какая наглость, – презрительно сказала Кларисса.
– Как он смеет такое говорить! Вот почему я всегда говорю, что в культурные места нельзя пускать кого попало. Неудивительно, что вам встретился такой вульгарный тип. Надеюсь, Гарет, ты поставил его на место?
– В этом не было необходимости, леди Кларисса. Это был просто случайный знакомый.
– И как звали этого кандидата в премьер-министры? – с усмешкой спросил Эверард, наполняя свой бокал вином. – Надеюсь, он хотя бы представился?
– Да, если я не ошибаюсь, Дэниел Хантер. Вроде бы так, – ответил Гарри, – знаешь, папа, у него такая прехорошенькая сестренка, что я…
– Что? – Эверард вздрогнул и нечаянно пролил вино на салфетку. – Извини, дорогая, – пробормотал он жене.
