Барбара Картленд - Райский остров
— Именно так я и предполагал, — кивнул граф.
Он не стал говорить Роксане, что губернатор специально подбирал таких девушек, которые бы покорно слушались его приказов и были бы готовы развлекать их любыми способами после того, как представление закончится.
Граф был очень разборчив в выборе женщин и довольно привередлив, к тому же он никогда, хотя в это вряд ли было легко поверить, не стремился к случайным интрижкам. Он вступал в связь с женщиной только в том случае, если она сильно привлекала его, не размениваясь на мимолетный флирт.
Даже в Париже, где он проводил достаточно много времени, граф никогда не посещал «домов свиданий», как поступали почти все его приятели. Он никогда не находил для себя удовольствия в такого сорта развлечениях, и женщины, с которыми он обычно проводил время, были всегда либо дамами из высшего общества, либо театральными примадоннами.
Граф не собирался осуждать губернатора за то, что тот ищет развлечений с прелестными и доступными местными женщинами, пока его жена в отъезде, но его самого подобный тип увеселения совершенно не привлекал. А кроме того, его любопытство вызывали подлинные культовые танцы, а не представление, устроенное с целью развлечения важных особ. Он знал из книг, что в культовом танце лелонг каждое движение оттачивалось и совершенствовалось веками и что танцевать его должны были только девочки, не достигшие зрелости.
Именно это, как он знал, придавало танцу абсолютную чистоту и непорочность, которой больше нигде нельзя было увидеть при подобных представлениях.
Танец топенг — навеянный историческими событиями — исполнялся всегда взрослыми мужчинами, которые все время меняли свои маски, изображавшие храбрых королей, глупых первых министров и смелых воинов.
Были также, как он знал, храмовые танцы, правда, граф сомневался, что иностранцу могут позволить их увидеть. Но, если бы ему представилась такая возможность, он очень бы хотел посмотреть сам, что это такое.
Граф видел, как задумалась Роксана, затем она хлопнула в ладоши, словно нашла какой-то выход.
Маленькая девочка, которую он уже видел раньше, выбежала из помещения, видимо, служившего кухней, и направилась к ним.
Роксана заговорила с ней на местном наречии, медленно, но вполне вразумительно. Когда девочка поняла, что от нее хотят, она кивнула, затем бегом пересекла двор и скрылась за калиткой.
— Надеюсь, что мы решим вашу проблему через несколько минут, — сказала Роксана графу. — А тем временем, думаю, я могла бы вернуться к своей работе, если вы не возражаете.
— К чему такая спешка? — удивился он.
Казалось, его вопрос вызвал в ней легкое замешательство, затем она ответила:
— Я чувствую какую-то тревогу, стремление… как будто, если я не начну сейчас работать, то никогда не закончу ее. Это… что-то такое, что я не могу объяснить, но оно есть…
— Мне кажется, вы просто напускаете на себя таинственность, чтобы меня сильнее заинтриговать.
Он специально поддразнивал ее, прекрасно понимая, что подобная мысль никогда бы не пришла ей в голову.
Роксана просто не обратила внимания на его слова, как если бы это предположение было настолько глупым, что не стоило ее внимания, и, взяв со стола свой резец и молоток, спокойно вернулась к работе, которую она прервала при его появлении.
Граф нашел легкий стул и, сев на него верхом, положил руки на спинку, упершись в них подбородком, и принял удобную позу, намереваясь наблюдать за работой Роксаны.
Глядя на нее, он невольно подумал о том, могла ли бы какая-нибудь другая женщина быть более грациозной и в то же самое время более милой и очаровательной, чем эта восхитительная девушка.
Сейчас он еще более, чем раньше, был уверен в том, что она была удивительно похожа на его Афродиту, которая до того, как он купил ее, сотни лет пролежала в море, что придало камню нежность настоящей прекрасной плоти.
И еще граф подумал о том, что если бы у его статуи была голова, то лицо Афродиты было бы, без сомнения, похоже на лицо Роксаны.
Внезапно девушка выпрямилась и посмотрела на него.
— Ваш взгляд… заставляет меня нервничать.
— Почему?
— Потому, что я чувствую, что вы… думаете обо мне.
— И почему же это заставляет вас нервничать?
Она несколько мгновений поколебалась, затем сказала:
— Возможно, потому, что я боюсь вашего критического взгляда на мою работу.
Граф не сомневался, что Роксана покривила душой. Он был уверен, что столь чуткая и восприимчивая девушка догадывается о реальном направлении его мыслей.
Он уже было собрался ей ответить, но в этот момент вернулась девочка в сопровождении мужчины средних лет, одетого в саронг, обмотанный вокруг худых бедер.
Роксана спустилась к нему с вежливыми приветствиями, и они постояли некоторое время, о чем-то разговаривая. Граф любовался игрой солнечного света в ее волосах, изящными движениями тонких рук, когда она жестами помогала себе, пытаясь объяснить что-то пришедшему мужчине.
В конце концов она повернулась к графу и с улыбкой сказала:
— У меня для вас хорошие новости!
Граф поднялся на ноги, и она продолжила, сделав вежливый жест в сторону стоящего во дворе мужчины.
— Это Понок, — сказала она. — Хотя это будет и нелегко, но он обещает провести нас сегодня вечером посмотреть кетьяк.
— Это танец? — спросил граф.
— Это один из самых неистовых и драматичных из всех балийских танцев, — объяснила Роксана. — Его танцуют только ночью, и к тому же нам придется пройти довольно далеко в лес.
Она несколько обеспокоенно посмотрела на графа и неуверенно добавила:
— Боюсь, нам придется идти пешком, там нет хорошей дороги, по которой могла бы пройти лошадь.
В ее тоне прозвучали извиняющиеся нотки, и граф, усмехнувшись, спросил:
— Уж не предполагаете ли вы, что это может оказаться слишком далеко и слишком изнурительно для меня?
— Нет, я не имела этого в виду… — ответила Роксана, смутившись. — Но вы можете подумать, что это для вас… недостойно.
Граф от души рассмеялся.
— Уверяю вас, что я весьма смиренный пилигрим к Великому Источнику Знаний, где бы я ни находил его.
— Тогда вы сможете быть здесь около половины пятого? — спросила, улыбаясь, Роксана.
Граф не удивился тому, что она назначила столь раннее время. Он знал, что, поскольку Бали расположен недалеко от экватора, темнеть здесь начинает уже около пяти часов, а в половине шестого тени удлиняются, а золотые камни и яркие краски храмов расплываются и меркнут в серой туманной мгле.
— Я буду в это время! — заверил ее граф. — И мне бы хотелось добавить, что я очень признателен за доверие. Не скажете ли вы этому человеку, как высоко я ценю его усилия помочь мне?
