Конни Мейсон - Нежная ярость
– Боже милостивый! – воскликнула Мари и перекрестилась. – Теперь я все понимаю и на твоем месте поступила бы так же.
– Если б я осталась с ним, я бы жила в вечном страхе, что когда-нибудь он рассердится на меня настолько, что убьет и меня. А что, если со мной тоже погибнет невинный младенец?
– Здесь, под защитой Жана, тебе ничто не грозит. Никто не осмелится приехать сюда за тобой. Я объясню ему, почему ты не хочешь возвращаться к мужу, и он поймет тебя так же, как и я.
– Ты первая настоящая подруга в моей жизни, и я благодарю вас обоих за вашу доброту, – сказала Габби. – Но я не могу злоупотреблять вашей добротой, постоянно находясь под защитой Жана на Баратарии. Я должна постараться устроить собственную жизнь. Мне назвали имя женщины в Новом Орлеане, которой может понадобиться гувернантка, я хотела бы разыскать ее.
– Мы поговорим об этом позднее, – сказала Мари, не желая больше говорить об отъезде. – А теперь надо решить, в каких нарядах мы будем ослеплять наших гостей.
Пока Габби одевалась, она смотрела в окно и, к своему удивлению, заметила несколько английских кораблей, стоявших на рейде в укромной бухте рядом с кораблями Лафита. Она не понимала, что могло привести британцев в крепость контрабандиста. Внезапная догадка омрачила Габби: неужели Лафит собирается предать американцев? Ей стало тревожно – она вспомнила важный документ, который вез Филип, из-за которого погиб капитан Жискар. Удалось ли Филиппу передать бумаги генералу Джексону? Может быть, сейчас Филип уже возвращается на Мартинику? Все эти мысли промелькнули в голове Габби, когда она завершала свой туалет к ужину, продолжая поглядывать в окно. Вот гребцы спустили шлюпку с флагманского корабля и повели ее к берегу. А жители острова сбились в кучки на берегу, ожидая англичан.
Когда Габби и Мари вошли в зал, их приветствовал Жан Лафит. На Габби было лиловое шелковое платье, которое подчеркивало необычный цвет ее глаз, а на Мари – ярко-голубое, выгодно оттенявшее ее золотистую кожу. Комната освещалась канделябрами, в неярком свете мерцали начищенные медные подсвечники.
– Дамы, вы сегодня восхитительны! – воскликнул Лафит. – Все англичане будут мне завидовать. Слышу сигнал с берега, – произнес он. – Гости идут. – Потом повернулся к дамам: – Вас я прошу только, чтобы вы своим присутствием украсили нашу беседу во время ужина и были любезны с эмиссарами Его Величества. – В его глазах плясали лукавые огоньки.
Габби услышала топот сапог на веранде, и на пороге появились трое степенных морских офицеров в синей форме, которых провожал один из помощников Жана Лафита. Мари стояла рядом с Лафитом с таким видом, будто она была знатная дама, а не любовница знаменитого пирата.
Первый англичанин, вошедший в комнату, подошел и представился. Церемонно поклонившись, он сказал:
– Мистер Лафит, я Ричард Тремейн, капитан военно-морского флота Его Британского Величества. Со мной мой адъютант, – он кивнул в сторону молодого человека позади него, – лейтенант Джон Локли, а также армейский капитан Уильям Джонс. С нами также прибыл посланник короля мистер... э... Смит. Но он страдает от лихорадки и не смог сойти с нами на берег. Я прибыл вручить вам послание от моего командующего, а мистер Смит передал мне для вас письмо от британского правительства.
Капитан Тремейн достал два пакета. Лафит взял их, но тут же небрежно бросил на стол, не потрудившись вскрыть печати.
– На Баратарии мы считаем, что сначала гостей следует хорошо принять, а уж потом заниматься делами. А Жан Лафит никогда не позволит, чтобы дела мешали удовольствиям. Пожалуйста, садитесь, господа, но прежде позвольте представить вам наших прелестных дам. Моя хозяйка и моя гостья. – И он представил Мари и Габби.
Габби почувствовала любопытство англичан. Может быть, они решили, что обе женщины любовницы Лафита? Девушки обменялись лукавыми улыбками, они знали, что визитеры в замешательстве. Одна красивая любовница – это понятно, но сразу две?
Только когда было подано и убрано последнее блюдо роскошного ужина, Лафит взял пакеты, которые так и лежали на столе, взломал печати и с непроницаемым выражением лица внимательно прочел каждый документ. Габби была вне себя от нетерпения. Отошлет ли Жан ее и Мари из комнаты, прежде чем начнет обсуждать дела?
Но Жан удивил всех тем, что обратился к англичанам, не попросив дам удалиться.
– Похоже, капитан Тремейн, ваш командующий и ваше правительство вдруг стали очень высоко меня ценить. Настолько высоко, что мне предлагают чин капитана в Королевском военном флоте в обмен на сотрудничество. – Он удивленно развел руки. – Но почему, капитан? Для чего вам контрабандист и пират?
Капитан Тремейн нервно прокашлялся:
– Как вы знаете, нам необходимо иметь контроль над Баратарийским проливом, если мы хотим захватить Новый Орлеан. Этот пролив дает возможность подойти к городу. Союз с вами гарантирует успех.
Жан поразил капитана в самое сердце тем, что вручил документы Мари.
– А ты что скажешь, моя дорогая? – спросил он беззаботно. – Пустить английские корабли на Баратарию?
Мари быстро проглядела документы.
– Тридцать тысяч долларов – большая сумма, Жан, – сказала она, – но это пустяки по сравнению с твоими доходами от торговли с американца ми в Новом Орлеане. Сокровища, отобранные у испанских донов, теперь украшают лучшие дома в Новом Орлеане.
–Но вспомните о чине капитана, мистер Лафит. Вы станете уважаемым офицером Королевского военно-морского флота и больше не будете пиратом, который нагоняет страх на людей.
Жан запрокинул голову и захохотал:
– Если вы не верите, что я уважаемый человек, спросите любого в Новом Орлеане, и вам ответят, что меня уважают и даже почитают.
– Так вы не принимаете наше предложение? – сухо спросил капитан Тремейн.
– Я этого не говорил.
У Габби упало сердце. Неужели Лафит вступит в союз с англичанами? По его словам можно было понять, что он готов обдумать предложение. Ее лицо стало таким озабоченным, что Мари толкнула ее под столом и шепнула, чтоб Габби не волновалась, мол, Жан знает, что делает.
– Я обдумаю предложение вашей страны, капитан Тремейн, – сказал Жан любезно. – Как я могу с вами связаться, когда приму решение?
– Вы не сможете связаться со мной напрямую, но посланник, о котором я упоминал, будет в Новом Орлеане. Он проживает в доме номер тридцать по улице Дюмэн, и вы можете сообщить ваше решение по этому адресу.
Вскоре после этого англичане попрощались и отправились на шлюпке на корабль. О них никто не заговаривал и о документах, лежащих по-прежнему на столе, – тоже.
