Оливия Уэдсли - Пламя
– Дафнэ? – он совершенно забыл.
– Моя подруга, вы нашли ее красивой, не помните?
Он покачал головой.
– Вы для меня самое яркое воспоминание этого дня.
Снова это странное ощущение пронизало ее тело, когда она встретилась с ним глазами. Казалось, что оно совершенно лишает ее способности говорить. Она хотела сделать какое-нибудь общее замечание, но слова не приходили.
– Вы очень молчаливы, Тони. Она храбро улыбнулась ему:
– Я немного устала, я думаю.
Он заботливо укутал ее в плед. Его руки коснулись ее шеи, когда он поднимал ей воротник, и ей казалось, что он дотронулся пальцами до ее обнаженных нервов. У дверей школы он расстался с ней. Мгновение они оба стояли в темноте. Она слышала его нервное дыхание, она чувствовала, что они оба словно чего-то ждут, но чего именно – она не поняла.
– До свидания! – резко сказал Роберт.
– До свидания!
Тони повернулась и вошла в подъезд.
ГЛАВА XIII
Настали голубые весенние дни, весь мир – в фиалках.
Теодор ШтормДо конца учебного года осталось всего две недели. Стояли очень жаркие дни, был конец июля, и солнце так нагревало спальни верхнего этажа, что в них было душно, как в оранжереях. К ночи все еще держалась духота. Тони обыкновенно валялась в постели, тщетно стараясь уснуть. Со времени последнего посещения Роберта ее интерес к прогулкам в лес, куда она продолжала уходить, как только могла это сделать без помех, пропал. Она чувствовала постоянную усталость. Даже наспех нацарапанное письмо Фэйна, в котором он сообщал, что она может приехать и что он «кое-что наметил для нее», не возбудило ее интереса на сколько-нибудь длительный срок.
Она вернется на Гросвенор-стрит, тетя Генриэтта по-прежнему не будет ее любить, а через некоторое время ее снова ушлют.
«Чего, собственно, я хочу?» – в усталости задавала она самой себе вопрос и не находила ответа.
Она обычно любила поездки, но на этот раз дорога в Лондон была для нее крайне тягостна. В Винчестере в вагон вошли девушка с молодым человеком. По ослепительной новизне колец на их руках Тони решила, что это молодожены. Молодой человек, у которого была очень милая наружность, был явно целиком поглощен своей молодой женой. Сначала он уселся против нее; немного спустя, в ответ на ее легкую улыбку, сел рядом. Тони заметила, как девушка опустила свою руку, и их руки встретились. Он посмотрел на нее, и в его глазах отразилась страсть обладания. Девушка восхитительно зарумянилась и стала смотреть в окно.
Слезы готовы были выступить на глазах у Тони. Она не могла никак объяснить себе ни того настроения, которое владело ею в последние недели, ни того, почему вид этих счастливых влюбленных мог так подействовать на нее.
Она стала смотреть на проносившиеся мимо деревья и изгороди и старалась возбудить в себе интерес к своему возвращению домой.
«Боже мой, Боже мой, – неожиданно сказала она себе самой, – почему одним дано все, а другим ничего?»
Никто не интересуется ею, всем безразлично, спит она или нет, жива или умерла.
Поезд прибыл в Пэддингтон. Она поспешно собрала свои вещи и готовилась выйти. Она ждала носильщика. Спешившие люди толкали ее. Каждого, по-видимому, кто-нибудь ждал.
Фигурка Тони выглядела растерянной и одинокой.
В это время быстро подъехал и остановился автомобиль, из которого выскочил мужчина. Он оглянулся кругом и, увидав Тони, быстро направился к ней.
Она заметила его, когда он приблизился, и невольно протянула к нему руки. Ее глаза затуманились. На большом расстоянии она услышала голос лорда Роберта:
– Тони, вы рады меня видеть?
Она беспомощно оперлась на его руку.
– Вы ведь говорили… вы ведь говорили, что уезжаете?
– Я отложил поездку. Фэйн мне сказал, что вы возвращаетесь сегодня. Я рассчитал поезд – и вот я здесь. Но вы, в конце-то концов, рады меня видеть?
В одну секунду ее настроение поднялось.
– Чуточку, Роберт-дьявол, – сказала она, смеясь.
– Это уже лучше, – весело ответил он, – теперь пойдем. Где ваши вещи? Я в своем автомобиле. Я думаю, следовало бы где-нибудь выпить чаю? Что вы скажете на это? Потом вы могли бы поехать домой. – Он покрутил усы. – Гетти в Рейнела и не вернется к обеду, – добавил он спокойно.
Для Тони было безразлично, была ли та дома, все казалось ей безразличным. Лорд Роберт приехал встретить ее, он отложил поездку. Ужасный учебный год был позади.
– Но мой костюм, – сказала она смущенно.
