Джейн Остен - Разум и чувства
Элинор намекнула матери, что ненавязчивость иногда может привезти к трагедии, принимая во внимание юный возраст ее сестры и важность всей этой истории для ее дальнейшей жизни. Но материнская тревога и здравый смысл, свойственные взрослой женщине, без следа растворились в романтический деликатности миссис Дэшвуд.
Прошло всего несколько дней и имя мистера Уиллингби вновь прозвучало в присутствии Марианны. Сэр Джон и миссис Дженнингс, естественно, не были столь учтивы, и их любопытные расспросы только подливали масло в огонь. В один из вечеров миссис Дженнингс, случайно взяв томик Шекспира, воскликнула:
– О, вы не окончили читать «Гамлета», Марианна! Остановились на самом интересном месте, вижу осталось совсем немного. Давайте, отложим эту книжицу до возвращения нашего дорого Уиллингби, а то он вернется, а мы уже без него перевернули последнюю страницу. Хотя… А вдруг он приедет только через несколько месяцев.
– Месяцев? – воскликнула Марианна в сильном удивлении. – Нет, всего несколько недель!
Миссис Дженнингс замолчала, пожалев, что вспомнила о нем так некстати. Зато Элинор вздохнула с облегчением, теперь она не сомневалась, что Уиллингби что-то пообещал Марианне и даже, возможно, назвал дату своего возвращения.
Прошла неделя с тех пор, как он покинул Девоншир. Это было первое утро после его внезапного отъезда, когда Марианна решила пройтись не одна, а с сестрами. Однако на прогулке она всё равно старалась держаться особняком. Если ее сестры хотели пройтись по холмам, она мгновенно сворачивала на узкие боковые дорожки. Если они намеривались спуститься в долину, она тут же взбиралась на холмы и исчезала там, пока они не догоняли ее. Однако Элинор не обращала внимания на капризы сестры и покорно следовала за ней, боясь оставить ее одну в таком состоянии. Наконец, барышни утомились и Элинор предложила отдохнуть на краю живописной долины, которая была все еще зеленой, и где начиналась извилистая дорога, которая когда-то привела их в Бартон. Сестры остановились, огляделись по сторонам и вдруг вдалеке увидели свой коттедж, с этой новой точки они никогда раньше не рассматривали его. Позади на холме они вдруг заметили движущийся силуэт – это был всадник, который направлялся прямо к ним. Как только всадник приблизился, Марианна восторженно закричала:
– Это он! Конечно это он, я знала это! – и бросилась ему на встречу. Элинор только успела крикнуть ей в след:
– Постой, Марианна! Ты ошибаешься. Это не Уиллингби. Этот человек ниже ростом и у него не та осанка.
– Та! Та! – воскликнула Марианна, – Конечно его! Его внешность, его одежда, его лошадь. Я всегда знала, что он скоро вернется!
И она, не останавливаясь, быстро пошла навстречу незнакомцу. Элинор, которая точно знала, что это не Уиллингби, чтобы защитить сестру от недоразумения, поспешила за ней. Когда до всадника оставалось ярдов тридцать, Марианна присмотрелась к нему и остановилась. Вдруг она резко повернулась и побежала назад, как вдруг услышала голоса своих сестер и третий такой же знакомый мужской голос. Когда она снова остановилась, то с удивлением узнала всадника, это был Эдвард Феррарс.
И это сейчас был единственный человек в мире, который мог быть прощен за то, что не был Уиллингби, единственный, кто мог получить от нее улыбку. И она, сдерживая свои слезы, ответила на его приветствия и к радости ее сестер на некоторое время забыла о своих несчастьях.
Эдвард спешился и пошел рядом с ними в Бартон, куда, как выяснилось, он и направлялся.
Все три сестры ему несказанно обрадовались, особенно Марианна, что удивило Элинор. Для Марианны – это была встреча ее сестры со своим героем, счастливое продолжение их холодного романа в Норланде. Для Эдварда – не больше, чем встреча с любимой женщиной. Похоже, он был в замешательстве от этой неожиданной встречи по дороге в Бартон и невпопад отвечал на вопросы Элинор. Марианна сразу обратила на это внимание и снова начинала недолюбливать Эдварда за его неуклюжесть, невольно сравнивая его с Уиллингби, чьи манеры были безупречны.
– Вы к нам, наверное, прямо из Лондона? – спросила она с надеждой, наивно полагая, что все, кто бывает в Лондоне, наверняка знакомы с Уиллингби.
– Нет, я уже недели две, как приехал в Девоншир, – ответил Эдвард.
– Две недели? – переспросила Марианна, удивляясь, что он так долго здесь и до сих пор не встретился с Элинор. Она еще больше разочаровалась, когда узнала, что Эдвард остановился не у них, а у каких-то друзей недалеко от Плимута.
– А Вы давно уехали из Сассекса? – спросила Элинор.
– Уже почти месяц, как я уехал из Норланда.
– И как там дорогой наш Норланд поживает? – воскликнула Марианна.
– «Дорогой, дорогой Норланд», – передразнила ее Элинор, – всё как всегда, – усеян опавшей листвой. Ах! – вздохнула Марианна. – Я помню эту завораживающую пору, прозрачный сад… Как мне нравилось бродить по дорожкам Норланда, когда ветер кружит опавшую листву. Это незабываемо! Жаль, что от того безмятежного времени не осталось и следа. Здесь всегда тщательно подметают опавшую листву, складывают в кучи и вывозят с глаз долой.
– Здесь нет никого, – сказала Элинор, – кто испытывал бы такие же чувства к опавшим листьям, как ты.
– Да, меня многие никогда не понимали… – произнесла она в глубокой задумчивости… И вновь оживилась:
– Вот, пожалуйста, посмотрите, Эдвард, это долина Бартон. Однажды увидев, вы не сможете забыть ее никогда. Взгляните на эти живописные холмы! Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? Вон там – Бартон-Парк, видите эти деревья? А за ними уже виднеется уголок нашего дома, а вот у холма и наш коттедж во всей красе.
– Здесь, действительно, очень красиво, – заметил он, – а как там у подножья холма? Нет слякоти зимой?
– Как можно думать о грязи при виде такой красоты?! – удивилась Марианна.
– Увы, – заметил он с улыбкой, – к этим живописным холмам мы идем по достаточно грязной дороге.
– Вы удивляете меня, – сказала Марианна вслух, скорее, сама себе, чем собеседнику. Эдвард как будто не услышал этих слов и продолжал:
– У вас хорошие соседи здесь? А Миддлтоны – приятные люди?
– Нет, с ними нам не повезло! – не задумываясь, ответила Марианна.
– Марианна, – не выдержала Элинор, – как ты можешь такое говорить?! Как ты можешь быть, так несправедлива? Они очень уважаемая семья, мистер Феррарс, и относятся к нам с дружеским расположением. Разве ты забыла, Марианна, сколько приятных дней мы провели вместе с ними?
– Всё равно «нет», – сказала Марианна тихим голосом, – а также столько болезненных минут!
Теперь Элинор пропустила мимо замечания сестры и постаралась занять гостя рассказом об их новом доме, бытовыми условиями, предстоящим ремонтом и прочими житейскими вопросами, которые иногда так удачно отвлекают собеседника от личных проблем. Но Эдвард говорил неохотно, и его холодность и сдержанность сильно обижали ее. Элинор была вне себя от досады, но решила не выдавать себя ради прежних встреч, и продолжала беседовать с ним так, как беседуют близкие друг другу люди.
