Ани Сетон - Омела и меч
Шпион? — думал Квинт, удивляясь, почему в угрюмом, покрытом шрамами лице высокого рыжеволосого британца чудится ему нечто знакомое. Тот разразился потоком кельтских увещеваний, точно пытаясь что-то объяснить, затем неожиданно последовали латинские слова:
— Квинт Туллий… Я ищу Квинта Туллия. Часовые крепче скрутили руки пленника, издевательски крича:
— Ну так ты нашел его, британская свинья! Хотя как ты узнал его имя?
— Квинт Туллий… — повторил пленник с неким яростным отчаянием.
— Я… — начал Квинт, внимательно вглядываясь в иссеченное лицо, когда неожиданно узнал его. — Пендок, гончар! — воскликнул он, вспомнив маленькую хижину, куда он доставил Регану после нападения на Боадицею.
Пендок кивнул с облегчением, и снова кивнул, когда услышал:
«Я — Квинт Туллий». Гончар не узнал Квинта. В те напряженные минуты, что он видел его раньше, он не разглядел под шлемом лица молодого римлянина.
— Amicus — друг! — сказал Пендок, указывая на себя и хмурясь, произнося латинские слова. — У меня послание Квинту Туллию. — Он порылся в сумке из оленьей кожи, привязанной к его поясу и что-то протянул.
Квинт взглянул и покраснел до корней волос. На большой мозолистой ладони лежал локон мягких, волнистых каштановых волос.
— Регана… ты… нужен.
Часовые уставились на изумленное лицо Квинта.
— Где Регана? — спросил Квинт, справившись с собой и пристально разглядывая Пендока. Это могла быть ловушка, а злодейского вида британец не внушал особого доверия.
Пендок махнул рукой в сторону реки.
— Прячется в лодке. Идем, — сказал он по-кельтски, и Квинт понял.
Квинт мгновение подумал, затем повернулся к часовым.
— Я пойду посмотрю, что там.
— Но не в одиночку! — воскликнул часовой.
— Нет, это было бы глупо. Вы продолжайте патрулировать. Я возьму с собой несколько человек. — Он вызвал троих пехотинцев и коротко объяснил им задачу. С мечами наготове, настороже, они последовали за Пендоком к небольшой бухте у реки, поросшей высоким тростником.
Пендок издал высокий, свистящий крик, напоминающий крик кроншнепа и тот же звук ответил ему из камышей, которые зашелестели и раздвинулись.
Регана вышла на берег и взглянула на Квинта с тревожной неуверенностью. Ее нежное личико было бледным и исцарапанным, а прекрасные волосы спутанными. Лиловый тартан на ней изорван и грязен.
Прежде, чем Квинт успел что-то сказать, она покачала головой, угадав причину присутствия трех солдат и подозрительных взглядов, устремленных на нее.
— Нет… нет, — сказала она. — Здесь только мы. Пендок и я. Я… пришла к тебе за защитой.
Слезы, наполнившие ее серые глаза и дрожь маленького гордого рта выдавали, каких усилий ей стоило это произнести.
— Ты бежала от Боадицеи? — изумленно спросил Квинт. — Ты ищешь защиты Рима?
Она склонила голову, и долгий вздох, скорее всхлип, сотряс ее тело.
— Квинт, могу я поговорить с тобой наедине? Он немного поколебался, затем приказал пехотинцам:
— Ступайте наверх и будьте настороже. — Когда они поднялись, он вновь повернулся к Регане. —
Скажи, — мягко спросил он, — что заставило тебя настолько перемениться?
Оказалось, что объяснить это очень трудно, настолько она была испугана и пристыжена. Регана говорила на смеси латинских и кельтских языков, но задавая ей вопросы, он постепенно начал понимать.
Участие Реганы в его бегстве из британского лагеря было обнаружено. Заподозрив что-то неладное, Навин в ту ночь, после того, как они видели его на валу, не вернулся на пир. Он спрятался и следил за ними.
— Но почему он не помешал мне бежать? — воскликнул Квинт.
— Потому что он считает, что ты хороший человек, хоть и римлянин. Он не хотел, чтобы тебя пытали.
— Но почему тогда он рассказал Боадицее, что ты сделала? Почему он схватил тебя?
— Ах, — горько вздохнула она. — Это другое дело. Я — британка. Я предала свой народ и не подчинилась своей королеве. Он считал, что я должна быть наказана, хотя и не… — Голос ее изменился, и ужас наполнил его, когда она очень тихо продолжила: — Навин не хотел, чтобы я пострадала так, как это решила Боадицея.
Он видел, как болезненна для нее эта тема, но чувствовал, что должен знать точно, что же произошло. Пока они стояли у речных камышей, трое солдат недоуменно косились на них. Пендок скорчился на земле, изготовляя наконечник копья, а Квинт тем временем продолжал расспросы. Ответ заставил его содрогнуться.
Когда Боадицея услышала от Навина, что девушка помогла Квинту бежать, ярость королевы была неописуема. Вся материнская нежность, которую она прежде испытывала к Регане, исчезла в один миг. Она называла девушку ужасными словами, из которых самыми мягкими были «лицемерка» и «предательница». С руками, воздетыми к небесам, она прокляла
Регану к провозгласила, что раз богиня Андраста лишилась своей законной жертвы. Регана займет место Квинта в священной роще. Сначала была назначена пытка крючьями, затем огнем. Жертвы Андрасты заключали в плетеные корзины и медленно сжигали живыми на ее алтаре.
Квинт резко оборвал девушку, услышав это.
— Довольно! — воскликнул он. — Все прошло, ты теперь спасена. Не думай об этом! Но как ты бежала?
— Навин. Он не такой, как ицены. Не такой яростный и жестокий. Боадицея передала меня под его охрану, а он позвал Пендока, который был другом моего отца. Навин нашел нам лодку и позволил уйти. Его не волновало, куда мы пойдем, не утонем ли мы. Но он дал мне возможность выжить. Я не задумывалась, куда плыть — мы спускались по Темзе в надежде найти тебя, потому что у меня больше нет друзей. С реки мы увидели лагерь легионов, и я послала Пендока попытаться тебя найти.
Квинт молчал, размышляя о необычной истории девушки, о днях плавания вдоль побережья, об ужасной участи, что она избегла, и о Навине с его дикарским кодексом воздаяния, смягчившимся и цивилизовавшимся за годы пребывания в Риме. Однако Квинт понимал, что в решающей битве от Навина не следует ждать милосердия. Затем его поразила новая мысль.
— Что станет с Навином, если Боадицея заподозрит, что он позволил тебе бежать?
— Уверена, ничего. Навин придумает какое-нибудь объяснение, и она не осмелится спрашивать. Навин — вождь триновантов, у него под началом много тысяч воинов. Ей нужна его поддержка.
— Ясно, — согласился Квинт. — Боадицея все еще собирается идти на Лондон?
— Ее войска, должно быть, уже там, — сказала девушка, бросив испуганный взгляд на Темзу. — Они собирались выступить сразу после… жертвы Андрасте. — Она отвечала спокойно, но сейчас пошатнулась, и дыхание ее слегка затруднилось.
