Барбара Эрскин - Королевство теней
– Правда? – Хлоя внезапно разозлилась. – А как насчет Изабель? Ты не считаешь, что в его помощи нуждается она?
Клер уставилась на нее. Все краски сбежали с ее и без того бледного лица.
– Хлоя, Изабель воображаема.
– Да? А клетка, о которой ты толкуешь?
Последовало долгое молчание, затем Клер медленно ьопустилась на край постели.
– Я была в клетке. Я... – Она крепко стиснула кулаки, пытаясь справиться с волной страха, когда постыдное воспоминание обрушилось на ее мозг.
Хлоя нахмурилась.
– Милая, не говори глупостей, – Она подошла ближе. – Ты не понимаешь, что тебе необходима помощь! Ты уже не различаешь, где реальность, а где фантазия. Ты загнала себя в какой-то жуткий сон с мазохистским оттенком! Пожалуйста, позволь Джеффри помочь тебе.
– Джеффри считает меня ведьмой. – Клер внезапно подалась вперед и схватила крест, свисавший с пальцев Хлои. – Разве не так?
Хлоя покачала головой.
– Нет. Он знает, что ты его просто разыгрывала, – осторожно заметила она. Ее рука потянулась к собственному золотому крестику, угнездившемуся на груди под блузкой. – Но он верит в Изабель и думает, что некоторые твои опасные эксперименты привели ее к тебе.
– Опасные эксперименты, которые заставляют меня видеть воображаемые события и людей. – Голос Клер на миг прозвучал почти задушевно. – Например, как Пол убивает мою любимую собаку. – Ее глаза вновь наполнились слезами.
– Клер, это было на самом деле.
– Клетка тоже! – Клер швырнула крест на кровать. – Она была в реальности, Хлоя. В реальности! Я была там, не Изабель! Ведь клетка и сейчас там, на дворе конюшни. Пойди и посмотри сама, если не веришь мне! Господи, ты думаешь, я могла бы это выдумать? – ее голос истерически сорвался. Внезапно она рухнула на постель. – Но выдумала, правда? Это был сон! – Она ударила кулаком по одеялу. – Но это было так реально. Как тогда, когда Джеймс... – Она осеклась. – Мне было так страшно и стыдно! Мне снилось, что Изабель освободили и отвезли в монастырь, к добрым монахиням. Это был конец кошмара... Но когда я проснулась, кошмар не кончился... решетки были на месте и Пол, Пол был там... – По мере того как она говорила, она начала отчаянно всхлипывать.
Хлоя нагнулась, обняла ее за плечи и крепко прижала к себе.
– Клер, не плачь, – взмолилась она, – что бы там ни было, это кончилось. Ты в безопасности. Ты дома, в Эрдли, а Изабель давно умерла. Она умерла и покинула тебя, Клер.
– Но это не так, разве ты не видишь? – Слезы безостановочно струились по щекам Клер. – Она не мертва!
– Она мертва, но не успокоилась, – медленно произнесла Хлоя. – И Джеффри может ей помочь, я уверена, что может!
За ее спиной в дверях появился Джеффри и остановился, внимательно прислушиваясь к разговору. Он нахмурился, увидев крест на постели.
– Хлоя, – тихо позвал он.
Обе женщины оглянулись. Клер подняла крест и швырнула ему.
– Забери свой проклятый крест и уходи. Ты мне не нужен!
Джеффри поднял крест и положил в карман.
– Клер, ты должна позволить мне помочь.
– Нет, я тебе ничего не позволю! – Оттолкнув Хлою, она встала. – Уходи, Джеффри. Изабель не принадлежит силам зла. Она молилась тому же самому Богу, что и ты. И это не принесло ей ничего хорошего. Лучше бы она молила о мщении богине Луны, которой поклонялась в юности. Но она этого не сделала. Она признала, что наказана за свой грех с Робертом, и покорно ходила в часовню вместе с монашенками!
– Так ты поклоняешься богине Луны? – Джеффри почти перешел на шепот. – И именно это привлекло к тебе призрак Изабель?
Клер горько рассмеялась.
– Тебе действительно хочется поверить в это, Джеффри? Ну, хорошо, если хочется, почему бы нет? В конце концов, у нас свободная страна и людей ведь больше не жгут за ересь. И вы больше не имеете монополию на веру. Да, я верю в богиню Луны. Она же воплощает принцип матриархата, не так ли? В наши дни он снова входит в моду. И какое удачное совпадение: женщина вызывает женщину. Хочешь посмотреть, как это делается?
– Нет! – категорично ответил Джеффри.
– Почему? В конце концов, Изабель сейчас счастлива. Она не умерла в своей клетке. Она не умерла! Она все еще жива. – Клер внезапно повернулась к окну и воздела руки. – Изабель! Я хочу видеть тебя! Я хочу слышать тебя! Я хочу, чтобы ты рассказала им, что произошло. Приди!
Хлоя позади нее отчаянно завизжала.
– Прекрати, Хлоя, все в порядке. – Джеффри с трудом сглотнул. – Клер! Клер...
Клер не слышала его. Она уже видела древние монастырские постройки и слышала пение монахинь.
– Приди ко мне! Приди ко мне, Изабель! Приди немедленно!
В исступлении скрестив руки на груди, она упала на колени, не отводя глаз от бледного солнца, которое выплывало из тумана и заливало ослепительным светом сугробы за окном.
Глава тридцать третья
Завернувшись в теплый плащ и низко опустив капюшон на лицо, Изабель бродила по монастырю и по саду, невзирая на плохую погоду, чувствуя, как холодный воздух обжигает ее легкие. Она ненавидела быть взаперти, и сестры позволяли ей совершать эти прогулки.
В Берике в этом году зима наступила рано. Снег падал на землю, скрывая грязные улицы под покровом сияющей белизны. Стены, черные на фоне неба, вырисовывались с обновленной четкостью, а кровли домов внезапно становились одинаково опрятными, сохраняя красоту, пока растаявший из-за жара очагов снег не сползал грязными подтеками, обнажая тростниковые крыши. Посадки в монастырском саду стояли мохнатые от снега. Ряды голых кустов выгибались сводом над землей, и неуспевшие осыпаться за короткую осень листья съежились и свернулись от холода.
Здесь не старались сделать монахиню из прежде неукротимой прекрасной женщины. Когда Изабель посещала богослужение, сестры предоставляли ей место и, окутанные клубами ладана, возносили за это благодарность Господу. Когда она посещала трапезу, то получала большую долю из их простой пищи. Ее приветствовали у единственного в монастыре очага на поварне и провожали в свете лучин, когда сгущались вечерние сумерки. Только привратница, официальная хранительница ключей, не была добрее к ней и отгоняла прочь от двери в стене, выводившей в город, ясно давая понять Изабель, что та по-прежнему остается узницей.
Она не имела близких подруг, не искала ничьих милостей, не тревожила своими молитвами Господа. Сердце ее охватила ужасная немота, и она не осмеливалась задавать себе вопросы. Время от времени Изабель пыталась что-нибудь вышить или спрясть, но занятия рукодельем не приносили ей удовлетворения. Подолгу засиживаясь при лучине в библиотеке, она пыталась сосредоточиться на изысканно иллюстрированном Часослове, но у нее начинала болеть голова и зрение, прежде столь ясное, подводило ее. Отложив книгу, она решительно поднималась, и, накинув плащ, открывала тяжелую дверь, выходя на ночной мороз, и медленно бродила по дорожкам спящего сада.
