Виктория Холт - Обольститель
«Тебя ждет большое будущее»,— предрекала миссис Дарби; Мэри сидела и мечтала о лорде Нортингтоне, который, увы, не спешил признать ее своей дочерью.
Для семьи наступили тяжелые времена. Китобой ушел к другой женщине; по слухам, он перебрался в Америку. Семья осталась без денег; к счастью, миссис Дарби была находчивой, изобретательной женщиной. Она сблизилась с философом Локком и весьма гордилась этим. Ее родные оказали семье небольшую материальную помощь, которая была весьма необходима.
Но они не могли бесконечно жить на средства родителей миссис Дарби; однажды, когда Мэри вернулась из школы, мать сказала ей, что они должны что-то предпринять.
Мэри была подавлена. Она разгладила рукой складки на своем муслиновом платье — белом, чисто выстиранном. Девочка представила себе, как они просят милостыню на улице. Нельзя собирать подаяния в муслиновом платье — для этого необходимо надеть что-то рваное и грязное. Она решила, что скорее умрет, но не переживет такого унижения.
«Я могла бы управлять школой не хуже, чем Моры,— продолжила миссис Дарби, поскольку учителями Мэри были сестры Ханны Мор.— Почему бы и нет? Я не менее образованна, чем они. А ты могла бы одновременно помогать мне и учиться».
Карьера учительницы не прельщала Мэри. Конечно, уж лучше преподавать, чем просить милостыню, но это занятие не вызывало у девочки энтузиазма.
Затем ее мать сказала: «Конечно, не в Бристоле, где нас знают. Здесь к нам никто не придет. Нам следует начать в каком-нибудь другом месте».
«Где?» — спросила Мэри.
Ответ привел ее в восторг.
«Думаю, в Лондоне».
***
Лондон! Точнее, Чертси. Она ясно увидела перед глазами школу. Учеников всегда было слишком мало, но они с матерью проделали неплохую работу. Мать оказалась превосходной учительницей... что касается самой Мэри... никто бы не догадался, что ей всего тринадцать лет. Она выглядела на шестнадцать... возможно, на семнадцать; у нее уже была весьма развитая фигура, а лицо хорошело с каждым днем.
Затем к ним вернулся отец. Ему надоела его любовница, и он надумал пожить некоторое время с семьей. С ним приехал морской капитан, который тотчас влюбился в Мэри. С тех пор это случалось со многими мужчинами. Она вздрогнула, вспомнив свою невинность. Что она знала о жизни? Было ли у нее достаточно времени на приобретение опыта? Ей исполнилось тринадцать с половиной лет. Возможно, ей слегка нравился капитан. Сейчас она не могла вспомнить все достаточно ясно; ее воспоминания были окрашены в розовые тона; она видела все так, как ей хотелось видеть.
Его объятия! Комплименты! Такие редкие тогда, такие обыденные сегодня. Его разговоры о браке и прекрасной жизни, которая их ждет. Он знал, чем соблазнить Мэри, и почти добился успеха. Но не совсем, отметила она и плотно зажмурила глаза, чтобы не вспоминать подробности. Потом выяснилось, что он уже женат, что лгал Мэри, не собираясь жениться на ней, и что единственная цель, которую он преследовал, заключалась в совращении юной девственницы.
«Счастливое спасение,— пробормотала Утрата.— О, какое счастливое спасение!»
Мистер Дарби, покинувший жену и детей и вынудивший их самим заботиться о своем пропитании, внезапно решил возмутиться тем, что они занялись этим. Он не желал, чтобы его жена и дочь работали, поэтому школа, начавшая процветать, была закрыта, и Мэри отправили в другое учебное заведение в Чертси, которым руководила миссис Лоррингтон. Эта дама питала слабость к спиртному, но когда она не прикладывалась к нему, она была очень хорошей учительницей. Миссис Лоррингтон тотчас заинтересовалась удивительно красивой девушкой, желавшей учиться.
Мэри старательно училась в новой школе, получала поощрения и быстро делала успехи; она осваивала не только общеобразовательные дисциплины, но и манеры и искусство декламации. У нее были природные способности к тому и другому.
Мать с гордостью и интересом наблюдала за развитием дочери. Мистер Дарби также интересовался дочерью и согласился с женой, что Мэри следует отправиться в оксфордский пансион для девиц в Мэрилбоуне, руководимый миссис Херви. Там она встретила... как же звали этого человека? Сам по себе он не имел большого значения для девушки, однако он был балетмейстером в Ковент-Гардене и познакомил Мэри с Дэвидом Гарриком. Хасси — вот как его звали! Он преподавал у миссис Херви танцы и немедленно выделил Мэри как самую перспективную ученицу.
Она помнила тот день, когда он привел мистера Гаррика. Последний показался ей раздражительным стариком, однако его громкое имя произвело впечатление на Мэри. Одетый в мрачный коричневый костюм, он мало походил на известных романтических персонажей, которых играл в прошлом. Он руководил «Друри-Лейн» — дело происходило до того, как Шеридан выкупил долю театра. Мистер Гаррик заставил Мэри декламировать, петь, танцевать, а потом удалился с таким видом, словно она разочаровала его. Она так расстроилась, что ушла домой в слезах; мать рассердилась на мистера Гаррика, не сумевшего оценить ее дочь.
Но на другой день мистер Хасси отвел ее в сторону от других учениц и сказал Мэри, что ей может крупно повезти, если она готова много трудиться, потому что мистер Гаррик хоть и нашел ее слабо подготовленной, однако увидел в ней некоторый талант и был готов предоставить девушке шанс.
В этот день она пришла домой с совсем иной новостью. Но миссис Дарби тотчас разволновалась. Театр! Подходит ли эта профессия для леди? Мэри не была в этом уверена. Она оказалась перед сложной дилеммой. Мистер Дарби снова исчез. Перед своим очередным отъездом в Америку, будучи потрясенным расцветающей красотой Мэри, он пригрозил миссис Дарби суровым наказанием, которое постигнет ее в том случае, если с Мэри случится что-то плохое.
— По-моему, леди не становятся актрисами,— повторила миссис Дарби.
— Но кем я должна стать, мама? Кем я могу стать? Школьной учительницей?
— Нет, это тоже плохо. Дорогая! С твоей внешностью...
— Мама,— умоляюще произнесла Мэри,— мы должны быть практичными. Некоторые актрисы получают много денег. Если женщина умна...
— Тебе еще нет шестнадцати лет. Я буду умирать от страха всякий раз, когда ты будешь уходить в театр. Ты слишком молода.
— Когда-то надо начинать. Это на самом деле подарок судьбы. Мистер Хасси сказал мне, что мистер Гаррик собирается подготовить меня к роли Корделии для его Лира.
— Хотела бы я знать, что нам делать.
И затем появился Томас Робинсон. Утрата не хотела думать о Томасе Робинсоне. Насколько счастливее она была бы, если бы никогда не слышала о нем. Но тогда мать обрадовалась появлению этого молодого человека, который казался способным избавить ее от страха.
