Кейт Мур - Любовь и долг
— Нельзя его исключать. Он всегда около принца, но отнюдь не самый лучший телохранитель. В свите принца каждый может желать его смерти, значит, кто-то из них мог повредить пистоль.
Вайолет покачала головой.
— Меня удивляет другое. Насколько мы знаем, никто из свиты принца, и он в том числе, не читал доклада Фрэнка.
— Никто не сознается, что читал. Но, наверное, похититель или похитительница Фрэнка не уверены в этом.
— Похитительница? Вы подозреваете эту худосочную графиню?
— Я не исключаю, что она может быть в этом замешана. И, при всей своей кажущейся беспомощности, она отнюдь не глупа.
— Значит, если следовать вашей версии, кто-то совершил яркое преступление, которое было отмечено в докладе. Если убийства все же были, то это имеет смысл. Но мы не знаем точно, не так ли? Если Фрэнк стал свидетелем убийства, то его захотели бы убрать.
Блэкстон ответил не сразу. Тогда она посмотрела на него и резко спросила:
— Так убийства были?
Он не ответил.
Вайолет ткнула его локтем под ребра и тут же пожалела об этом, потому что прикосновение пробудило воспоминания.
— Блэкстон, так были убийства или нет?
Он спокойно посмотрел на нее.
— На самом деле их было два. Но у нас есть записка Фрэнка. Судя по которой он жив.
На глаза Виолетты навернулись слезы.
— Что такого опасного мог узнать Фрэнк?
Блэкстон протянул ей мужской платок, чистый и еще хранивший тепло его тела. Она положила его на колено.
— В первый раз вы предположили, что пропали деньги. Быть может, в докладе Фрэнка упоминается об этом? При самом худшем развитии событий, куда могли пойти деньги?
— Русским. Если деньги, которые предназначались на перевооружение армии Молдавии, попали в руки русской армии, то Англия, получается, финансирует своего врага.
Если Фрэнк сумел обнаружить схему того, как эти деньги переправляются в Россию, то тогда он оказался в смертельной опасности.
Вайолет скомкала платок в руке.
— Вы мне скажете, что вы видите в этом сундуке?
— Увы, я ничего не вижу. У нас с Фрэнком выработан особый код, который можно прочитать, если правильно поставить ящики. Код этот знаем я и Престон. Но сейчас я ничего не вижу.
— Если ваш брат привык предвидеть опасность, то это добрый знак, Вайолет, это добрый знак. У меня есть кое-что для вас.
— Что же?
— Дайте вашу руку. — Она протянула ладонь, и он вложил в нее найденную пуговицу. Вайолет ахнула, глянув на нее.
— Это пуговица Фрэнка? — спросил Блэкстон.
Она кивнула.
— Откуда она у вас?
— Помощник нашел в ломбарде в районе доков.
— Значит ли это, что Фрэнк мертв?!
Блэкстон обнял ее за плечи и заставил посмотреть на него.
— Мы думаем, что жив. Если бы он был мертв, похитители продали бы одежду целиком.
— Но мы ведь не можем стучаться в каждую дверь в доках. — Она вытерла слезы.
— Вы — точно нет.
— Это почему же, Блэкстон?
— Вас там сразу заметят. Вайолет, поверьте, мы ищем. Если он там, мы его найдем.
Он погладил ее по вьющимся волосам и нежно посмотрел на нее.
— Когда вы подстриглись?
Она не могла отвести взгляда от его губ.
— Я не знаю…
«Не смотрите на меня так…» — хотелось ей взмолиться, но она знала, что хочет его поцелуя. Быть может, она не желала показывать, но тело просило об этом. Он не поцеловал, а лишь прижал ее голову к своей груди. От него пахло шерстью, льном и мылом. Ее успокаивали его сила и уверенность. В объятии не было нетерпеливости и извинения за прошлое. Он принимал все, как есть, но именно сейчас Вайолет поняла, что Фрэнк для него — не пустой звук. Фрэнк и Блэкстон познакомились в университете и сразу друг другу понравились. И когда Блэкстон не захотел возвращаться домой на каникулы, Фрэнк пригласил его в особняк Хаммерсли. И никто не мог предположить, что юному лорду придется по душе озорница Вайолет.
— Вы потеряли серьгу. — Его большой палец с грубоватой кожей погладил мочку ее уха.
Она коснулась места, где была серьга. Замешкавшись, она упустила тот момент, когда Блэкстон встал и подошел к двери.
Вайолет выпрямилась. Она проявила слабость, но во всем виновато было их прошлое. В дверях Блэкстон задержался и повернулся к ней.
— Завтра мы продолжим поиски Фрэнка.
— И продолжим развлекать принца.
— Вы обещали составить ему компанию?
— Я встречаюсь с Дюбюсари утром, чтобы обсудить планы. Принц видел еще не все достопримечательности Лондона.
Глава 11
Я научу вас кое-чему из своей философии.
Думайте только о прошлом, поскольку воспоминания дарят вам наслаждение.
Джейн Остен, «Гордость и предубеждение»Вайолет сидела за своим столом в розовом шелковом халатике. Ее утреннее какао остывало в чашке. Она потеряла серьгу, Фрэнка и душевный покой. Блэкстон умеет испортить настроение.
Серьга, надо полагать, найдется, а если не найдется, то она знает мастера, который сделает копию. Найти брата будет сложнее. А вот как обрести вновь душевный покой, она понятия не имела.
Стук в дверь пробудил ее от мыслей. Повернувшись, она увидела Блэкстона.
— Вам не следует быть здесь.
— Но я уже здесь. — Она запахнула халатик и хотела встать, но Блэкстон в два шага пересек комнату и положил ей руку на плечо, не давая подняться. — Давайте посмотрим ваш ежедневник, Вайолет.
— Мой ежедневник?
Он отодвинул в сторону письмо, которое она начала писать Пенелопе.
— Женщина вроде вас наверняка ведет записи в ежедневнике. — Он нашел книжку в черном кожаном переплете и открыл ее на закладке. Надо же, Вайолет, вы состоите во всех этих обществах? Вы президент каждого?
— Разумеется, нет. Что вы вообще себе позволяете?
Ощущение близости, которую она испытывала к нему прошлой ночью, пропало без следа. Похоже, и Блэкстон свое душевное равновесие уже восстановил.
Он не ответил, продолжая листать ее аккуратные записи.
— Рашбрук встречается у вас едва ли не на каждой странице. Он, кстати, считает вас образцом женской добродетели. Вы ведь его не упустите, Вайолет?
— Для вас — мисс Хаммерсли.
— Да бросьте, Вайолет, я держал вас обнаженную в своих объятьях.
Вайолет не знала, что сказать.
— Не припомню, — соврала она.
— Вы не могли этого забыть, — сказал он, продолжая листать ее ежедневник. — Я вот не забыл.
От его признания у нее дрогнуло сердце. Конечно, она помнила, но теперь у нее другая жизнь.
— Вы ведь не сказали Рашбруку?
— Вайолет, вы хоть раз слышали от кого-нибудь, чтобы я выдал женскую тайну?
