Джейн Фэйзер - Поцелуй вдовы
Она улыбнулась, ее глаза снова призывно заблестели, и Хью опять ощутил, что его ум с сердцем не в ладу.
– Вы боитесь, что близкое знакомство со мной каким-то образом скомпрометирует ваше расследование? – осведомилась она и, видя, что он медлит с ответом, спросила: – Милорд, вы боитесь колдовства?
От внимания Хью не укрылась прозвучавшая в ее вопросе насмешка. Солнце пекло ему затылок, в нагретом воздухе витал аромат духов Джиневры – розмарина и лаванды. Сапфировая брошь, приколотая к четырехугольному вырезу там, где виднелось нежное кружево рубашки, искрилась в лучах солнца. Вуаль была сшита из такого же шелка цвета слоновой кости, что и подкладка манжет из розового бархата.
– Да, – медленно ответил он. – Но сомневаюсь, что паду его жертвой, мадам.
– А как вы это узнаете, если спрячетесь за воротами? – Джиневра рассмеялась. Ее смех был нежным и мелодичным, но в глазах читался вызов. – Забавно, что мужчины называют женщину колдуньей, когда они боятся ее.
Хью незамедлительно парировал.
– Я воспользуюсь вашим гостеприимством, мадам, лишь для того, чтобы доказать, что я беспристрастен в своем расследовании, – заявил он.
Джиневра снова рассмеялась:
– Милорд, вы были пристрастны, когда ехали сюда. Кстати, вы подозреваете меня в том, будто я могу заставить вас изменить свое мнение.
Хью прищурился:
– Ну что ж, миледи, попробуйте. – Он поклонился.
– Итак, мы заключили сделку. – Джиневра протянула руку, и кольца на ее пальцах сверкнули.
Хью вспомнил, как она снимала кольца прошлым вечером, одно за другим, и вешала их на веточки маленького серебряного деревца. Она стягивала их с ленивой чувственностью, словно раздевалась, прежде чем лечь с мужчиной в постель.
Если леди Джиневра хочет играть в эти игры, подумал он, она убедится, что встретила достойного противника. Пристально глядя ей в глаза, он взял ее руку и медленно поднес к губам.
И Джиневра, которая до этой минуты считала, что одержала над ним верх, вдруг ощутила, что почва уходит у нее из-под ног.
– Не правда ли, есть нечто изысканно-пикантное в том, – со смущенным смешком проговорила она, – что я предлагаю свой кров врагу. Вы согласны, лорд Хью?
– И в том, что я принимаю это предложение, миледи, тоже немало пикантного, – ответил Хью. – Прошу прощения, я должен найти Робина. Я дал ему несколько заданий на утро и хочу убедиться, все ли он выполнил.
– Конечно. Встретимся за обедом. – Джиневра присела в реверансе и поспешила в дом.
А Хью продолжал стоять, размышляя. Естественно, он не боится ее. Страх – это не то чувство, которое испытываешь при виде этой женщины, так не похожей на других… Джиневра живет своей жизнью, она берет то, что ей принадлежит и, если он прав, не брезгует даже чужим. При этом она демонстрирует такую безжалостность, что ей позавидовал бы лорд – хранитель печати. Нет, он не боится ее.
Но она волнует его.
Хью уже жалел, что сделал это открытие. Резко тряхнув головой, он решительным шагом двинулся к лагерю за воротами.
Робин сидел на земле перед отцовской палаткой и усердно полировал нагрудник кирасы. Когда Хью подошел к нему, он поднял на него глаза и натянуто улыбнулся.
– В чем дело, Робин? – весело спросил Хью. – У тебя такой вид, будто ты потерял корону и нашел медный грош.
– О, все в порядке, сэр. – Робин принялся энергично тереть потускневший металл.
– Пен понравился подарок? – поинтересовался Хью, решив зайти издалека. Вряд ли его сыну будет приятно узнать, что об их ссоре уже знает каждая собака.
– Понравился… во всяком случае, она так сказала, – буркнул Робин. Он отложил кирасу и взял отцовскую массивную портупею с огромной серебряной пряжкой. – Навощить кожу, сэр?
Хью сел на холщовый стульчик и вытянул ноги.
– Навощи, если считаешь нужным. Но почему у тебя такое лицо, сынок?
Робин пожал плечами:
– Пен говорит, что земля, на которую мы предъявляем права, нам не принадлежит. Она говорит, что это земля ее матери.
Ах, вот в чем дело. Ну что ж, рано или поздно это должно было случиться, подумал Хью.
– Знаешь, – с деланным безразличием сказал он, – меня это не удивляет. Разумеется, она согласна со своей матерью. Но мой спор с леди Джиневрой не дает вам с Пен оснований ссориться.
– А мы поссорились, – безжизненным голосом проговорил Робин, макая тряпку в банку с воском. – Я держу вашу сторону, сэр, а Пен – сторону леди Джиневры. Разве может быть по-другому?
– Гм. – Хью задумчиво подергал мочку уха. – Это, конечно, похвально. И вас можно понять. Обсудите это за обедом. Постарайтесь прийти к какому-нибудь соглашению. Не надо допускать, чтобы проблемы родителей влияли на ваши отношения.
Робин оторвался от работы и удивленно взглянул на отца.
– Так мы остаемся в Мэллори-Холле? Даже, несмотря на ваши разногласия с леди Джиневрой?
– Нас пригласила леди Джиневра. – Хью потрепал Робина по каштановым волосам. – Даже когда между людьми возникают расхождения, они должны вести себя цивилизованно. Вы с Пен обязательно этому научитесь. Не вижу смысла спать на жесткой земле, когда мне предлагают мягкую перину. На обратном пути в Лондон мы с тобой еще наспимся в палатках. – Он встал. – Закончи вощить портупею и умойся. За обедом нам предстоит сидеть в обществе дам, поэтому выглядеть мы должны респектабельно.
Глава 6
– Магистр Говард, вы могли бы сегодня устроить девочкам выходной? Мне нужно с вами посоветоваться. – Джиневра стояла в дверях небольшой комнатки, служившей классной.
Магистр оторвался от книги.
– Конечно, миледи. Я к вашим услугам. – Джиневра кивнула:
– Да, магистр. Сейчас я нуждаюсь и в вашем уме, и в ваших знаниях. – Она улыбнулась Пен, сидевшей наискосок от магистра. – Какой красивый шарф, Пен. Что-то я его прежде не видела.
Лицо девочки залила краска. Она прикоснулась к шарфу, приколотому к рукаву платья.
– Это подарок, мама. Подарок на день рождения от Робина.
– Очень красивый шарф, – ласково проговорила Джиневра. – У мальчика хороший вкус.
Пен покраснела еще сильнее и смущенно отвела взгляд.
– Пиппа сказала, что вы с Робином поссорились. Скоро полдень, и мы должны обсудить этот вопрос до того, как Робин и его отец присоединятся к нам за обедом.
– Ты согласна принять их, мама?! – изумленно воскликнула Пен, вскакивая на ноги. – Я знаю, вчера это была моя вина. Я пригласила их, потому что не понимала, зачем они приехали. Но я больше никогда не заговорю с ним.
Магистр Говард встал из-за стола и вышел из классной, прижимая книгу к груди.
Джиневра машинально взяла ножик, которым магистр затачивал карандаши, и принялась чинить перо, лежавшее рядом с чернильницей.
