Джо Беверли - Тайная свадьба
Невероятно. Опьяняюще! Она могла делать это вечно и умереть счастливой.
Его рука легла на ее ногу. Под юбками! А она целовалась, целовалась, целовалась!
Каро напряглась, следя за вторжением: теплая рука скользнула вверх мимо подвязки к нагому бедру.
А он все еще целовал ее… скользя рукой там и тут и – о Боже! – между… Дрожь охватила Каро, пробираясь в душу. Она сейчас должна запротестовать, отпрянуть, бежать…
Она не могла…
По крайней мере, не сейчас.
Их рты все еще слиты, но теперь его губы лишь дразнили, будто в преднамеренном контрасте со смелостью его другого исследования, его прикосновения к столь чувствительному месту, что все ее тело дернулось.
Его пальцы скользнули глубже, и любые следы бунта рухнули. Каро прильнула к нему, словно чтобы удержать. Ее сердце галопировало, она задыхалась.
Это было шокирующе. Греховно.
– Вы хотите, чтобы я остановился?
Каро только сейчас сообразила, что Грандистон замер и озадаченно смотрит на нее. Но его рука все еще лежала между ее бедрами, его пальцы все еще обладали ею. Но так мягко, так нежно.
Так сладко, порождая и одновременно успокаивая интенсивную боль.
– Да или нет? – Пальцы закружились, и Каро вздохнула, теряя способность говорить.
Она хныкнула, но это был не протест, и он знал это. Он двинулся глубже. Ее внутренние мышцы сжались с голодным трепетом.
– О Боже! О Господи! – выдохнула она.
Он улыбнулся – улыбкой дьявола, улыбкой ангела, улыбкой уверенного в себе соблазнителя – и поцеловал ее шею – такую чувствительную! – и шрам под ухом.
Его губы скользнули к вырезу жакета, лаская кожу над грудью, а его пальцы все кружились и кружились между бедер, и Каро дрожала и таяла.
Потом он двинулся глубже, и ее бедра распахнулись шире, поощряя его. Его рука задвигалась решительнее и быстрее. Закрыв глаза, Каро с криками и безумно бьющимся сердцем погрузилась в темный жаркий водоворот. Волны наслаждения захлестывали ее все сильнее, а потом оборвались, разрывая ее на части.
Она обмякла, осознавая все еще пульсирующую дрожь наслаждения, жар и испарину. И его рука была все еще там, между ее бедрами.
– Если бы мы немного разделись, милая леди, то могли бы взлететь до еще больших высот.
Каро открыла глаза и заморгала, пытаясь постичь смысл его слов. Какая-то отдаленная, слабая часть ее сознания пыталась восстановить здравомыслие и благопристойность.
Его пальцы двинулись снова, заглушая подобные мысли. Теперь она была всецело во власти чувств.
– Я не думаю…
– Прекрасная идея, – сказал он, занявшись застежкой ее жакета.
Она сжала его руку.
– Доверьтесь мне, милая, вам понравится то, что я могу сделать с вашей грудью.
– С грудью? – Каро, как никогда прежде, вдруг ощутила свою грудь, ее полноту, жар, покалывающие соски. От желания испытать, что он может сделать?
– Ваш муж хороший любовник? – Грандистон расстегнул на ее жакете первый крючок снизу. – Позвольте мне показать вам блеск и восхищение.
Второй крючок расстегнут.
– Я по крайней мере должна знать ваше имя, – без задних мыслей выговорила она.
– Грандистон.
Еще крючок.
– Имя. – Она сжала его руку.
– Не понимаю, зачем это вам, но меня зовут Кристиан. – Он высвободил руку.
– Правда?
– Если оно слишком святое для этого момента, зовите меня Язычником.
Каро толкнула его.
– Я требую правду.
Он рассмеялся, великолепный, расхристанный, с голой шеей. Когда она успела распустить его галстук?
– Зачем? – спросил он.
– Что зачем? – сказала она в ответ, не представляя, о чем они говорят.
– К чему эта одержимость правдой? Но если вы так ее хотите, вы ее получите. Меня крестили именем Кристиан, но иногда я называюсь Язычником. А ваше имя действительно Кэтрин?
Каро была столь одурманена, что едва не проговорилась, но вовремя спохватилась.
– Да.
– Кто-нибудь зовет вас Кэт?
Она хотела быть Кэт.
– Да.
Его улыбка стала лукавой.
– Вы царапаетесь? Мне бы это понравилось. – Он сдвинул с ее плеч жакет. Когда он его расстегнул?
– Вы бессовестный! – запротестовала она, но позволила ему спустить жакет с безвольных рук, хотя это открывало ее корсет и сорочку.
Одну из ее самых простых сорочек.
Почему она не надела отделанную кружевом?
– У язычников нет совести. Во всяком случае, так нам говорят священники. – Он бросил жакет на пол. – Все они блудники. Даже людоеды. – Его взгляд опустился ниже. – Вы действительно выглядите очень аппетитной, Кэт.
Глянув вниз, Каро увидела, что ее полная грудь поднимается над корсетом. Повернув ее лицом к стене, Грандистон занялся шнуровкой.
– Ваши формы восхитительны. – Он стремительно провел рукой вниз по ее боку, бедру, сжал ягодицу.
– Сэр! – задохнулась она.
– Если вы чувствуете необходимость протестовать, – со смехом сказал он, – не лучше ли использовать имя?
– Кристиан? Более нехристианскую вещь трудно вообразить!
– Не глупите.
Он снова поднял глаза, улыбнулся ей, потом наклонился и проложил дорожку легких поцелуев по ее шее и спине. Как она могла не знать, что ее спина так удивительно чувствительна?
Каро выгнулась, шумно дыша, но все-таки ухитрилась слабо запротестовать:
– Сейчас белый день.
– Вы слишком много думаете.
Взяв за талию, он поднял ее. Прежде чем Каро успела возразить или запаниковать, он положил ногу на скамью перед туалетным столиком и усадил ее спиной к себе.
– Что вы делаете? – задыхаясь, сказала Каро его отражению в зеркале, встревоженная и возбужденная твердым давлением в особенно чувствительном месте.
Она шевельнулась, но стало только хуже.
– Отвлекаю вас, заканчивая ваше возвращение к природе. Наклонитесь вперед.
Когда она уставилась на его отражение, он оторвал ее руки от корсета и положил ладонями на столик, его тело все сильнее давило на нее снизу, не позволяя сбежать.
– Ангелы милосердные! – Задохнувшись, Каро закрыла глаза. Но стало еще хуже.
Она снова посмотрела на его отражение:
– Вы слишком умелый!
– Вы жалуетесь?
– Это грешно!
– Это язычество, и это удовольствие. – Он чуть шевельнул бедром, чтобы ее логика испарилась. – Языческие удовольствия. Зачем отказывать себе в них?
Каро не могла найти ответа.
Грандистон выпрямился. Он положил руки на ее прикрытую сорочкой грудь. Большие пальцы задели твердые соски, и Каро тряхнуло. Она и представить себе не могла, что такое возможно.
Каро застонала от сладкой муки. Как же она не знала, что такое возможно?
Он подался вперед и коснулся ее сосков. На миг Каро напряглась, но потом сладкая волна прошила ее до потаенного места, вызвав отчаянное желание.
