Сара Беннет - Правила страсти
– Так вот, молодая леди.
– Да-да, Дэниел. И что нам пишет мисс Гринтри?
– Я не посмел прочитать, милорд. Вот письмо. – Дэниел протянул тонкий конверт. – Хотите, я его открою?
Макс кивнул.
– Читать тоже придется тебе: сейчас я не доверяю своему зрению.
Дэниел открыл конверт. Внутри находился один-единственный лист твердой бумаги.
– Итак, здесь написано: «Я навещу вас сегодня в три часа пополудни. Мариэтта Гринтри».
– Мариэтта Гринтри.
Макс шевельнулся на кровати и обнаружил, что его голова болит уже не так сильно.
– Который сейчас час, Дэниел?
– Не так давно пробило час пополудни, милорд.
Значит, она будет здесь через два часа. Макс вдруг понял, что не желает предстать перед Мариэттой в таком виде – неумытым и жалким, таким, каким она его оставила. Черт бы побрал эту женщину! Чего она от него хочет? Не то чтобы он не испытывал благодарности, но она была слишком разрушительной силой для его ослабшего ума.
– Принеси мне теплой воды, мыло и бритву, Дэниел, – скомандовал он. – И за Поумроем сходи. У него твердая рука, а я не хочу походить на искромсанный кусок говядины, когда появится мисс Гринтри.
– Да, милорд.
Дэниел отправился выполнять распоряжение, явно испытывая облегчение по поводу того, что ему не придется держать бритву.
Лежа в ожидании Поумроя, Макс задумчиво рассматривал балдахин над кроватью. «Может, просто сказать ей, что я больше не нуждаюсь в ее участии? – неожиданно пришло ему в голову. – Это ведь не трудно. В свое время я справлялся с куда более опасными личностями».
Тогда почему он вдруг ощутил такую дрожь? И почему у него радостно заколотилось сердце при мысли, что он снова ее увидит?
Внизу лестницы на столе стояла зажженная лампа. Либо в доме на Бедфорд-сквер нет газа, либо... не оплачены последние счета. Мариэтта вздохнула. Миссис Поумрой продолжала рассказывать о своих проблемах, но ум девушки был занят совсем другим. Она представляла себе, как Макс беспокойно мечется, лежа на кровати под балдахином в этом большом тихом доме, уже ему не принадлежащем.
– Это неправильно, мисс. Мистер Макс всегда был лучшим сыном и обещал быть лучшим из герцогов, а теперь он все потерял. Не то чтоб я на мгновение поверила, что ее светлость когда-нибудь... – Она закусила губу. Казалось, ей было невыносимо произносить эти слова вслух. – Мисс Гринтри пришла навестить лорда Роузби, – объявила она супругу, когда тот присоединился к ним, и обеспокоенно взглянула наверх. – Лорд Роузби уже готов принимать посетителей?
– Готов и ожидает, – важно объявил Поумрой. – Вы, мисс, можете проследовать за мной.
Пока Мариэтта шла за Поумроем, у нее было время заметить, что зеркало в узорчатой раме, висевшее на лестничной площадке, вычищено и отполировано, а на столике рядом с ним стоят свежие цветы. Пару дней назад цветов здесь точно не было, а зеркало казалось ужасно запущенным. По правде сказать, в тот раз весь дом производил впечатление заброшенного сарая, а теперь он просто сиял.
Она озадаченно проследовала за своим провожатым по длинному коридору к комнатам Макса. Еще цветы, зажженный канделябр и круг мягкого света. Теперь мебель просто сияла, а в воздухе стоял отчетливый лимонный запах.
Только войдя в комнату Макса и увидев его на подушках, все еще бледного, но уже свежевыбритого, Мариэтта поняла, что именно произошло. Идеальная чистота и блеск наведены в ее честь, потому что для Макса была невыносима мысль о том, что она увидит его в потрепанном состоянии.
Мариэтта почувствовала, что слезы щиплют ей глаза, и быстро смахнула их. Любая слабость с ее стороны может стать причиной отказа Макса принять то предложение, которое она собиралась ему сделать.
– Мисс Гринтри, – голос больного звучал слегка хрипло, – одну минуту. Вы не могли бы принести поднос, Поумрой?
– Конечно, милорд.
Мариэтта хотела запротестовать, сказать, что лестницы слишком круты, а ноги Поумроя слишком стары, что ей не нужны прохладительные напитки, но она остановила себя. Какое право она имеет отказывать им в гостеприимстве, если это так много для них значит?
Когда дворецкий вышел, Мариэтта огляделась. Портьеры были опущены, и в помещении стоял полумрак. Ее так и подмывало отодвинуть занавеси и впустить в комнату весеннее солнце, но она подумала, что, возможно, у Макса болят от света глаза. Тем не менее, выглядел он вполне прилично: на нем были чистая белая рубашка с темным шейным платком и красно-фиолетовый, застегнутый доверху парчовый пиджак. Волосы его поверх чистой повязки были аккуратно причесаны, а лицо уже не выглядело таким изможденным.
– Надеюсь, вам сегодня лучше, лорд Роузби? – негромко проговорила она.
– Дела идут на поправку, благодарю вас, мисс Гринтри. – Макс внимательно посмотрел на нее. – Доктор больше не считает, что я в опасности, если не принимать во внимание головную боль, которая отказывается меня покидать. Впрочем, чего еще ожидать после такого удара по голове...
– Может быть, вам стоит...
– Нет, мисс Гринтри. Я знаю, вы желаете мне добра, и очень ценю вашу заботу, но не забывайте, что у вас есть множество гораздо более важных дел, требующих внимания, – полагаю, вы с радостью займетесь ими снова.
Итак, он устал от нее. И это после всего, что она для него сделала! Волна возмущения захлестнула Мариэтту.
– Не думаю, что вы правильно меня поняли, милорд, – твердо проговорила она. – Я никуда не собираюсь. По крайней мере, пока.
– Однако, мисс Гринтри, здесь я не могу предложить вам ничего интересного. И, уж конечно, мне не нужна ваша жалость...
– Господи, если вы думаете, что я хоть на йоту интересуюсь вашим плачевным положением, вы сильно ошибаетесь. Можете хандрить в этом большом пустом доме и жалеть себя столько, сколько вам угодно, это – ваше личное дело.
Ну вот она его и разозлила. Несмотря на то, что Макс старался обрести над собой контроль, Мариэтта заметила, как он поджал губы, и как нахмурились его брови.
– Тогда чего вы хотите?
Мариэтта улыбнулась:
– У меня к вам предложение.
– Предложение?
– Именно так. – Мариэтта придвинула кресло ближе к кровати и не спеша опустилась в него. – Я уже говорила вам, что моя настоящая мать – Афродита. Меня похитили у нее в младенческом возрасте, вместе с двумя сестрами, и я снова встретилась с ней всего пару лет назад. К этому времени я уже достаточно выросла, и мне захотелось пойти по ее стопам. Я хочу стать куртизанкой, лорд Роузби.
Макс молчал, однако лицо его стало еще бледнее, в то время как глаза были прикованы к ней.
– Я знаю, такое желание странно слышать от молодой леди, но я не такая, как другие. Я никогда не смогу вступить в хороший брак, такой, в который когда-то верила. Однажды я попала в ловушку весьма хитрого пройдохи, и когда родственники отказали нам в оглашении брака, мой возлюбленный убедил меня бежать с ним к шотландской границе.