Мария Феррарелла - Нежный плен
— Нет, я далеко не так развязен, как мне хотелось бы.
Нет, с нее хватит. Бет снова повернулась и направилась к двери. «Смотри, чего ты добился», — подумал он. Окончательно вывел ее из себя.
— Подождите, — крикнул он ей, но Бет сочла ниже своего достоинства остановиться. — Вы не можете бросить раненого на произвол судьбы!
Бет распахнула дверь и бросила Дункану через плечо:
— Могу, потому что этот раненый — негодяй и мерзкий развратник.
— Негодяй и мерзкий развратник, который спас вас от бесчестья, — ответил Дункан и, увидев, как вдруг напряглись ее плечи, понял, что попал в точку. Она была из тех, кто считает долгом чести воздавать добром за добро.
Бет резко повернулась на каблуках, ее глаза вспыхнули. И она направилась к кровати словно для того, чтобы вступить с ним в бой. Она отлично поняла, что он хотел сказать, и гневно крикнула:
— Да, вы спасли меня от разбойника, который хотел меня обесчестить! Но вы бы сделали это сами, если бы были в силах!
— Я и сейчас более чем в силах, Бет, — спокойно возразил Дункан. Когда ее рука поднялась, чтобы ударить его, его взгляд встретился с ее взглядом. Дункан был серьезен, хотя и говорил мягко. — Но я никогда не воспользуюсь своей силой и вашей слабостью, вы должны мне верить. И если когда-нибудь мы и сойдемся, то это будет только по вашей воле.
Увидев, что она слушает его внимательно, Дункан поспешил продолжить. Совесть его была спокойна: ведь он говорил ей сущую правду:
— Для меня нет никакого удовольствия в том, чтобы взять женщину против ее воли. — Он улыбнулся. — Соединение двух тел — это действительно чудесная вещь. И ее нельзя портить проклятиями и болью.
Хотела бы она знать, думает ли он так на самом деле. Вот и теперь у нее опять замерло дыхание. Пока он смотрел на нее, она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Бет встряхнула головой, чтобы освободиться от чар, «У него язык как у дьявола», — невольно подумала она и сказала:
— И вместо этого вы гипнотизируете свою жертву, как змея — беззащитную мышку.
Дункан опять рассмеялся, потом застонал, прижав руку к раненому плечу.
— Вы совсем не похожи на мышку, Бет, и отнюдь не беззащитны!
Что она делает здесь, почему разговаривает с посторонним мужчиной о весьма интимных вещах и не уходит? Очевидно, она все же попала под его обаяние, хотя всеми силами противилась этому.
Сжав губы, Бет попыталась подумать о чем-нибудь другом, чтобы отвлечься от влияния, которое на нее оказывал этот человек. Тут она заметила, что он сморщился от боли.
— Вам плохо?
— Когда я смотрю на вас, мне становится лучше, но вы хотите покинуть меня, — печально проговорил Дункан и взглянул на свою аккуратно перевязанную руку. — Это вы сделали перевязку?
Он смутно помнил то, как она его лечила, хотя это воспоминание запечатлелось в его памяти куда менее отчетливо, чем ее изящный силуэт.
— Да, я.
После операции Дункан потерял сознание и не помнил, как она его перевязывала. Бет поправила повязку на его плече и тут же поняла, что сделала это потому, что ей захотелось прикоснуться к нему. Разозлившись на себя, девушка отдернула руку и взглянула ему в глаза.
Дункан снова почувствовал, что сгорает от страсти. «Настанет день, — внезапно поклялся он сам себе, — когда она будет моей». Но сказал совсем о другом:
— Сэмюель перевязал бы мне рану гораздо хуже. Он делает это далеко не так аккуратно, как вы.
— Осторожнее, вы сдвинете бинты, — проворчала Бет, убирая его пальцы и бережно поправляя повязку.
Дункан вдыхал ее запах. Эта женщина, думал он, способна распалить мужчину до крайности. Сейчас она была так близко, что стоило ему протянуть руку, как его пальцы коснулись бы ее лица.
И он сделал это.
Когда Бет почувствовала, что его пальцы медленно скользят по ее щеке, глаза ее расширились.
— Какая у вас гладкая кожа, — пробормотал Дункан. Его пальцы скользнули к ее волосам, коснулись затылка, он притянул ее голову к себе, пытаясь приблизить ее губы к своим.
Бет, уже чувствуя его дыхание на своих губах, слышала, как стучит ее сердце. Она знала, что может и должна вырваться, но думала лишь о том, как это, наверное, приятно — прикоснуться к его губам, почувствовать их вкус.
— Дункан! Ты выздоровел?
Это радостно крикнул Джейкоб, вбегая в комнату. Он скользил по полу, как щенок, который еще нетвердо держится на лапах. Бет отскочила от кровати, моля Бога, чтобы бушевавшее в ней пламя не отразилось на ее лице.
Но Джейкоб, по всей видимости, ничего не заметил, так как глаза его были прикованы к его капитану.
«Парень, как назло, выбрал самое неудачное время для своего визита», — подумал Дункан, заметив, как внезапно отпрянула от него Бет. Прекрасная возможность поцеловать девушку была упущена. Теперь надо ждать другого случая, а когда еще он представится?!
— Я пока что могу только сидеть, — ответил он Джейкобу, и Бет, увидев, что он действительно чувствует себя неплохо, заторопилась к выходу.
Джейкоб захлопал в ладоши.
— Это просто великолепно. — Потом, повернувшись к девушке, сказал: — Я пришел сюда, чтобы сменить вас, мисс, пока вы будете завтракать. Конечно, никто не сможет так ухаживать за Дунканом, как вы, но я очень постараюсь.
Джейкоб со своим братом разыграл в карты право сообщить об этом Бет, и Хэнк остался с носом. И только поднявшись до половины лестницы, Джейкоб сообразил, что именно Хэнк будет сидеть с ней за одним столом, пока сам он будет дежурить возле Дункана.
«Надо скорее уезжать», — подумала Бет. Она чуть было не поцеловалась с этим Дунканом Фицхью, и хотя она не считала себя ханжой, этот шаг был чересчур рискованным даже для нее.
Кивнув, Бет направилась к двери:
— Да, благодарю вас. Мне нужно только…
— Она будет завтракать здесь, — тоном, не терпящим возражений, заявил Дункан. Его голос звучал властно: он привык повелевать едва ли не с шестнадцати лет. — Со мной.
Вся та нежность, которая охватила Бет всего лишь несколько секунд назад, в мгновение ока испарилась, как утренняя роса. Обернувшись к Дункану, девушка едва сдерживала ярость. Как он смеет думать, будто может командовать ею?
— Сэр, я буду завтракать, когда хочу, где хочу и с кем хочу. Вы не имеете права распоряжаться мною. И я не собираюсь подчиняться вашим капризам. — Подобрав юбки, чтобы не споткнуться, борясь с охватившим ее гневом, Бет повернулась спиной к Дункану и уже собралась, как и обещала, выйти из комнаты.
Гнев охватил и самого Дункана, однако он подавил его усилием воли. Криком он не добился бы желаемого результата. Дункан был тонким знатоком женщин и знал, что любую из них можно приручить лаской. Даже такую, чьи глаза мечут молнии, такую, как эта Диана-охотница.
