Барбара Картленд - Стрелы любви
– Так вы хотите сказать, – помолчав, заговорил герцог, – что я решил дело, не вникнув в его суть, и, как вы вчера изволили заметить, поступил жестоко и несправедливо?
– Я знаю, это звучит дерзко, ваша светлость, – не опуская глаз, ответила Мелисса, – но… да, я так и думаю.
– Черил еще ребенок, – произнес сэр Олдвик. – Пройдет несколько лет, и она поумнеет. Но вы старше ее. И мне интересно узнать, почему вы защищаете ее самоубийственную глупость?
– Вы полагаете, что глупо любить? – удивленно спросила Мелисса. – Я всегда верила, что любовь приходит к человеку, когда захочет, невзирая ни на что. Нельзя влюбиться по приказу – нельзя и разлюбить по собственному желанию.
Герцог скептически скривил губы, слушая ее взволнованную речь в защиту любви.
– Легко быть циничным, – поспешно добавила Мелисса, – легко сказать, что Черил слишком молода для любви, что с возрастом это пройдет. А если не пройдет? Вы уверены, что годы властны над любовью?
– Я не сказал ни слова о любви, – нетерпеливо отозвался герцог. – Я говорил только о замужестве Черил.
– Итак, вы хотите выдать ее замуж по расчету, – ответила Мелисса. – Но можно ли представить себе что-либо более ужасное для Черил, выросшей в кругу любящей семьи?
– Любящая семья есть у каждой девушки, – возразил сэр Олдвик.
– Нет, не у каждой, – с горечью ответила Мелисса. – Да если бы и так, какая девушка захочет стать разменной монетой, товаром, достающимся тому, кто больше предложит?
– Я видел немало счастливых браков по расчету, – ответил герцог. – Женщина получает имя мужа, его покровительство, положение в обществе – а то невразумительное чувство, что поэты восхваляют под именем любви, можно ведь питать и к детям.
И вы думаете, этого достаточно? – воскликнула Мелисса. – Вы думаете, девушка, подобная Черил, сможет довольствоваться светскими увеселениями, приставкой к имени и гербом на дверце кареты? – Глаза Мелиссы блистали гневом; теперь она говорила так же резко, как герцог. – Все вы, мужчины, полагаете, что у женщины нет ни души, ни сердца. Все, что ей нужно, – наряды и безделушки; все, что она способна чувствовать, – благоговение перед мужчиной, даровавшим ей свое, как вы выражаетесь, «покровительство». – Она глубоко вздохнула и продолжала: – Женщины чувствуют так же, как мужчины, если не глубже. Но вы обращаетесь с ними как с бездушными куклами и обращаете на них внимание не больше, чем на лошадей или собак.
– Вы на редкость убедительны, мисс Уэлдон, – ответил герцог, и Мелиссе показалось, что он насмехается над ней. – Однако для женщины нет иного удела в жизни, кроме брака.
– Брака с любимым и любящим! – воскликнула Мелисса. – А не с тем, кто видит в ней лишь машину для производства детей!
Наступило молчание. Наконец герцог прервал его:
– Черил еще слишком молода для замужества. Она полюбит снова – и, без сомнения, полюбит человека более достойного.
Почему вы думаете, что Чарльз Сондерс ее недостоин? – горячо возразила Мелисса. – Потому что Черил его любит? Потому что он небогат? И этого, по-вашему, довольно, чтобы выносить приговор? Вы не видели Чарльза, вы ничего о нем не знаете – однако заранее уверены, что он человек бесчестный. Это низко, ваша светлость! Чарльз полюбил Черил еще пятнадцатилетней девочкой. Он ждал два года, считал дни, не взглянул ни на одну другую женщину… – Взволнованный голос Мелиссы окреп, стал глубоким и благородным. – И вот, когда счастье было уже так близко, – вдруг, как в трагедии, по мановению рока все переменилось. Родители Черил погибли, и судьба ее теперь в ваших руках. А вы готовы разбить ей сердце в угоду жестокому и бессмысленному предрассудку!
Мелисса замолкла, внезапно сообразив, что тон и слова ее далеки от смиренной просьбы.
– Боюсь, своим заступничеством я лишь навредила Черил, – со вздохом заметила она. – Я хотела пасть к вашим ногам и молить, чтобы вы пощадили ее, – а вместо этого начала проповедовать веру, в которую вы никогда не обратитесь, ваша светлость.
– Почему вы так в этом уверены? – задумчиво спросил герцог.
– Потому что вы глухи к голосу логики и справедливости, – воскликнула Мелисса, вновь забываясь в пылу спора, – вы признаете лишь свою волю и свое желание! Вы сказали, – значит, так и будет! Вы воображаете себя всемогущим Богом! Но так нельзя… поверьте мне, так нельзя жить!..
И вновь наступило долгое молчание.
– А вы – необычная женщина, – медленно произнес наконец герцог.
– Я не говорю о себе, – продолжала Мелисса, – но, если вы хотите знать мое мнение, ничто не может быть для женщины ужаснее и унизительнее брака против воли, брака с человеком, которого любить она не может, который ей отвратителен физически… – Голос Мелиссы дрогнул: она вспомнила Дэна Торпа. – Пожалуйста, постарайтесь меня понять, – тихо продолжила она. – Черил действительно любит! Всей душой и сердцем, как и ее отец. Ради своей любви она готова на любые жертвы. Я не сомневаюсь, что и в семьдесят лет Черил будет испытывать к Чарльзу те же чувства, что в семнадцать.
– Так вы и вправду верите, что время не властно над любовью?
Мелиссе снова почудилось, что герцог над ней смеется.
– Ваш брат женился в семнадцать лет, – тихо ответила она, – и был счастлив всю жизнь. Черил во всем копия отца, и, если вы разлучите ее с Чарльзом, как намереваетесь, не на какое-то время, а навсегда, она не переживет этого. – Мелисса глубоко вздохнула. – Она возненавидит жизнь и начнет призывать к себе смерть. Душа ее иссохнет, сердце окаменеет, ум станет холодным и безжалостным. Она никогда больше не будет счастлива.
– Так мой брат был счастлив с женой, которую выбрал себе еще мальчишкой? – недоверчиво спросил герцог.
– Я не видала более счастливой пары, если не считать моих собственных родителей, – ответила Мелисса. – Прошлой ночью мне пришло в голову…
Она смущенно замолчала.
– Что? – поторопил ее герцог.
– Может быть, вам это покажется глупо, ваша светлость, – робко продолжала Мелисса, – но я подумала вот о чем: мы часто говорим, что влюбленные поражены стрелой Купидона… Как же больно ранит эта стрела!
Мелисса опустила глаза и поспешно продолжала:
– Ничто в мире не совершенно, и к любви всегда примешивается страдание. Так лорд Рудольф в семнадцать лет встретил женщину, которую полюбил на всю жизнь, – но, чтобы обрести счастье с ней, ему пришлось покинуть семью.
Мелисса ждала ответа, но герцог молчал. Тогда она продолжила:
– Мой отец был беден и незнатен. Мать вышла за него против воли родных, и дедушка лишил ее наследства. Наша семья жила очень скромно. Но в мире нет совершенства, и не стоит требовать от судьбы слишком многого.
