Джейн Кренц - Встреча
Именно здесь, например, ему когда-то удалось узнать имя человека, ответственного за гибель одного из лучших агентов британской разведки. Прошло совсем немного времени, и с убийцей произошел несчастный случай, приведший к его смерти.
В другом, не менее знаменитом заведении на той же Сент-Джеймс-стрит
Гарри договорился о покупке дневника одной известной куртизанки.
Ему сообщили, что эта дама любила поразвлечься с французскими шпионами, которые в качестве «презренных эмигрантов» кишели в Лондоне во время войны.
Во время дешифровки простейшего кода, с помощью которого дама записывала свои воспоминания, Гарри впервые наткнулся на кличку Паук, однако куртизанка погибла прежде, чем Гарри успел переговорить с ней. Заплаканная служанка рассказывала, что один из любовников ударил ее хозяйку ножом в приступе необузданной ревности. И разумеется, служанка понятия не имела, кто именно из многочисленных любовников дамы совершил преступление.
Загадочная кличка Паук преследовала Гарри в течение всей его деятельности на благо короны. Люди погибали в темных аллеях, успев произнести это слово. В перехваченных письмах французских агентов в заслугу Пауку ставились провалы лучших британских агентов. Не раз перехватывались записи о передвижении войск, военные карты, которые, видимо, предназначались для передачи таинственному Пауку.
И до сих пор имя человека, которого Гарри с давних пор привык считать своим личным врагом и противником в великой «шахматной игре», оставалось нераскрытым. К несчастью, все это время сам Гарри был слишком занят разгадыванием других головоломок. А ему бы следовало больше уделять времени разгадке тайны Паука.
С самого начала интуиция подсказывала ему, что Паук не француз, а англичанин. Гарри ужасно раздражал тот факт, что предателю удалось уйти от правосудия. Из-за Паука погибло много отличных агентов и просто честных солдат.
— Пытаетесь угадать свое будущее по языкам пламени, Грейстоун? Сомневаюсь, что вы прочли в камине хоть какой-нибудь ответ.
Гарри поднял голову: манерно-медлительный голос Лавджоя нарушил его спокойные раздумья.
— Я так и думал, что рано или поздно вы явитесь сюда, Лавджой. Я как раз хотел переговорить с вами.
— Вот как? — Лавджой налил себе бренди и небрежно прислонился к каминной доске. Он слегка взболтал золотистую жидкость в бокале, и его зеленые глаза вспыхнули недобрым огнем. — Сначала позвольте мне поздравить вас с помолвкой.
— Благодарю вас. — Гарри ждал продолжения.
— Мисс Баллинджер, как мне кажется, вовсе не принадлежит к вашему типу женщин. Боюсь, она унаследовала все фамильные качества — и беспечность, и склонность к проказам. Это будет весьма странный брак, если вы позволите высказать мое личное мнение…
— Не позволю. Сохраните свое мнение при себе. — Гарри холодно улыбнулся. — Я также возражаю против того, чтобы вы танцевали вальсы с моей невестой.
На лице Лавджоя было написано злобное ожидание.
— Мисс Баллинджер очень любит танцевать вальс и утверждает, что я умелый партнер.
Гарри снова уставился в огонь.
— Будет лучше для всех нас, если вы подыщете себе другую леди для демонстрации ваших способностей к танцам.
— А если я этого не сделаю? — усмехнулся Лавджой. Гарри глубоко вздохнул и встал, с сожалением покидая удобное кресло.
— А если вы этого не сделаете, то вынудите меня принять иные меры, чтобы оградить мою невесту от вашего назойливого внимания.
— И вы действительно думаете, что вам это удастся?
— Да, — заявил Гарри. — Полагаю, что удастся. И я непременно сделаю это. — Он взял бокал с недопитым бренди и одним глотком осушил его. Затем, не говоря ни слова, повернулся и направился к дверям.
Вот вам и поспешные заявления относительно того, что он не станет драться на дуэли из-за женщины! Гарри понимал: он только что едва не вызвал Лавджоя на дуэль. Если бы тот не внял предупреждению, все, вполне возможно, закончилось бы дурацкой мелодрамой с поединком на пистолетах ранним утром.
Гарри покачал головой. Он был помолвлен всего лишь двое суток, а его невеста уже доставила ему немало волнений, нарушив его спокойную, размеренную жизнь. Вот уж действительно можно только гадать, что ждет его после свадьбы!
Августа, поджав ноги, сидела в синем кресле у окна библиотеки и хмуро глядела на лежавший на коленях роман. Она пыталась сосредоточиться и прочитать хоти бы страницу, однако не успевала одолеть и один абзац, как тут же снова отвлекалась, и ей приходилось начинать все сначала.
В последнее время она не могла думать ни о чем, кроме их отношений с Гарри! Она просто не понимала, каким образом стремительно развернувшиеся события привели ее к такой ситуации.
И самое главное, она никак не могла разобраться в собственных чувствах! С тех пор, как она оказалась на ковре в библиотеке Гарри, совершенно ошеломленная взрывом первой страсти, она постоянно пребывала в каком-то смятении.
Каждый раз, стоило ей закрыть глаза, она вновь ощущала волнующий вкус его поцелуев. Ее преследовал жар его губ. А воспоминания о том, как он касался ее тела, до сих пор вызывали у нее головокружение.
И Гарри по-прежнему настаивал на заключении брака.
Когда дверь в библиотеку приоткрылась, Августа с облегчением оторвалась от книги.
— Ах вот ты где, Августа. А я тебя ищу! — Клодия, улыбаясь, вошла в комнату. — Что ты читаешь? Очередной роман, наверное?
— Это «Собиратель древностей». — Августа закрыла книгу. — Очень увлекательно, масса всяких приключений, потерявшийся наследник и сколько душе угодно хитроумных побегов.
— Да-да. Новый «Уэверлийский роман».
— Мне следовало бы догадаться. Что, пытаешься определить, кто автор?
— Без сомнения, Вальтер Скотт. Я просто уверена.
— Как и большинство читателей, очевидно. Могу поспорить, он хранит свое авторство в тайне только для того, чтобы книги лучше распродавались.
— Я так не думаю. Они весьма популярны и очень нравятся публике. Их покупают по той же причине, что и эпические поэмы Байрона. Их очень интересно читать. Хочется быстрее переворачивать страницы, чтобы узнать поскорее, что же случилось дальше.
Клодия посмотрела на нее с легким упреком:
— А ты не думаешь, что теперь, когда ты стала невестой, тебе стоило бы почитать что-нибудь более возвышенное? Одна из маминых книг больше подошла бы молодой леди, которая собирается замуж за столь серьезного, прекрасно образованного человека. Ты же не захочешь разочаровать графа своим легкомыслием?
— Грейстоуну, на мой взгляд, совсем не повредит беседа с легкомысленной особой, — проворчала Августа. — Этот человек порой кажется таким ужасным пуританином! Весь зашнурованный! Если хочешь знать, он уже сообщил мне, что я не должна танцевать вальс с Лавджоем!
