Виктория Холт - Чертополох и роза
– Но, ваше величество, я не смог получить аудиенцию у короля, поэтому вынужден просить вас изложить мое дело, точнее, волю вашего царственного отца вместо меня. Государь повелел мне сказать вам следующее: он знает, вы помните, что вы его дочь, и сделаете все возможное для блага родной страны, то есть постараетесь отговорить своего супруга от союза с врагами Англии.
Для Маргариты роль политического советника короля была внове. Почему бы и нет? Она, в конце концов, королева! Надо показать Якову, что Маргарита Тюдор – не чета его мимолетным любовницам, с которыми можно провести одну-две страстные ночи. Она – королева!
– Можете передать моему отцу, когда его увидите, чтобы он не сомневался: я помню, что я английская принцесса и дочь короля Англии.
Доктор Уэст немного неловко огляделся.
– Говорите потише, – предупредила Маргарита. – Я понимаю, что вторая часть сообщения предназначена для меня одной.
– Очень важно, ваше величество, чтобы посольство, направляемое сюда королем Франции, не добилось успеха. Я приехал просить вас использовать все ваше влияние, любые средства, чтобы их планы закончились неудачей.
Маргарита медленно кивнула.
Яков прискакал в Эдинбург верхом и с сияющим видом явился к своей королеве. В подарок он принес ей бархат и атлас для новых платьев и драгоценности к ним.
Маргарита выразила восторг и благодарность, а король нежно погладил ее растущее чрево:
– Как дела у моей королевы и ее маленькой детки?
– Ваша королева чувствовала себя немного больной и очень одинокой.
Яков обнял ее, надеясь остановить поток жалоб:
– Ну, теперь она больше не будет одинока. Я хочу, чтобы вы помогли мне устроить празднества, подобных которым у нас еще не видывали. К нам едут гости, причем такие, что весьма гордятся умением сражаться на турнирах. А нам надо показать им, что и мы в Шотландии кое на что способны.
– Французы? – спросила Маргарита.
– Вот именно! Они вас наверняка позабавят. На редкость красивые мужчины, и, как никто, галантны!
– Достойно ли принимать у себя французов, когда посол моего отца давно ждет вашей аудиенции? – осведомилась Маргарита.
Яков озадаченно нахмурил брови:
– Только не говорите, что моя королева решила заняться политикой!
– А почему бы ей этого не сделать?
– По многим причинам и, в частности, потому, что ей гораздо больше идет танцевать, музицировать и показывать моему двору, как она элегантна и прекрасна.
– Я уже не ребенок, Яков. Король рассмеялся:
– Да, совсем старушка. Вам уже восемнадцать, не так ли?
Она нетерпеливо пожала плечами:
– Попытайтесь понять: я не просто женщина, с которой вы можете позабавиться и предоставить сомнительную привилегию дарить вам незаконнорожденных отпрысков. Я королева.
Яков провел пальцем по бархатной щеке:
– Очаровательная королева, и ею мог бы гордиться любой король!
– А значит, вы должны говорить со мной о более серьезных вещах, чем пьесы, сочиненные Пупсиком и Псом.
– Но разве это недостаточно серьезно?
– Яков, вы ведь сами знаете, что нет! Почему бы вам не принять посла моего отца и не уладить эту глупую ссору с Англией?
В мгновение ока Яков внутренне отстранился от королевы, и на его лице появилось упрямое выражение. «Я могу быть мягким и добрым, – казалось, говорил он, – но всегда буду оставаться хозяином положения. И жена обязана это понять».
– Моя дорогая Маргарита, не забивайте свою прелестную головку такими скучными материями. Я не желаю видеть доктора Уэста.
– Но почему?
– Я занят другими делами.
– У вас хватает времени танцевать и сражаться на турнирах, охотиться с собаками и соколами. Так почему бы вам не выкроить часок на встречу с послом короля Англии?
Глаза Якова сузились, губы стянулись в ниточку.
– Мне не по вкусу, когда моих подданных хватают и сажают в тюрьму. Это отнюдь не по-дружески.
– Доктор Уэст готов объяснить причины такого поступка.
– Вот что я вам скажу, – процедил король, – сэр Патрик Гамильтон бежал из Англии, но его брат Арран и сейчас там. Во владениях вашего отца с ними обошлись не очень любезно. Мне это не по нраву. И если ваш доктор Уэст приехал сюда, надеясь отговорить меня от приема французского посольства, можете передать, что он напрасно теряет тут время. Насколько я понимаю, он уже виделся с вами. Пусть теперь возвращается к своему господину и передает ему, что в Шотландии один король решает, как следует поступать, и, если оскорбляют его подданных, никакие ласковые слова делу не помогут.
– Вы жестоки со мной! – вскричала Маргарита. – Особенно в моем теперешнем положении!
Король тихо рассмеялся:
– Нет, разве я когда-нибудь бывал с вами жесток? Чего бы вы ни попросили в пределах разумного, – ваше. К услугам моей королевы – любые развлечения, роскошные наряды, великолепные драгоценности. Но вы, любовь моя, никогда не должны вмешиваться в вопросы политики – это не ваша прерогатива.
Яков оставил жену, и после его ухода Маргарита еще долго с мрачным видом смотрела в пространство. Ей вновь нанесли оскорбление. Теперь в Англии узнают, что муж не только изменяет ей, но и ни на йоту не учитывает ее мнение в государственных делах. Маргарита для короля не больше чем кукла – поиграл да и отложил в сторонку. Жена существует с одной-единственной целью – как можно скорее беременеть, чтобы ее повелитель с чистой совестью развлекался на стороне.
Если кого-то и могло удовлетворить подобное положение, то никак не гордую принцессу Тюдор.
Якова неизменно мучила совесть, если он огорчал свою королеву. Маргарита была слишком намного моложе короля, он забывал, что детство ее давно осталось позади. Яков до сих пор видел жену тринадцатилетней девочкой, какой она была, впервые приехав к нему.
Соответственно король пытался порадовать супругу, изобретая всякие детские развлечения. Часами обсуждал грядущие праздники, но Маргарита не выказывала никакого удовольствия – ей казалось неправильным, что все эти увеселения предназначены для французских гостей, врагов ее отца.
Пытаясь растопить холодок, король даже привез супруге двух мавританских девушек, доставленных в Шотландию из Португалии. Обе – изумительные красавицы, их непривычно темная кожа и сверкающие черные глаза постоянно привлекали любопытство шотландцев.
– Эти юные особы хотят стать христианками, – сказал Маргарите Яков, – и я решил отдать их под вашу опеку.
На некоторое время Маргарита заинтересовалась своими подопечными – приняла их в дом и проследила, чтобы обеих окрестили. Одну нарекли Маргаритой, другую – Эллен. Королева привязалась к этим юным и наивным созданиям – особенно к Эллен, каковую все называли Черной Эллен ее величества. Девушки появлялись на турнирах, привлекая всеобщее внимание, и королеве доставляло большое удовольствие наряжать обеих в золотые и алые наряды, подчеркивавшие экзотическую красоту темнокожих прелестниц. Ни один турнир не обходился без мавританских девушек: они занимали места рядом с королевой, явно стараясь наперебой ей услужить.
