Андреа Кейн - Эхо в тумане
— Понимаю, — только и мог сказать Трентон в ответ на ее удивительное признание.
— Я постараюсь приспособиться, — нашла нужным заметить она, принимая его молчание за неудовольствие. — Но помните, что этот брак — ваш выбор, не мой.
Губы Трентона дернулись.
— Помню.
Разговор оборвался, когда экипаж подъехал к входу и остановился.
Нарушая, как всегда, общепринятые нормы, Трентон жестом приказал лакею отойти и, спустившись первым, подал жене руку.
Ариана вложила пальцы в его ладонь.
Даже материал перчатки не смог уберечь ее от искры чувственности, пробежавшей между ними и зажегшей в его крови пламя желания, которое подобно Греческому огню отхватило и ее. Ошеломленная, Ариана застыла, глядя на их соединившиеся руки. Медленно она повернула голову в посмотрела ему в лицо.
Трентон одарил ее таинственной улыбкой.
— Ах, туманный ангел, я начинаю понимать, почему ты предпочитаешь спокойный домашний очаг, и уже страстно желаю уединения. — Он поднес ее дрожащую, обтянутую перчаткой руку к губам, повернул и поцеловал в ладонь. — Обещаю, что ты найдешь некоторые моменты нашего брака бесконечно приятнее, чем ожидаешь. — Он стал целовать один за другим кончики ее пальцев. — Бесконечно.
Отпустив ее руку, он обхватил ее за талию, поднял и опустил на землю. На кратчайшее мгновение прижал к себе, глаза его злорадно блеснули, когда ее щеки невольно вспыхнули.
— Твоя невинность очаровательна, — пробормотал он. — Ты бесподобна.
— Прибывают гости, — прошептала она в замешательстве.
Он усмехнулся:
— Очень хорошо, исполним как полагается роль жениха и невесты. Но позже, когда останемся наедине, мы раздуем то пламя, что неистово пылает внутри нас. — Он провел большим пальцем по ее подбородку. — Сегодня ночью, туманный ангел.
Потрясенная его словами и утонувшая в потоке непривычных чувств, Ариана не сразу заметила, что Трентон ведет ее не в дом, как она ожидала, а по тропинке мимо великолепного особняка Броддингтонов.
— Куда мы идем? — чуть слышно спросила она.
— Принимать гостей.
Ариана вопросительно посмотрела на него.
— Но… — Ее вопрос прервался тихим вздохом при виде открывшейся перед ней величественной картины. Двери оранжереи были распахнуты, и бессчетное количество слуг сновало взад и вперед с подносами, на которых лежало все, начиная от салатов из холодных омаров, жареной утки и мясных пирогов и кончая винным желе, лимонным тортом и кофейным кремом. Все это расставлялось на десятках маленьких столиков, разбросанных по всему саду, насколько видел глаз.
— Тебе нравится? — резко спросил Трентон. Ариана была очарована.
— Это прекрасно! Как вам удалось организовать все это?
Он пытался скрыть удовольствие, которое пробудила ее радость.
— Это не я. Все задумал Дастин, а слуги сделали остальное.
Она одарила его лучезарной улыбкой.
— Спасибо.
Опять против воли оказалось задето его сердце.
— Пожалуйста.
— Броддингтон такой огромный! — Ариана заглянула в оранжерею. — О… как восхитительно! Герань, гелиотроп, фиалки, маки, жимолость… — Она помедлила, чтобы перевести дыхание. — Золотарник, вереск, колокольчики…
— Ты знаешь названия всех этих цветов? — в изумлении спросил Трентон.
— Конечно! Я же вам сказала, что большую часть времени в Уиншэме проводила в садах и на конюшне. Я обожаю цветы, которые пышно разрастаются летом, и животных после зимней спячки. И…
— Белых сов? — поддразнивая, спросил Трентон. Ариана вспыхнула.
— Вы помните.
— Помню.
Он с улыбкой наблюдал, как она порхает от цветка к цветку, время от времени останавливаясь, чтобы понюхать бутон.
— С вашей лодыжкой, кажется, все в порядке.
Ариана засмеялась:
— Да.
С любопытством она взглянула на внутреннюю дверь оранжереи.
— Куда она ведет?
— В гостиную. Она спроектирована таким образом, что можно наслаждаться ее красотой зимой и летом. За гостиной — библиотека, а дальше — часовня.
— Почему тогда свадебная церемония не состоялась в часовне Броддингтона?
— Мы спроектировали ее на двести человек, а в церкви сегодня присутствовало более шестисот гостей.
— Мы? — Ее глаза загорелись интересом. — Вы помогали архитектору проектировать этот дом?
Трентон бросил вокруг оценивающий взгляд и проникся гордостью. Он совсем забыл, насколько великолепен Броддингтон.
— Я сам архитектор, — просто ответил он, — точнее, один из них. В первую очередь это заслуга моего отца. Именно он придал зданию особую изысканность. Мы с Дастином просто помогали ему.
— Вы архитектор? — Она выглядела удивленной и заинтригованной. — Я думала, что вы герцог.
Трентон расхохотался:
— Я и то и другое, туманный ангел. У человека широкий круг интересов.
— Вы чрезвычайно талантливы.
— Мой отец был гениальным. — Слова сорвались с губ прежде, чем Трентон осознал, что произнес их.
Ариана почувствовала живое волнение в его голосе.
— Не сомневаюсь, что он был гением, — осторожно сказала она. Снова ее охватило сильное, почти непреодолимое желание расспросить его об отце. Она знала только, что Ричард Кингсли умер вскоре после гибели Ванессы, вероятно, от потрясения, вызванного предосудительным поведением сына. И подавленный голос, и выражение боли на лице Трентона, казалось, располагали к продолжению разговора.
Но инстинкт подсказал Ариане не задавать вопросов.
— Наши гости, несомненно, удивляются, куда мы пропали, — сказала она, коснувшись его руки.
Трентон тотчас как будто скрылся под маской.
— Несомненно, — согласился он. Словно по команде заиграла музыка, призывая к началу танцев. Трентон подал Ариане руку.
— Пойдем. Насколько мне известно, первый танец по обычаю принадлежит жениху и невесте.
Пальцы Арианы скользнули ему под руку.
— Считается, что невесты слишком нервничают и не могут есть.
Поддразнивающий голос Дастина остановил Ариану, поедавшую очередной кусок лимонного торта. Она засмеялась.
— Вы правы. И мне придется расплачиваться несварением желудка. Но видите ли… — Она с заговорщическим видом склонилась к нему. — Когда я нервничаю, то поедаю огромное количество сладостей.
Дастин подхватил ее за локоть, когда она, вставая, покачнулась.
— Понимаю. А также немало выпиваете?
— Что?
— Сколько бокалов пунша вы выпили?
Она обдумала вопрос.
— Точно не знаю. Возможно, четыре или пять. Очень вкусный фруктовый сок.
Дастин недоверчиво посмотрел на нее:
— Фруктовый сок? Дорогая, в этом «фруктовом соке» несчетное количество пинт французского бренди.
— Правда? — Ариана нахмурилась. — Это значит, что я пьяна?
