Патриция Уоддел - Он сказал «нет»
– Никто не заметит?.. – пробормотала она.
И тут смысл его слов дошел до нее. Граф имел в виду ее припухшие от поцелуев губы и пылающие щеки. Всего лишь несколько минут назад он целовал ее и ласкал, так что она забыла обо всем на свете, а теперь говорил о холодной воде... Причем говорил таким ужасным тоном... Казалось, ему очень хотелось, чтобы она смыла водой даже и воспоминания об этих ласках и поцелуях, воспоминания обо всем, что между ними только что произошло.
Кэтрин молчала, и граф объяснил:
– Если бы тебя сейчас увидели отец или леди Форбс-Хаммонд, они сразу бы поняли, что ты целовалась, так что советую тебе умыться...
Они стояли в противоположных концах комнаты и молча смотрели друг на друга. Наконец Грэнби не выдержал и на мгновение отвел глаза. Когда он снова взглянул в сторону двери, девушки уже не было в комнате.
Холодная вода освежила щеки Кэтрин, но не остудила ее гнева – она едва не задохнулась от возмущения, когда Грэнби в очередной раз заговорил о воде.
Кэтрин тщательно вытерла полотенцем лицо и руки, но не посмотрела в зеркало, висевшее над туалетным столиком. Она и так прекрасно знала, что увидит в своих глазах глубокую печаль.
Увы, ее обманули, обвели вокруг пальца. Причем обманули не раз и не два. Ее обманули трижды!
Насколько нужно быть глупой, чтобы поверить графу. А ведь она поверила, решила, что лорд Грэнби может испытывать к ней какие-то чувства. Хотя было совершенно ясно: он просто хотел поразвлечься, посмеяться над ней.
«Ничего подобного не произошло бы, если бы лорд Грэнби не поцеловал меня тогда на дороге, – думала Кэтрин, выходя из комнаты, где умывалась. – Увы, судьбе было угодно, чтобы мы встретились в то утро...» Вспомнив об этой встрече, Кэтрин невольно сжала кулаки. Сейчас она ненавидела графа, и ей казалось, что она с удовольствием убила бы его, если бы могла.
Кроме того, она была абсолютно уверена, что уединилась с ним в комнате с одной целью – отомстить ему и только доказать самой себе, что она может взять над ним верх. Но он опередил ее и довел поцелуями до полуобморочного состояния, так что все мысли о мести вылетели у нее из головы.
Кэтрин не желала думать о том, что случилось, не хотела вспоминать, какие поцелуи и ласки позволила ему, иначе ей пришлось бы признать, что она позволила бы Грэнби гораздо больше, если бы он того пожелал.
Он, должно быть, считает ее распутной или даже хуже – глупой и недалекой. И она должна винить только себя. Ей следовало вырваться и влепить ему пощечину. Но она этого не сделала, она отвечала на его поцелуи и поощряла его.
Что ж, граф преподал ей хороший урок, она должна его как следует усвоить, чтобы впредь не совершать таких глупых ошибок.
Кэтрин вернулась на лужайку, но тетя Фелисити и Эмма Дент были увлечены беседой, поэтому она решила прогуляться по саду.
Кэтрин уже подходила к фонтану, когда к ней присоединился Дэвид Молбейн. Ей совершенно не хотелось с ним разговаривать, но она понимала, что разговора с Дэвидом не избежать. Этот молодой человек был на два года старше Кэтрин, а его отец, державший табачный магазин в Уинчкоме, находился уже в преклонных годах, так что юный мистер Молбейн вскоре должен был унаследовать собственность родителя.
Приблизившись к девушке, Дэвид улыбнулся и сказал, что ей очень идет желтое платье.
– Впрочем, ты всегда выглядишь чудесно, – добавил он тотчас же. – Я хотел попросить тебя прогуляться со мной по саду, но потом увидел рядом с тобой того столичного джентльмена. Может, ты хочешь еще раз посмотреть на розы?
– Столичного джентльмена зовут лорд Грэнби, – сказала Кэтрин. – Он намерен купить одного скакуна моего отца. Папа попросил меня быть с ним повежливее. Наша прогулка – это простая любезность, и ничего больше.
С каждым разом она говорила неправду все увереннее – навык, которым не стоило гордиться.
– Лучше бы ты не была с ним слишком любезна, – заявил Дэвид.
Кэтрин знала, что молодой человек, собравшись с духом, когда-нибудь сделает ей предложение. Она также знала, что могла бы выйти за него замуж – в таком случае ей удалось бы настоять на своем и не ехать в Лондон. Но перспектива стать миссис Молбейн ее совсем не привлекала, хотя Грэнби, разумеется, об этом не догадывался.
Оглянувшись, Кэтрин увидела графа, беседовавшего с Джоном Дентом. Их взгляды встретились, но Кэтрин почти сразу же отвернулась – она все еще переживала свое поражение. Как хитроумно граф провел ее – сначала заманил в комнату и осыпал поцелуями, так что она едва не лишилась чувств в его объятиях, а потом самым недвусмысленным образом дал понять, что она его совершенно не интересует. Именно поэтому Кэтрин решила, что предпримет еще одну попытку отомстить.
Конечно, вряд ли она заставит графа ревновать, но попытаться стоит. В любом случае она покажет ему, что вовсе не растаяла от его поцелуя.
Взяв Дэвида под руку, Кэтрин улыбнулась:
– Спасибо за приглашение. Я с удовольствием еще раз посмотрю на розы.
Граф мысленно усмехнулся. Итак, мстительная малышка пыталась заставить его ревновать, не так ли? Как будто местный увалень мог помочь ей в этом. Конечно, нет. Что ж, тем лучше. Такой поворот событий его, Грэнби, вполне устраивал.
Кэтрин сопровождал тот самый молодой человек, который во время их прогулки по саду смотрел на него с нескрываемой враждебностью. Граф даже обрадовался тому, что у девушки имелся поклонник, кем бы он ни был. Молодой человек снимал с его плеч тяжелый груз вины за то, что он, Грэнби, возможно, причинил ей боль. Если Кэтрин могла сейчас так очаровательно улыбаться, значит, она не очень-то переживает из-за своего небольшого приключения.
К сожалению, Грэнби не мог сказать того же о себе.
Хотя его кровь остыла, он все еще был взволнован. Слушая Джона Дента вполуха, граф по-прежнему думал о том, что произошло между ним и девушкой. Впрочем, ничего особенного не произошло, но все же...
Граф всегда считал брак неизбежным злом, тяжким бременем, которое когда-нибудь, подчиняясь условностям, будет вынужден взвалить на свои плечи. И если бы он не пришел в себя, то этот день мог бы настать гораздо раньше, чем ему хотелось. Казалось, он должен был радоваться – ведь все обошлось...
Но, увы, граф не испытывал радости.
Более того, он был опечален тем, что пламя, которое он сегодня зажег, согреет другого мужчину.
– Граф, вы останетесь на праздник?
Вопрос сэра Хардвика вывел Грэнби из задумчивости.
– На праздник?
– В честь святого Петра, – объяснил Джон Дент. – Викарий Марлоу собирает деньги на новую крышу, и уже почти набрал нужную сумму. Праздник же проводится у нас каждый год. Конечно, он не сравнится с вашими лондонскими развлечениями, но и у нас будет весело. А для тех, кто любит скачки, здесь всегда устраивают заезды с шестами.
