Мэй Макголдрик - Пылкие мечты
— Что произошло? — нетерпеливо спросил Уолтер, со страхом ожидая ответа.
Старуха мотнула головой, и он ринулся в открытую дверь домика. На том месте, где она лежала, было пусто. Жена батрака уже навела порядок после родов.
— Малыш родился мертвым, — произнесла она, подойдя к Уолтеру.
Какое это опасное дело — давать жизнь другому человеку. Каждый день при родах умирало много здоровых и к тому же обеспеченных надлежащим уходом женщин. Он должен был знать, что такая женщина, как она, имела мало шансов выжить. Он только не мог никак понять, как ей удалось так быстро очаровать его. Всю минувшую ночь, лежа в комнате в Баронсфорде, он непрестанно думал о ней. Все утро, расхаживая в хлопотах по поместью, он волновался за нее, буквально не находя себе места.
И все это оказалось ни к чему.
— Мы расспрашивали бедняжку о муже или о других родственниках, но она ничего не рассказала. Мой Джемми выкопал для ее малютки яму рядом с оградой старой разрушенной церкви. Там мы и похоронили младенчика, на неосвященной земле. Все-таки для нее будет лучше, если она не увидит свою малютку. В ее положении…
Траскотт повернулся от дверей:
— Так женщина осталась жива?
— Да, да, сэр. По крайней мере была жива еще совсем недавно.
— Где же она?
Жена батрака показала на тропинку.
— Она пошла на церковный двор, вон там, за холмом. Я говорила ей, что у нее лихорадка, что лучше бы остаться здесь, полежать, но она меня и слушать не захотела. Бедняжка как только встала, так сразу и устремилась к могиле младенца. Нельзя было удержать ее, сэр. Перед полуднем я сама сходила туда, посмотреть на нее и дать попить воды. — Голос ее охрип. — Уверена, у вас сердце разорвалось бы на части, если бы вы увидели, как она там стонет и плачет от горя, склонившись над маленьким могильным холмиком и раскачиваясь из стороны в сторону, словно держит на руках младенца, и в то же время не перестает рыдать.
Уолтер заторопился к могилке.
— Я устроила ей постель в сарае, если вы сможете привести ее обратно, сэр! — крикнула ему вслед старуха. — Ваш врач, ну тот, из Мелроуза, он говорит, что ей лучше всего остаться. После рождения ребенка девушка ничего не ела, разве только выпила чуть-чуть воды.
Для того чтобы добраться до подножия холма, Уолтеру потребовалось всего несколько минут. Главное, что эта молодая женщина — как бы ее ни звали и откуда бы она ни пришла — жива. Внезапно он почувствовал, что ему в жизни выпал еще один счастливый шанс. Он не знал причины, но чувство это захватило его целиком.
Его тень бежала впереди, пока Уолтер пробирался по высокой траве через заросли вереска по склону холма. Позади усыпанной камнями вершины виднелся купол из старого серого камня, который венчал собой заброшенную приземистую башню церкви. Над куполом по небу ползли хмурые тучи — еще более мрачные и серые на вид, чем прежде.
Каким же пустынным и запущенным выглядел этот церковный двор на холме. Невысокая каменная стена отделяла кладбищенскую землю от вересковых полей высокогорья границы. Только одна низкорослая корявая сосна преграждала дорогу усиливавшемуся ветру, от которого Уолтер совсем уже продрог. Он легко заметил неподалеку от сосны маленькую могилку, которую прикрывали рваные лохмотья лежавшей поверх земляной насыпи женщины. Одеяло, в которое она завернулась, спало с нее, и свободный его край колыхался по ветру," составляя вместе с шумом сосновых ветвей странный, размеренный гул.
Уолтер подошел поближе — она лежала на свежей могилке как мертвая. Он остановился в нескольких футах от нее.
— Вроде дождь собирается, — проговорил он только для того, чтобы сказать хоть что-нибудь, и сделал еще один шаг к ней.
Она прижималась щекой к земле. Глаза у нее были открыты, и Уолтер увидел, как слезы стекали по лицу и падали на землю. Она смотрела на него так, как будто перед ней никого не было.
— Вы не можете оставаться здесь весь день и всю ночь, — мягко заметил Уолтер, склонившись над ней. Он взял одеяло за край и подоткнул ей под бок. — Жена батрака приготовила вам место для отдыха там, внизу. А сюда вы можете прийти завтра утром.
Она не отвечала. Ее голубые глаза, полные слез, отрешенно смотрели в пустоту. Уолтер робко протянул руку и дотронулся до ее щеки. Она резко отпрянула. Ее реакция на его прикосновение принесла ему вместе с облегчением душевную боль.
«По крайней мере она двигается и, несмотря на свое горе, кое-что замечает вокруг», — подумал Уолтер.
— Я не обижу вас, — ласково проговорил он. — Вас ждет семья батрака, их дом у подножия холма. Мы хотим просто вам помочь.
Ее взгляд снова стал бессмысленным и безучастным. Уолтер опять оглядел окружавший его сельский пейзаж — дикие холмистые места. Вереск уже расцвел, и повсюду над неяркой зеленью летней травы царил его пурпурный цвет. Подобный вид, от которого в другое время он бы пришел в восторг, сейчас был явно не к месту. Он не мог оставить ее здесь. Но вместе с тем не мог силой увести ее от могилы. Ей надо было пережить свое горе. Он понимал это.
Он сел прямо на твердую землю и прислонился спиной к низкой стене. Вытянув перед собой ноги, взял полную горсть свежевскопанной земли.
— Когда выплачешься, становится легче — и на душе светлеет, и боль утраты стихает. Вы гораздо лучше справляетесь со своим горем, чем, наверное, сделал бы я, — задумчиво произнес он. — Вы не поверите, сколько я за свою жизнь перенес утрат. Просто я не умею открыто проявлять свою боль, теряя близкого человека. Я всегда скрывал свое горе, думая, что поступаю по-мужски, но потом боль обязательно возвращается и не дает покоя. Но все равно я поступаю именно так — загоняю ее внутрь и мучаюсь, словно от застарелой раны. — Уолтер взял Горсть земли, чтобы вновь почувствовать, какая она холодная и сырая на ощупь. — Потом я перестаю заниматься этим глупым самоистязанием, но позже, к сожалению, оно напоминает о себе. Такое ощущение, будто тебя обмотали цепью, которая со временем становится все тяжелее.
Край одеяла выбился и снова стал трепыхаться на ветру. Уолтер схватил его и снова подоткнул под нее. Она лежала неподвижно. Слезы по-прежнему блестели на ее испачканном землей лице. И вдруг он заметил, что ее взгляд устремлен на него.
— Я — Уолтер Траскотт, — приветливо произнес он. — Позвольте узнать ваше имя.
Она не ответила, не пошевелилась, никакие дала понять, что вообще слышит его.
— Я не знаю, кто ваши близкие и где они. Но те люди, которые оставили вас у дверей домика батрака два дня назад, сейчас, наверно, уже очень далеко. Однако вам не стоит волноваться о том, что будет дальше. Те добрые люди, что живут у подножия холма, предоставят вам кров, и вы будете там жить, пока не поправитесь. А потом, если захотите работать, то можно будет подыскать приличную работу — если захотите, конечно.
