Барбара Картленд - Невинная обманщица
Бекиндон с любопытством смотрел на девушку.
Манелла сделала реверанс.
— Садитесь, мадемуазель Шинон, — приветливо сказал маркиз. — Как видите, мне уже доложили, как вас зовут. Еще я знаю, что вы француженка.
— Нанимаясь на работу, я не стала вдаваться в детали и назвалась француженкой, желая подчеркнуть, что в моих жилах имеется французская кровь и французская кухня мне не в диковинку. Мои родители действительно когда-то жили во Франции, а в Англию эмигрировали еще до начала революции. Я родилась уже здесь. Моя бабушка по отцу — француженка, а дед — англичанин, — продолжала Манелла. — Следовательно, мой отец лишь наполовину француз. Что касается моей мамы, то она чистокровная англичанка. И уж если быть точной, я француженка лишь на четверть.
Манелла потупилась, признавая, что, по сути, сказала полуправду, а вернее, нанимаясь в поварихи, присочинила к своему французскому происхождению три четверти.
— А готовите вы, как настоящая француженка, — улыбнулся маркиз. — Ужин был восхитительным, жаль, что он закончился таким досадным происшествием.
— А что случилось со священником? — решилась спросить Манелла.
— Ничего особенного. Его обнаружили в часовне — он прятался в ризнице, — доставили ко мне, а я велел ему убираться из моего имения. На прощание я наказал отцу Антуану впредь не показывать сюда носа, пригрозив, что иначе его будут судить как заговорщика.
Манелла рассмеялась.
— Я уже слышала, как вы поступили с гостями.
— Да, мои слуги очистили замок от этих вероломных прохвостов. Теперь мне остается поблагодарить вас еще раз.
— Это я должна вас поблагодарить, — возразила Манелла. — Меня взяли на работу в замок, когда заболела прежняя повариха, миссис Уэйд. Главное, что меня приютили с моими спутниками. Видите ли, со мной лошадь и собака.
Флэш словно бы догадался, что речь зашла о нем.
Он позволил себе отойти от порога, где Из деликатности остановился, и приблизиться. Почувствовав, что его хозяйка разговаривает доброжелательно, он завилял хвостом, как будто признавая, что друзья его хозяйки — его друзья. Он не разбирался в классовых различиях.
— Если ваша лошадь так же хороша, как этот пес, я непременно хочу ее увидеть, — живо заинтересовался маркиз.
— Герон стоит в вашей конюшне, — отозвалась Манелла. — Я очень счастлива, что мы нашли приют там, где нас никто не вздумает искать.
— Значит, вы от кого-то скрываетесь? — воскликнул маркиз.
Только теперь Манелла поняла, что сказала лишнее.
— Я действительно скрываюсь, хотя не сделала ничего дурного, — смутилась она. — Я предпочитаю не обсуждать свои личные обстоятельства, ваша светлость.
— В таком случае давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил маркиз. — Как вам понравился мой замок?
— Вы наверняка знаете, что я отвечу, — заметила Манелла. — Прекрасный замок. Как раз в подобном месте и должен жить такой герой, как вы.
— Благодарю за комплимент, — улыбнулся маркиз, которому слова Манеллы явно пришлись по душе.
— Это не комплимент, а чистая правда. Ведь вы — герой, отмеченный за доблесть самим герцогом Веллингтоном и удостоенный награды его высочеством принцем-регентом.
— Вы подразумеваете, что меня посвятили в маркизы? По правде говоря, мне больше нравится называться одиннадцатым графом.
— Но ведь теперь вам открыт путь в герцоги, — напомнила Манелла, — а это самый высокий титул в Англии.
— У меня нет намерений дослужиться до герцога, — равнодушно ответил маркиз. — Хватит с меня этих сражений и крови. Я хочу вести обычную мирную жизнь: спать в своей кровати, в собственном доме, ездить верхом, наслаждаться тишиной и покоем, охотиться, встречаться с друзьями.
— Значит, теперь вы можете жить именно так, как хотите, — улыбнулась Манелла.
Маркиз ничего ей не отвечал. Манелла заметила, что он пристально смотрит на нее, и ей стало неловко под его взглядом.
— Я хочу увидеть вашу лошадь, — повторил маркиз. — Не сомневаюсь, что она так же замечательна, как хозяйка и ее собака. Может быть, вам завтра утром совершить вместе со мной прогулку верхом?
— С удовольствием, — простодушно ответила Манелла. — Видите ли, поскольку вы выезжаете рано, мне пришлось бы ехать еще раньше, чтобы не помешать вам.
— Вы явно не будете никому мешать, если мы отправимся вместе. Впрочем, вы вообще не можете никому помешать, — галантно добавил маркиз. . — Снова наступила пауза. Молодые люди смотрели друг на друга. У Манеллы было такое чувство, будто они разговаривают без слов.
Вдруг маркиз переменил тему:
— Я послал в Лондон своего грума с записками к моим знакомым — предупредить их, что приглашение на завтра отменяется. С гостями придется подождать до конца лета.
— Вы не станете принимать друзей? — воскликнула Манелла. — Но почему?
— Очень просто: я не хочу, чтобы слухи о сегодняшнем происшествии разошлись по Лондону. Мы можем вести себя со всей осторожностью, но кто-нибудь из горничных обязательно расскажет о случившемся слугам моих гостей. История из ряда вон выходящая, и грех будет не повторить ее в столице.
— Вы, конечно, правы, — кивнула Манелла. — А я об этом и не подумала.
— Пройдет время, и сегодняшний эпизод забудется, — продолжал маркиз. — Что касается французов, то они наверняка не станут распространяться о своем вероломстве. Так что нужно выдержать паузу.
— Вы поступили очень мудро, — с одобрением сказала Манелла. — Лучше не создавать благоприятной почвы для пересудов.
В душе она содрогнулась при мысли, что ее дядя, любивший проводить время с людьми знатнее его — в таких компаниях он, разумеется, был на птичьих правах, — мог иметь общих знакомых с маркизом.
Если бы в его присутствии рассказали про молодую французскую повариху с лошадью и собакой, он тут же догадался бы, где скрывается его своенравная племянница.
Испуг отразился на лице Манеллы.
— Вы чего-то боитесь? — спросил маркиз. — Но чего, могу я узнать?
Манелла подняла глаза на маркиза.
— Милорд, как я уже сказала, я не хочу обсуждать свои обстоятельства с посторонними.
— Но я мог бы вам помочь, — заметил маркиз. — Обычно мне хорошо удается улаживать всякие дела. Уверяю вас, во время войны у меня у самого была масса трудностей. Почему вы не позволяете мне принять меры, чтобы в этих прекрасных глазах больше никогда не отражался страх?
Манелла зарделась. До сих пор ее глаза за зоркость хвалили отец да егерь, когда учили ее стрелять по мишени. Ни один посторонний мужчина пока не говорил ей комплиментов.
Впрочем, она сознавала, что у маркиза есть все основания благоволить к ней и не следует слишком воодушевляться похвалами ее внешности.
