Стефани Слоун - Ангел в моих объятиях
— Не можешь или не хочешь? — настаивала Клер с явным беспокойством в голосе.
— Бог мой, все было вполне пристойно, а не так, как ты вообразила. Просто я должна отплатить лорду Уэстону за то, что он не выдал меня. Я согласилась.
— И какова цена? — продолжала допытываться Клер.
Сара смущенно откашлялась.
— Не было времени, чтобы обсудить…
— Ты согласилась неизвестно на что?! — взвизгнула Клер, ее глаза чуть не вылезли из орбит.
— Я была не в том положении, чтобы спорить. Сама подумай, вся в траве и бог знает в чем еще, я же чувствовала себя страшно неловко и отчаянно хотела только одного — чтобы все быстрее закончилось. Если лорд Уэстон разумный человек, то он потребует, чтобы я держалась подальше от него и его дома.
Клер явно расстроилась.
— Сара, дорогая, прости меня, я не сообразила.
— Не сообразила что? Что человек вряд ли способен думать, когда его лошадь практически уперлась мордой одной тебе известной особе прямо в зад…
— Сара!..
— …ницу? Послушай, Клер, я тебя обожаю, но ты то и дело меня перебива…
Клер упала на спину.
— Да ты просто без ума от лорда Уэстона.
Сара с облегчением выдохнула, впечатление было такое, что, вдохнув утром, она целый день не дышала.
— Думаешь, именно это со мной происходит?
— Уверена.
— Черт побери!
Не сговариваясь, девушки рассмеялись, как могут смеяться только близкие подруги.
Сара прижалась к Клер.
— Ты знаешь, при мысли о графе меня пот прошибает. Это нормально?
— О да, — тихо ответила Клер. — Это очень хороший знак.
— А еще он меня злит.
— Ты не была бы собой, если бы реагировала по-другому.
— Все безнадежно, да?
Клер осторожно приподнялась и погладила Титуса по голове.
— Не надо забегать вперед, Сара.
Клер спустила ноги с кровати на отполированный до блеска дубовый паркет и медленно выпрямилась, затем с легким раздражением начала вытаскивать помятые платья из-под брюха Титуса.
— Я так люблю тебя, Клер, ты же знаешь, я тебя просто обожаю, — сказала Сара, переместившись под бок к Титусу, как бы ища поддержки. — Но иногда твой слишком позитивный настрой немного раздражает.
— Позитивный или нет, но я видела, как Уэстон смотрел на тебя, когда вы танцевали. Ты можешь хотя бы раз в жизни не форсировать события? Пусть все идет своим чередом, — возразила Клер, укладывая платья на стул с очень дорогой обивкой, который стоял у окна. — Ты можешь сделать, как я говорю, хоть раз в жизни? — спросила Клер и вдруг, резко обернувшись, посмотрела на Сару. — Причем прямо сейчас.
Сара растерялась.
— Прямо сию минуту?
— Если не раньше, — ответила Клер, возвращаясь к кровати. — Лорд Уэстон здесь.
Рука Сары замерла в воздухе над покрытой складками головой Титуса.
— Здесь? В доме Беннингтона?
— Да. Грегори просил его помочь подготовиться к завтрашней охоте.
Титус стал недовольно тыкать Сару огромной лапой, требуя ласки, пока она вновь не начала его гладить.
— И ты только сейчас говоришь мне об этом?
— Прости, дорогая, но я и подумать не могла, что присутствие графа будет такой проблемой. Сейчас не до разговоров, — извиняющимся тоном сказала Клер и, потянув Сару за руку, заставила ее встать. — У тебя всего несколько минут, чтобы успокоиться, а затем мы спустимся вниз и присоединимся к мужчинам.
— Ни за что! — сказала Сара так резко, что Титус встревожился и залаял.
— Но ты только что согласилась попытаться…
— Прямо сейчас я не готова, я не ожидала, что все произойдет так быстро, Клер. Я только что осознала… Дело в том, что мои чувства к лорду Уэстону…
— Пусть все идет свои чередом.
— Клер! — завопила Сара. — Я никогда не испытывала такую бурю эмоций. Мне нужно время!
Титус завыл.
Сара со всех ног бросилась наутек.
* * *— Откуда этот вой, Беннингтон? — спросил Маркус.
Оба джентльмена одновременно посмотрели вверх, казалось, даже великолепный потолок, расписанный в стиле Адама[2], с тщательно выполненными деталями в разных оттенках голубого цвета, содрогнулся от ужаса.
— Ты когда-нибудь видел Титуса, собаку мисс Тисдейл? — с улыбкой спросил Беннингтон.
— В некотором роде мы встречались, — сказал Маркус, и мужчины, покинув гостиную, оказались в длинном коридоре, который охватывал весь периметр солидного усадебного дома.
Беннингтон остановился и прислушался к топоту наверху, который означал, что Титус направляется к лестнице.
— Этот пес — настоящая бестия, но Сара обожает его, а он ее. Мы как-то пытались привязать его снаружи, пока она была у нас, но…
— Он сжевал веревку? Слопал повара на закуску, а после разнес восточное крыло дома? — пошутил Маркус.
— Он жутко выл все время, пока Сара находилась в доме. Ты хоть представляешь, как это действует на нервы? — спросил Беннингтон, вздрагивая, ибо половицы наверху стонали и скрипели под грузной поступью огромного животного.
— Могу себе представить, — ответил Маркус, но не мог сдержать улыбки, прислушиваясь к топоту собаки.
Титус, несомненно, был бестией, но очень добродушной, веселой и забавной.
— Твоя жена и мисс Тисдейл присоединятся к нам?
Топот собачьих лап стал удаляться, пока совсем не исчез, только время от времени откуда-то издалека доносился лай.
— Думаю, леди захотят поздороваться, но от них будет мало толка в подготовке охоты на лис, — мимоходом бросил Беннингтон. — Шерри будем пить на веранде. Проходи! — Маркиз жестом указал на застекленные двери, которые были распахнуты настежь и вели на веранду. — Я отлучусь ненадолго и посмотрю, как там наши дамы, а заодно удостоверюсь, что Титус не закусил кем-нибудь из слуг. Или еще хуже. Я недолго.
Маркус наблюдал за другом с добродушной улыбкой — Беннингтон, прыгая через две ступеньки, взбежал по лестнице и скрылся на втором этаже.
Лорд Уэстон не спеша пошел по коридору, заглядывая по пути в открытые двери. Дом был великолепно обставлен и содержался в идеальном порядке — нигде ни пылинки. Наконец он добрался до застекленных дверей и вышел на веранду, поражаясь огромной, идеально подстриженной лужайке, за которой, насколько хватало глаз, простирался прекрасный ухоженный сад.
Усадьба Беннингтона обладала легкостью, воздушностью, что выгодно отличало ее от дома Маркуса, но почему это бросилось ему в глаза, он не совсем понимал. Может быть, причина крылась в хозяине усадьбы с его открытым, добрым нравом. Или из-за беременности его жены.
— Гав!
Громкий лай Титуса эхом разлетался по всему дому. Звук шел не от лестницы, которая была в передней части усадьбы, а откуда-то справа.
