Лиза Клейпас - Соблазни меня в сумерках
Окружающие районы Лондона представляли мало интереса для тех, кто был достаточно удачлив, чтобы жить в Белгрейвии. Разговоры в основном велись о местных делах: кто снял дом по соседству, какая из ближайших улиц нуждается в ремонте и какие события намечаются в соседней резиденции.
К огорчению Поппи, Кэм и Амелия поддержали Лео. Если Поппи хочет положить конец сплетням, связанным с Майклом Бейнингом, она должна появиться в обществе, гордая и беззаботная.
— У людей долгая память на такие вещи, — сардонически заметил Кэм. — Хотя Бог знает, почему они придают такое значение подобным пустякам. Но такова жизнь.
— Только один вечер, — участливо сказала Амелия. — Как по-твоему, ты выдержишь, дорогая?
— Да, если вы будете там, — отозвалась Поппи без всякого энтузиазма.
Однако когда она оказалась у подножия ступенек, ведущих к увенчанному портиком парадному входу, ее охватили сожаление и дурные предчувствия. Бокал вина, который она выпила для храбрости, жег желудок, а корсет казался слишком туго зашнурованным.
На ней было платье из белого атласа и бледно-голубой кисеи. Талию перехватывал атласный пояс, глубокое декольте было отделано голубой оборкой. Уложив ее волосы в прическу из поднятых вверх локонов, Амелия продела через них голубую ленту.
Лео, как и обещал, явился, чтобы сопровождать семью на бал. Предложив Поппи руку, он повел ее вверх по ступенькам, остальные двинулись следом. Войдя внутрь, они оказались в разгоряченной атмосфере, наполненной благоуханием цветов, звуками музыки и гулом сотен голосов. Двери были сняты с петель, чтобы гости могли беспрепятственно перемещаться между бальным залом, буфетом и комнатами для игр в карты.
Хатауэи присоединились к цепочке гостей, ожидающих представления хозяевам.
— Ты только посмотри, как чинно и благородно они выглядят, — заметил Лео, оглядев толпу. — Вряд ли я долго выдержу в этой компании.
— Ты обещал, что подождешь, пока не кончится первый тур танцев, — напомнила Поппи.
Он вздохнул:
— Только ради тебя. Но я презираю подобные мероприятия.
— Как и я, — мрачно сказала мисс Маркс, озиравшаяся по сторонам с таким видом, словно обследовала вражескую территорию.
— Бог мой, мы еще в чем-то согласны, — усмехнулся Лео, глядя на нее с притворным беспокойством. — Вы меня пугаете, Маркс. Мой желудок не выдержит такого стресса.
— Сделайте одолжение, избавьте нас от своего натурализма, — огрызнулась она.
— Вы про желудок? А в чем дело?
— Неделикатно упоминать в обществе про анатомические подробности. — Она смерила его высокую фигуру презрительным взглядом. — Уверяю вас, это никому не интересно.
— Вы так думаете? Должен сообщить вам, Маркс, что немало женщин проявляют интерес к моим…
— Ремзи, — вмешался Кэм, бросив на шурина предостерегающий взгляд.
Войдя в бальный зал, они разделились. Лео с Кэмом пошли взглянуть на игру в карты, а женщины направились к столам, накрытым для ужина. Амелию тут же окружила толпа щебечущих матрон.
— Я не могу есть, — сказала Поппи, бросив полный отвращения взгляд на длинный буфет, заставленный блюдами с холодной говядиной, лобстером, ветчиной и салатами.
— А я умираю от голода, — отозвалась Беатрикс извиняющимся тоном. — Ты не возражаешь, если я немного перекушу?
— Нет, конечно, мы постоим рядом.
— Съешь хотя бы ложку салата, — посоветовала ей мисс Маркс вполголоса. — Ради любопытных глаз. И улыбнись.
— Вот так? — Поппи растянула губы в улыбке.
Беатрикс с сомнением покачала головой:
— Нет, это не годится. Ты похожа на лосося, поданного на закуску.
— Именно так я себя чувствую. — сказала Поппи. — Как будто меня сварили, разрезали на части и выставили на всеобщее обозрение.
Они встали в небольшую очередь к буфету, где лакеи наполняли тарелки гостей и относили их к столам, стоявшим поблизости.
Поппи еще стояла в очереди, когда к ней подошла леди Белинда Уолскот, хорошенькая девушка, с которой она подружилась за время сезона. Не успела Белинда выйти в свет, как ее руки стали добиваться несколько достойных джентльменов, и она быстро обручилась.
— Поппи, — тепло сказала та, — как приятно видеть тебя здесь. Мы не были уверены, что ты придешь.
— Чтобы я пропустила последний бал сезона? — вынужденно улыбнулась Поппи. — Ни за что.
— Я так рада. — Леди Белинда одарила ее сочувствующим взглядом. — Это ужасно, то, что случилось с тобой. Мне так жаль.
— О, здесь не о чем сожалеть? — откликнулась Поппи беспечным тоном. — Со мной все в порядке!
— Ты такая храбрая, — сказала Белинда. — Помни, что в один прекрасный день ты встретишь лягушку, которая превратится в прекрасного принца.
— Неплохо бы, — заметила Беатрикс. — До сих пор она встречала принцев, которые превращались в лягушек.
Опешив, Белинда выдавила улыбку и оставила их.
— Мистер Бейнинг — не лягушка, — возразила Поппи.
— Ты права, — признала Беатрикс. — Это несправедливо по отношению к лягушкам, которые на самом деле очень милые создания.
Поппи собиралась возразить, но услышала смешок мисс Маркс и рассмеялась. Она смеялась так долго, что привлекла любопытные взгляды гостей, стоявших в очереди к буфету.
После того как Беатрикс перекусила, они немного побродили по бальному залу. С верхней галереи, где размещался Оркестр, доносилась музыка. Огромное помещение было залито светом восьми хрустальных люстр. В воздухе стоял густой аромат зелени и роз.
Затянутая в тесный корсет, Поппи задыхалась, не в силах вздохнуть полной грудью.
— Здесь слишком жарко, — сказала она.
Взглянув на ее покрытое испариной лицо, мисс Маркс вытащила платок и подвела ее к одному из плетеных кресел, стоявших у стены.
— Пожалуйста, — сказала она. — Подожди здесь, пока я поищу твоего брата или мистера Роана, чтобы они проводили тебя на свежий воздух. Но вначале мне надо позаботиться о Беатрикс.
— Да, конечно, — промолвила Поппи, глядя на двух мужчин, которые подошли к Беатрикс в надежде вписать свои имена в ее карточку для танцев. Они явно пребывали в восторге от Беатрикс, которая обращалась с ними, как с дикими зверями, с мягким юмором, интересом и терпением.
Пока мисс Маркс проверяла карточку Беатрикс, Поппи откинулась в кресле и сосредоточилась на том, чтобы дышать в железной клетке корсета. К несчастью, из своего кресла она могла слышать голоса, доносившиеся с другой стороны увешанной гирляндами колонны.
Разговаривали три молодые женщины, не скрывая злорадного удовлетворения.
— Конечно, Бейнинг никогда бы не женился на ней, — сказала одна. — Не буду отрицать, она недурна собой, но ужасно провинциальная. Один мой знакомый пытался разговаривать с ней на художественной выставке в Королевской академии искусств, и она принялась болтать какую-то чепуху… будто французы запустили воздушный шар с овцой в честь короля Людовика, не помню, какого по счету. Представляете?