Ей казалось немыслимым появиться с таким безукоризненным человеком, как он, в дорожном костюме и шляпе.
Лорд Роберт посмотрел на нее.
Для мужчины, который почти влюблен, женщина всегда кажется хорошо одетой, – разумеется, если он с ней.
– Вы вполне одеты, – сказал он, – и если вы ничего не имеете против, я думаю, мы могли бы выпить чаю в парке. Там спокойно и можно поговорить.
На парке он остановился после долгих размышлений. Он знал свой круг, и чай там был гораздо более приемлем, чем в каком-нибудь нарядном месте на Бонд-стрит.
Сидя рядом в автомобиле, он взял ее за руку.
– Как вы там поживали, крошка?
– Я была ужасно несчастна. – Она повела плечами. – Не знаю почему, но я чувствовала себя одинокой, потерянной, опустошенной. Я не могу подыскать других слов, чтобы выразить то, что я думаю. В моей жизни не на чем было остановиться. Вы все это перевернули, – сказала она просто.
– Вы хотите сказать, что чувствуете себя лучше, когда мы снова вместе? – Самая прямота вопроса диктовала неминуемо один ответ.
Это была правда: появление Роберта изменило все.
– Да, – сказала она, – да.
Он внимательно посмотрел на нее, закусив губу, и снова предложил ей вопрос, который задавал уже в Париже:
– Я кажусь вам стариком, Тони?
Она могла только рассмеяться:
– Ужасно!
– Только правду, сударыня!
– Если вы хотите знать правду, то вы иногда выглядите ребенком, иногда – нет, вот вам ответ.
Вся ее веселость и живость речи вернулись к ней. У нее было такое ощущение, что она танцует в золотом освещении.
– Мне самой почти восемнадцать, знаете, – сказала она.
– Когда день вашего рождения?
– В ближайшем месяце.
– Нам необходимо по-царски отпраздновать его. Что мы сделаем? Театр, концерт – чего бы вам хотелось?
– Прогулку в автомобиле, – сразу ответила она, – наедине с вами, – и вся покраснела.
Роберт с любопытством посмотрел на нее и улыбался.
– Сделано, – ответил он.
Они пили чай под одним из небольших зонтов в парке, чай с плохим печеньем. Они оба ели и даже не заметили, как невкусно оно было.
По дороге домой Роберт спросил:
– Что вы скажете Гетти при встрече?
– Скажу? О чем?
– О вашем возвращении, обо всем прочем – о нашей встрече, понимаете?
Ее быстрое соображение подсказало ей, чего он хочет.
– Я скажу, что я вернулась, вот и все.
Он облегченно вздохнул.
Они не говорили об этом, но между ними сразу установилось полное единомыслие насчет того, что эти встречи касаются только их.
– Вы должны прийти и посмотреть, как я живу. Гетти должна привести вас.
– Мне бы очень хотелось.
– Тогда я это устрою.
На Пикадилли он вышел, сказав, что его ждут в клубе, и Тони поехала домой одна.
Она чувствовала себя бесконечно счастливой. Ей казалось таким странным, что несколько часов назад она ненавидела свою жизнь. Сейчас она казалась ей самой ценной вещью. Счастливыми глазами она осмотрела автомобиль Роберта. Он казался ей пропитанным каким-то запахом свежести. Тесно прижалась она лицом к великолепной мягкой подушке. Сразу ей вспомнились волосы Роберта. Это воспоминание, запах – все это снова вызвало в ней то странное, непонятное ощущение. Она его испытывала и раньше, когда Роберт держал ее за руку и прикасался к ней, в моторе.
Она узнала с облегчением, что Фэйна и леди Сомарец нет дома и что они не будут к обеду. Быть одной – вот все, чего ей хотелось. Она пообедала в своей комнате и затем лежала в темноте, отдавшись воспоминаниям, только воспоминаниям.
ГЛАВА XIV
О дорогая, этот миг вечности – только он – неповторимый!
Р. БроунингЖизнь на Гросвенор-стрит стала более сносной, чем когда бы то ни было раньше. Фэйн проводил там довольно много времени, и, хотя его чванливое самодовольство было достаточно противно, он, по крайней мере, являлся третьим там, где двое остальных постоянно были в тягость друг другу.
Было решено, что на следующей неделе они все отправятся в Уинчес. Тони прислушивалась к этим новостям с глубоким чувством уныния. Она знала, что Роберт, который со времени своего возвращения был у них только раз к обеду, собирался вскоре уехать в Шотландию, и по случайному замечанию Фэйна вообразила, что и они соберутся в Трэкуэр. Она и не пыталась скрывать от самой себя, что она любит общество Роберта. Тони не старалась анализировать своих ощущений. В ней не развилось то чувство болезненного самоанализа, которое отличало ее потом. Она воспринимала обстоятельства легко, такими, как они складывались, и не задавалась вопросами.
