Сычев К. В. - Роман Брянский
– Посылай, государь, Турай-Тимура и Алыню. Они нынче свободны и непрочь добыть серебра и пленников! Пусть идут!
– Хорошо, Болху. Скажи тогда об этом Туда-оглану, чтобы быстрей подготовились и жестоко покарали этого Дэмитрэ за своеволие. Согласен с этим решением, коназ Андрэ?
– Благодарю, государь! – улыбнулся Андрей Александрович. – Целую землю возле твоих ног, могучий повелитель!
– Ну, ступай тогда, Андрэ, – махнул рукой Мэнгу-Тимур, – и собирайся в поход!
Великий суздальский князь низко поклонился и быстро пошел, пятясь, стараясь не повернуться задом к ордынскому хану, к выходу.
– Однако насколько этот коназ Андрэ подл и зол! – сказал Мэнгу-Тимур, когда нежданный гость удалился. – Не знает как сказать, чтобы вылить побольше грязи на того Ромэнэ! Но так и не может ничего подыскать! Ставит этому Ромэнэ в вину даже набожность его сына! И все же есть опасные мысли в сказанных им словах! Если тот князь так умен, что приближает к себе людей не по родству или богатству, это тревожно! Я вижу, что этот Ромэнэ не глуп! Разве ты не помнишь, как великий Темучин собирал вокруг себя простых, но смекалистых людей?
– Помню, государь, – кивнул головой Болху-Тучигэн. – Уметь находить полезное в простолюдинах, грубых дураках – это знак глубокой мудрости!
– Значит, этот коназ Ромэнэ – неплохой правитель! – покачал головой Мэнгу-Тимур. – Не пойму: будет ли нашей Орде польза от этого или вред?
– Только одна польза, государь, – улыбнулся ханский советник. – Вот смотри, человек от этого Ромэнэ, купец Лэпкэ, намедни досрочно привез всю дань…Да, кроме того, доставил нам на продажу кучу своих мехов и сбыл их со взаимной выгодой. Сам же Ромэнэ успешно ходит с нашим войском в боевые походы. А если он не воюет на стороне тех коназов Суждалэ, то в этом нет его вины. Ты ему об этом не приказывал. А если бы приказал, то я верю, как в одного Аллаха, что он пошел бы туда, куда тебе нужно!
– Это хорошо, что ты упомянул Аллаха, мой верный Болху, – сказал, помрачнев, Мэнгу-Тимур. – На днях мне приснился странный сон: передо мной вдруг появился одетый во все белое старик с белой бородой…И этот старик, имевший благородный вид, сказал мне: собирайся, хан Мэнгу-Тимур, в скором времени предстать перед наши Господом, Аллахом! И скорей готовь себе достойного преемника!
– Что ты, государь! – громко сказал Болху-Тучигэн, почувствовав удушье. – Не говори таких слов! Мы все ходим под Аллахом! А сон – это только душевный отдых! Я не раз предавался во сне лютой смерти, однако вот жив до сих пор…
– Ладно, мой верный Болху, – грустно улыбнулся ордынский хан. – Ты меня сейчас успокоил, но о преемнике все же надо подумать…Не знаю, кого после себя оставить! Хотелось бы моего старшего сына Тохтэ…Но пока моим наследником считается Туда-Мэнгу…Как же быть? Туда-Мэнгу не очень набожен. Он любит разных колдунов и дервишей. Предпочитает развлечения, а не серьезные дела…Наши муллы его не очень хвалят, а эмиры просто молчат…А это не годится! Да и мой сын Тохтэ не показывает должного почтения к нашей праведной вере…Я слышал, что Тохтэ ходит в мечеть только по моему приказу! Также говорят, что Тохтэ больше склонен к нашей старой языческой вере! Он, по словам моих людей, как-то говорил, что праведная вера – это та, которую исповедовал великий Темучин до самой смерти!
