Кристи Келли - Каждая ночь – твоя
– И каково это – с самого рождения знать, что в один прекрасный день тебе суждено унаследовать пышный титул графа? – с улыбкой спросила она.
– Графа? Ах да… Но вообще говоря, я меньше всего об этом думал. Видите ли, я ведь был вторым сыном, – пояснил Бэннинг.
– Вторым сыном? В самом деле? – удивилась она. – Как странно… я и не подозревала, что у вас был старший брат. Да и Дженетт никогда ни словом не упоминала о еще одном своем брате. – Эвис поднесла к губам бокал с вином и сделала маленький глоток. Оставалось надеяться, что Бэннинг не поспешит тут же свернуть разговор.
– А Дженетт вряд ли даже помнит его, – пожал плечами Бэннинг. – Видите ли, Джеффри умер, когда она была совсем крошкой, в тот год ей еще и четырех не исполнилось. Да и потом, – саркастически хмыкнул он, – даже будь он жив, сомневаюсь, что она вообще заметила бы его существование – ну разве что ему вздумалось бы урезать ее расходы на туалеты!
– Бэннинг! – возмутилась Эвис.
– Молчу, молчу. Но признайтесь, это ведь правда? – с доброй усмешкой проговорил он.
Вообще говоря, у Дженетт была какая-то маниакальная страсть к нарядам – таким количеством туалетов не могла бы похвастать ни одна их знакомая.
– Ладно, признаю – так оно и есть. А сколько лет было вам, когда умер ваш брат?
– Одиннадцать. – Он вдруг вскинул на нее глаза и улыбнулся. – Похоже, вам все еще не надоело это слушать, не так ли?
Эвис энергично затрясла головой.
– Мой отец был женат первым браком на женщине, которая родила ему сына Джеффри. К несчастью, по мере того как он рос и взрослел, становилось все более очевидным, что несчастный ребенок унаследовал ту же самую болезнь сердца, которая несколькими годами раньше свела в могилу его мать. Едва ему исполнился двадцать один год, Джеффри женился, чтобы подарить своему отцу наследника.
Бэннинг замолчал, поднес к губам бокал и сделал глоток вина. И только потом заговорил снова:
– Но не прошло и двух лет, как здоровье Джеффри ухудшилось настолько, что вряд ли он уже смог бы иметь детей. А наследника у него между тем не было. И тогда мой отец решил, что его долг – жениться во второй раз.
– Боже милостивый, – ахнула Эвис, – к тому времени он ведь, должно быть, был уже не молод!
– Да, конечно. К тому времени, как он встретил мою мать и женился на ней, ему уже перевалило за пятьдесят.
– А ваша матушка, должно быть, была еще совсем юной в то время? – вздохнула Эвис.
Бэннинг невозмутимо пожал плечами:
– Да, это был типично светский брак. Союз, который был выгоден и той и другой семье, поскольку обе от него выигрывали.
– Брак по расчету – ради денег и положения в обществе. И ни слова о любви, – с горечью добавила она:
– Совершенно верно, – жестко подтвердил он.
Эвис очень хотелось знать, что он в действительности думает о браке своих родителей – был ли такой брак счастливым? – а заодно и о любви, но она не осмелилась спросить. Дженетт когда-то обмолвилась, что отец с матерью любили друг друга до безумия. Внезапно ей захотелось попросить его замолчать и не говорить больше ничего. Ей не следует обсуждать с Бэннингом такие личные темы, как любовь, брак и семейное счастье, – в конце концов, для нее самой все это ничего не значит. Большинство знакомых ей мужчин считали, что любовь не имеет никакого отношения к браку. Положение в свете, деньги, земля – вот основа удачного и, главное, счастливого семейного союза. Все это лишь укрепляет брак, говорили они. Возможно, они были правы, с горечью подумала Эвис. Взять, к примеру, ее мать – она вышла замуж по любви, и это уж точно не сделало ее счастливой.
Иногда глубокой ночью, лежа без сна, Эвис гадала: неужели все браки столь же ужасны, как союз ее родителей? И бывает ли, что двое, полюбив друг друга, становятся мужем и женой, а потом живут счастливо и любят друг друга до конца своих дней?
Она не знала ответов, и ее мучили сомнения.
Глава 8
– Просыпайтесь, – прошептал ей на ухо чей-то низкий, звучный голос, выхватывая Эвис из объятий сладкого предутреннего сна.
Какое-то время она еще полежала с закрытыми глазами, наслаждаясь неведомым до сих пор блаженством оттого, что ее голова лежит на сильной груди Бэннинга, и мягким покачиванием экипажа. После того как они проговорили большую часть ночи, Эвис уснула почти мгновенно, едва карета отъехала от гостиницы. Очень даже неплохой способ провести день, сонно подумала она, удобно устроившись в его надежных объятиях.
– Я знаю, что вы проснулись.
Даже не открывая глаз, она готова была поклясться, что слышит, как он улыбается. Зажмурившись, Эвис попыталась представить себе его улыбку – две глубокие ямочки на щеках, белые зубы, которые можно было бы смело назвать безупречными, если бы не два передних, поставленных чуть косо. Почему-то этот крошечный дефект казался ей особенно трогательным. В конце концов, совершенными, думала Эвис, бывают разве что статуи.
– Эвис, – прошептал он.
– Отстаньте, – пробурчала она, уткнувшись носом в лацкан его сюртука.
С губ Бэннинга сорвался тихий смешок. Эвис сонно подумала, что с радостью пролежала бы весь день в его объятиях, чувствуя щекой биение его сердца, наслаждаясь тем, как его пальцы перебирают ее волосы.
Внезапно до нее дошло, что экипаж больше не двигается.
Он стоял!
Они добрались до его дома, а она так и сидит, свернувшись калачиком у него на коленях! Эвис торопливо соскользнула на сиденье, наспех пригладила растрепавшиеся волосы и водрузила на голову шляпку.
– Вы выглядите великолепно, – поспешил успокоить ее Бэннинг.
– Бросьте, – отмахнулась она. – Я выгляжу, как будто мы с вами…
– Пока что нет, но скоро мы это исправим.
В ответ Эвис смерила его испепеляющим взглядом.
– Вы чудовище! – прошипела она.
– Знаю, – с мальчишеской улыбкой кивнул он. Протянув руку, он осторожно заправил ей за ухо выбившуюся из тугого пучка прядь волос и шутливо подмигнул.
Пора было выходить. Спрыгнув на землю, Бэннинг протянул руку, помогая Эвис выбраться из экипажа. Не успела она ступить на подножку, как пропитанный ароматом соли морской ветерок игриво дунул ей в лицо и принялся играть завязанными под подбородком лентами шляпки. Не веря своим глазам, Эвис удивленно разглядывала дом, перед которым остановился их экипаж. Это был маленький коттедж, прелестнее которого она в жизни не видела. Могучая виноградная лоза почти полностью покрывала стены из красного кирпича, взбираясь наверх до выложенной серым шифером крыши. К дверям, разрезая надвое пестрый ковер цветов, вела вымощенная камнем дорожка. Любуясь цветущими кустами, обрамлявшими ее с обеих сторон, Эвис изумленно покачала головой.
![Харлан Эллисон - В землях опустелых [В краю чужом; В краю уединённом]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
