Полли Форрестер - Фиалки для леди
Чарлз взял Луизу за талию и передал ее человеку, которого она знала, как Джеффри Редверса. Его опять назвали Стефеном! Это уже нельзя объяснить нечаянной оговоркой. Между Чарлзом и Редверсом происходит что-то очень странное, но Луиза промолчала, так как была подавленна и выглядела очень недовольной. Ее новый партнер тоже был мрачнее тучи, но он слишком уважал своего компаньона, чтобы пренебречь его просьбой.
— Мистер Редверс, выручайте! — проговорила Луиза приторным тоном, чтобы доставить удовольствие хозяевам дома. Действительно, Тонбриджи были в восторге от такой замены, в то время как Виктория смерила Луизу холодным оценивающим взглядом. Но на лице Луизы играла лукавая улыбка, не предназначавшаяся ни ее новому партнеру, ни сопернице. — Чарлз, я надеюсь, что ваш компаньон танцует так же хорошо, как и вы, — обратилась она с улыбкой к толстяку. — Мистер Редверс плохой собеседник; посмотрим, как он танцует, — добавила Луиза, подхватив шлейф своего вечернего платья, когда Джеффри повел ее к танцующим парам.
Он был мрачнее тучи, от его обаяния не осталось и следа. Крепко схватив ее за руку, он закружил ее в вихре вальса.
— Я знаю, что вы думаете, — проговорил Редверс.
— Сомневаюсь, — возразила она. — Если бы вы знати, то едва ли удостоили бы этот вечер своим присутствием.
— Ну, зачем же так категорично? — пробормотал он с вежливой улыбкой, пытаясь разрядить накалившуюся атмосферу. Но это ему не удалось — Луиза сверлила его колючим взглядом. Она вспомнила, как он мучил ее своей неразговорчивостью и мрачным настроением там, в Холли-Хаусе. Теперь его очередь помучиться, подумала она.
— Почему Чарлз все время называет вас Стефеном?
Он устремил свой взгляд куда-то вдаль и не проронил ни слова.
Это подтверждало ее самые худшие опасения. Ясно одно: честный человек дал бы вразумительный ответ; но ее партнер продолжал молчать.
— Что же вы молчите, мистер… — Луиза сделала многозначительную паузу. — Боже мой! Я даже не знаю, как к вам обращаться! — проговорила она с надрывом, словно артистка провинциального театра.
— Достаточно назвать меня одним из моих имен! — вдруг раздраженно воскликнул он. — Мое полное имя — Стефен Джеффри Редверс-Эллингтон. Чтобы не было путаницы, меня называют здесь Джеффри Редверс.
Презрения во взгляде Луизы поубавилось, но ненамного. Тот факт, что его псевдоним оказался частью его полного имени, вызвал у нее еще большее подозрение. Его ответ не объяснял, почему он не пользуется своим полным именем.
Внимательный и предупредительный с Викторией, Джеффри, танцуя с Луизой, всем своим видом старался показать, как ему скучно и неинтересно.
Ну, погоди у меня, подумала Луиза, готовясь еще раз вонзить в своего партнера воображаемый нож.
— Вы могли бы дать мне более исчерпывающее объяснение, чем это, сэр, — сказала Луиза с чарующей улыбкой. — Если вы здесь такой игривый и легкомысленный, то почему вы такой суровый и мрачный дома, в Холли-Хаусе?
— Иногда мужчине надо пуститься в бега, — пробормотал он, всем своим видом показывая, что ему действительно не терпится сбежать.
— Но от чего? — воскликнула Луиза, глядя на него с недоверием, подогретым новыми подозрениями. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Виктории Эндрюс. — Вернее сказать, от кого? — переспросила Луиза.
— Позвольте мне вам не ответить, — резко проговорил он, делая несколько поворотов подряд, с каждым поворотом все сильнее прижимая ее к себе. — Я дам вам исчерпывающий ответ, когда мы лучше узнаем друг друга.
— Разве недостаточно, что я живу в вашем доме вот уже несколько дней? — вспылила Луиза.
— Который вы оживили и украсили своим присутствием! — во весь голос возразил он с обворожительной улыбкой, так как они приближались к Тонбриджам. — Вы сегодня прелестно выглядите, миссис Хескет, — громко проговорил Джеффри, очевидно нарочно, чтобы хозяева вечера слышали каждое слово. — Скажите, пармские фиалки такие же душистые, как и их дикие сородичи?
— Джеффри, вы можете сами разобраться в этом! — пошутил мистер Тонбридж, глядя на букетик фиалок, приколотый к платью Луизы серебряной булавкой.
— Уж не хотите ли вы сказать, что у вас цветут фиалки, да еще разных сортов? Миссис Хескет, вы видели, какой у Эдны и Сидни зимний сад?
— О, вы обязательно должны посмотреть! — выпалила Эдна, не дав Луизе опомниться. — Луиза так любит цветы! Ее покойный муж был известным ботаником, он изучал флору Индии, и Луиза помогала ему. Луиза, вы не могли бы сказать, как называются растения, которые мы привезли из нашего путешествия? Пойдемте, я покажу вам наш зимний сад!
И вдруг… сердце Луизы забилось с удвоенной силой, она стала задыхаться — одним словом, ей стало дурно. Джеффри вдруг словно подменили — его равнодушное матово-бледное лицо вдруг озарилось сиянием темных, таких прекрасных, глаз!
— Ох!
— Миссис Хескет, вам нехорошо?
— Нет, нет… Пожалуй, вы были правы, мистер Редверс-Эллингтон, здесь действительно довольно жарко…
— Джеффри! — испуганно воскликнула миссис Тонбридж. — Отведите Луизу к окну и посадите в кресло! Ей надо отдохнуть и отдышаться.
Джеффри тут же бросился выполнять приказ хозяйки и, отойдя с Луизой от Тонбриджей, усадил ее в кресло у окна, где было немного прохладнее.
— Я полагаю, что вам стало дурно из-за просчета вашей портнихи. И все ради моды! В следующий раз проследите, чтобы ваш корсет был вам впору! — проговорил он с презрением.
Луиза бросила на Редверса негодующий взгляд, она почувствовала такой прилив ярости, что у нее закружилась голова.
— Вам повезло, мистер Редверс-Эллингтон, что я из уважения к Тонбриджам воздержусь дать вам пощечину за подобное замечание! Но знайте, вы получили бы ее совершенно заслуженно! — дрожа от гнева, сказала Луиза, развернув веер и лихорадочно им обмахиваясь.
— Я ее заслуживаю не меньше, чем любой из мужчин, подумавший то же, что и я. Различие в том, что я никогда не боюсь дать полезный совет, в отличие от Генри Виллиса-младшего, которому безразличны ваши страдания.
— Мистер Виллис? Мой советник по финансам? Что вы хотите этим сказать? — бросив на него подозрительный взгляд, спросила Луиза.
— Я убежден, что Виллис-младший проводит гораздо больше времени, развлекаясь с подходящими для такого случая женщинами, чем работает в своей конторе. Вот почему я, потеряв к нему доверие, отозвал свои дела из всех отделений его конторы и передал более достойным фирмам.
— В вас говорит обычная зависть, — ответила Луиза резким тоном, чувствуя, что к ней возвращается присущая ей рассудительность.