– Это он однажды сказал на большом пиру, – тихо молви Болху-Тучигэн, – но не против нашей веры, привитой славным ханом Берке. Он говорил много лестных слов о великом предке Темучине, не кривя душой. Но злопыхатели быстро исказили его слова, чтобы опорочить царевича в твоих глазах! Не слушай этих лживых слов, государь, о твоем достойном сыне! Тохтэ умен и наделен твердой волей. Он – самый лучший твой наследник! А Туда-Мэнгу скорее язычник, чем правоверный мусульманин! Да ты сам это замечал не один раз, государь. Подумай-ка лучше и замени наследника: твой сын Тохтэ намного надежнее!
– Я подумаю об этом, мой верный Болху! – кивнул головой ордынский хан. – Ну, а теперь иди к себе в юрту и отдохни до завтра. А там мы посидим и придумаем, как отстранить этого Туда-Мэнгу от наследования…Надо подыскать нужный повод!
– Как говорят урусы: утро вечера мудренее! – улыбнулся Болху. – Ты прав, государь: завтра что-нибудь придумаем.
Это был последний разговор тайного советника Болху-Тучигэна со своим повелителем.
Наутро к нему в юрту прибежал ханский раб и поднял всех на ноги.
– Господин Болху! – кричал он, царапая свое лицо и вырывая из головы редкие волосы. – Нас постигло превеликое горе-несчастье!
– Что случилось? – спросил быстро вышедший из своей спальни Болху-Тучигэн. – Почему ты так громко вопишь?
– Государь…Наш государь! – кричал, заикаясь, верный ханский раб. – Безвременно скончался!
– Скончался? Государь Мэнгу-Тимур?! – отчаянно закричал ханский советник. – Вот уж, в самом деле, какое страшное горе! Давай, сынок Угэчи! Скорей собирай свои вещи!
– Почему, батюшка? – спросил в волнении прибежавший на шум Угэчи.
– Возвращайся же, верный раб, во дворец! – сказал, вытирая слезы, Болху-Тучигэн вестнику смерти. – Я немедленно иду вслед за тобой!
– Слушаю и повинуюсь! – громко крикнул ханский раб и исчез в одно мгновение.
– Якши, сынок, что ты сегодня ночевал в моей юрте, – молвил, немного успокоившись, Болху. – Надо быстро с тобой поговорить!
– Да что ты, батюшка? – испуганно сказал Угэчи. – Неожиданно умер наш государь Мэнгу-Тимур…Но так было угодно Аллаху! Теперь уже нет пользы это обсуждать. Нужно смириться с высокой волей! Значит, теперь будет великим ханом Туда-Мэнгу! Как ни печально, но придется служить этому молодому хану.
– Туда-Мэнгу, сынок, не такой, как прочие праведные государи, – сказал, нахмурясь, Болху. – Он очень злобный и бестолковый! Хорошо, что я не поссорился с нашим славным Ногаем…Беги, сынок, к Ногаю как можно быстрей вместе со своими женами и детьми. Я уверен, что нам не будет спасения от этого злобного Туда-Мэнгу!
– Я никуда без тебя не пойду, батюшка! – вскричал Угэчи, бросившись к отцу и обняв его.
– Это, сынок, не просьба, а строгий приказ! – решительно сказал Болху-Тучигэн. – А за мою скромную жизнь не бойся! Пока ничего неизвестно…Вдруг этот Туда-Мэнгу переменится и станет праведным государем! Однако же поторопись, сынок, и сейчас же уходи в кочевье Ногая. И передай ему от меня сердечный привет. Беги, сынок, не смей противиться моей воле!
– Слушаюсь, батюшка, – кивнул головой Угэчи. – Но береги себя! Знай же, что там у Ногая живет твой любящий сын, тоскующий о тебе и страдающий сердцем от разлуки с тобой!
– Ну, а теперь беги, сынок, без промедления!
