Луиза Аллен - Запретная драгоценность
Отчетливо слышался женский смех. Кто-то пел рагу — песню без слов. Следя, чтобы не обидеть кого-то излишне пристальным взглядом, Ник поглядел вперед, в сторону женской компании, но ничего не увидел, только танцующие тени на стенах хижин.
Ануша тоже танцевала, он слышал ее смех и пение. Хотя и сам точно не мог сказать откуда знает, что это ее голос. Он никогда не слышал, как она поет. «И даже как хохочет», — пораженно осознал он. Но она пела, и смеялась, и на какое-то короткое время стала счастливой. Она всегда жила в роскоши и богатстве, но, похоже, чувствовала себя здесь как дома. Будет ли она так смеяться, когда Джордж превратит ее в английскую леди?
Ник чуть не сбился с ритма и заставил себя сосредоточиться на тугой барабанной коже. Ануша — незамужняя девушка, и ее место рядом с отцом. А затем с мужем. Индийское общество, которое она знала последние двенадцать лет, для нее больше не безопасно.
Откуда же тогда эта саднящая неуверенность? Он все-таки сбился с ритма и извиняющимся жестом вскинул руку, когда главный танцор укоризненно на него глянул. Он просто жалеет эту девушку, вот и все. Совсем скоро она обзаведется мужем и кучей детишек.
Кто-то запел любовную песню, томительную и чувственную. Руки Ника подхватили новый утонченный ритм, вторивший ударам сердца и отчаянному голоду его страсти.
Дьявол забери эту женщину! Она не пыталась его соблазнять, слишком уж неопытна, несмотря на все свои теоретические познания, но ему все равно казалось, что она сидит рядом и длинными прохладными пальцами гладит его по спине и бедрам…
Голос певца на финальной ноте взлетел до небес, и танец закончился. Ник с трудом обрел самообладание и мысленно поблагодарил судьбу, что барабан на коленях скрывает его возбуждение.
— Да! — воскликнул его ближайший сосед. — Может, теперь вы станцуете?
— Нет, — покачал головой Ник. — Я не могу танцевать.
Чего он на самом деле желал, так это чистой постели, фляжку ракии и покоя, но понимал, что это ему недоступно. Если он сейчас уйдет, это будет дурным ответом на гостеприимство.
— Тогда спойте, — настаивал его сосед.
Ни одна из песен, что он знал на хинди, не подходила для женских ушей, это были походные, военные песни.
— Ну что ж, хорошо, — произнес он. — Я спою вам, но по-английски.
Это вызвало живейший интерес собравшихся. И Ник стал отбивать мелодию на своем маленьком барабане tabla.
Наш Том-подмастерье уже не обязан
Гнуть спину и ноги пред тем господином.
Сейчас он свободен — куда еще счастья?
А горы и долы — припев и поныне.
Глава 8
Приказ королевы, и мы повинуемся.
За горы и долы — вот это нам нравится.
Не стоит жалеть о домашнем «уюте».
Нет ругани, воплей? Они не доносятся
За горы и долы! И нам это нравится!..
Когда Ануша на рассвете переодевалась в наряд юноши и аккуратно складывала в свой мешок позаимствованную одежду, эта песня все еще звучала у нее в голове.
Значит, вот что Ник думает о женах и детях? Можно было догадаться, а не жалеть его из-за кончины жены. Наверное, он благодарен судьбе за свободу, хотя этого и не признает.
Ануша вышла на улицу и поняла, что Ник насвистывает эту мелодию. Она решительным шагом прошла к лошадям и бросила мешок с одеждой к ногам Ника.
— Angrezi это называют песней?
— Да.
Волосы у него были влажные после мытья, но солнце уже частично их высушило и вернуло привычный золотистый цвет.
— Что это сегодня с тобой? Встала не с той ноги или всю ночь пила со своими новыми подругами ракию и теперь у тебя похмелье?
Он нес какую-то ерунду. Какая разница, с какой ноги она встала? И с чего это ей что-то молоть?
— Ни то ни другое. И песня у тебя неправильная.
— Это солдатская песня. — Ник привязал мешок к седлу. — Ты уже поела?
— Да. — Ануша повернулась к нему спиной и, нахмурившись, уставилась на хижины. Деревенские жители уже занимались своими привычными делами. — Эта деревня очень бедна.
— Простите, что не смог найти для вас получше, принцесса.
— Я совсем не об этом! — Ануша резко повернулась и запнулась о свою ногу. Ник подхватил ее за руки и поднял бровь, как всегда приводя этим в бешенство. — Я о том, что мы ели пищу, которую они едва ли могут себе позволить.
Ник согласно кивнул:
— Но мы не могли отказаться от предложенного гостеприимства, и я не могу им заплатить — эти деньги нужны мне, чтобы доставить тебя домой.
«Домой? Вряд ли это место можно так назвать», — подумала Ануша. Однако кое-какими его преимуществами воспользоваться можно.
— Я попрошу отца послать им стельную корову.
— Что-что? Какого дьявола сэр Джордж будет посылать кому-то беременную корову через пол-Раджастхана?
Ануша пожала плечами, отчего большие ладони Ника скользнули вверх-вниз по ее рукам, оставляя за собой обжигающий след.
— Твоя замечательная Ост-Индская компания могла бы им чем-то помочь. Особенно если бы подобное пожелание высказал сам сэр Лоуренс.
Ник слегка сжал длинные пальцы, удерживая ее.
— Что сегодня с тобой такое? Я надеялся, что женское общество, еда и хороший сон обеспечат тебе настроение получше.
— С моим настроением все нормально. Ты бы лучше обратил внимание на свои волосы, они высохли, и ветер их лохматит.
В этот момент порыв ветра сбросил ему на лоб челку, пришлось отпустить одну руку, чтобы убрать с лица волосы.
— О, дай я ими займусь. — Под челкой виднелись длинные густые ресницы. Слишком длинные, по мнению Ануши. При желании они отлично скрывали его чувства. — Стой спокойно.
Как ни странно, Ник послушался. Ануша откинула с его лица крупные пряди, а оставшиеся завела за уши и прижала большим и указательным пальцами.
— Где шнурок для волос?
— У меня в кармане.
Пока он искал шнурок, она старалась не думать о его лице, сильном, решительном подбородке, шелковистых волосах и покатывающей щетине, явно оставшейся из-за поспешного бритья под холодной водой. Она стояла совсем близко, запрокинув лицо, чтобы лучше видеть. Если погрузить пальцы в его волосы и сделает еще полшага, а Ник наклонит голову…
— Нашел. Можешь опустить руки.
Ануша опустила руки и отступила на шаг. На его щеках она заметила следы румянца. Возможно, это от тепла ее кожи или из-за ее близости? Нет, конечно, Ник справлялся с любыми амурными инстинктами, которые она с незавидной легкостью пробуждала к жизни.
— Нам пора прощаться и трогаться в путь.
Ник по-солдатски развернулся на каблуках и зашагал к хижине старейшины. Ануша посмотрела ему вслед и потом поймала сочувственный взгляд Вахини. Другая женщина, что стояла с ней рядом, закатила глаза и подняла кверху ладонями руки. Этот жест в пояснениях не нуждался. О, эти мужчины!
