Эллен Марш - Пожнешь бурю
– Хватит выслушивать этот бред! – нетерпеливо воскликнул Энди и двинулся было со своим котлом дальше, но, видя, что его спутник с явной заинтересованностью прислушивается к байкам молоденькой заключенной, метнулся назад и взмахнул кулаком, словно собираясь ударить девушку.
– Заткнись, я сказал, черт тебя подери! – проорал он. Мереуин с испуганным криком отпрянула.
– Пошли, Дэви, не слушай ее, – раздраженно повторил Энди. – Она морочит тебе голову. Поработаешь тут, поймешь, о чем я толкую. Правда, она чересчур хороша для уличной шлюхи, да знаешь, кого собиралась ограбить? Сына сквайра Джона Роулингса, а тебе хорошо известно, что он не стал бы врать!
Синие глаза Мереуин лихорадочно блестели, она чуть не плакала, видя, как выражение лица высокого стражника постепенно менялось от сочувственного к недружелюбному.
– Да, твоя правда, Энди, – согласился он и повернулся к ней спиной.
– О, пожалуйста, подождите! – в слезах прокричала Мереуин, отчаянно колотя по прутьям.
– Еще одно слово, – с ненавистью бросил через плечо Энди, – и я из тебя дурь выбью!
Мереуин, всхлипывая, отступила, а оба стражника пошли дальше, раздавая еду женщинам, громко сетовавшим на задержку. Она молча глядела, обливаясь слезами, пока они не закончили работу. Высокий, выходя в дверь, оглянулся, и девушка уловила в его глазах проблеск симпатии.
– Завтра утром твой черед встретиться с мировым судьей, крошка, – доброжелательно сообщил он.
Тяжелая дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ. Мереуин стояла, держа в трясущейся руке миску, прижавшись худеньким телом к решетке и печально опустив плечи. Как пережить еще одну ночь в этой кошмарной камере?
– Тебе хочется есть, дорогуша? – возникла рядом с ней Мегги, не сводя жадных глаз с ее миски.
Мереуин взглянула на бесцветную жидкость, в которой плавали какие-то серые комки, ощутила, как в ее желудке что-то перевернулось, и чувство голода мигом исчезло.
– Возьмите, – устало проговорила она, протягивая миску Мегги, которая тут же схватила ее и поднесла к губам.
Мереуин отошла в угол, борясь с тошнотой от хлюпанья толстухи, похожего на чавканье свиньи в хлеву. Она сидела, подобрав ноги под юбки, закрыв лицо руками, вновь чувствуя опасную близость слез, и не пошевелилась, не издала ни звука, когда Мегги, покончив с едой, устроилась поблизости, утирая рукой жирные губы. Их других камер мрачной темницы доносились глухой шепот и кашель, но в маленькой камере, где находились толстая проститутка и стройная юная девушка, царило молчание.
Страшная усталость постепенно наваливалась на Мереуин, веки ее тяжелели, но благословенный сон не приходил. Она дрожала, кутаясь в плащ, который промок и не согревал, не в силах поднять голову со спутанными, покрытыми паутиной золотыми волосами, мечтая обрести столь необходимый покой.
Откуда-то выскочили две крысы и тут же сцепились, борясь за остатки содержимого мисок. Мереуин какое-то время наблюдала за ними, слишком усталая и бесчувственная, чтобы испытывать страх или отвращение. В конце концов, девушка закрыла глаза и заснула.
Ее разбудило звяканье ключей и скрип открывающейся двери. Ни один солнечный луч не пробивался сквозь щели в покрытых плесенью стенах, Мереуин не имела понятия, который теперь час, и неуверенно заморгала от света фонаря, осветившего ее лицо.
– Ага, вот это она и есть.
Мереуин неловко поднялась на ноги и увидела перед собой невысокого стражника по имени Энди, который вчера был так груб с ней, и незнакомого мужчину с худым, небритым и ничего не выражающим лицом. Она съежилась, чувствуя, как в ее душу закрадывается страх от пристального взгляда этого человека, выражавшего явное удовлетворение увиденным. Потом его взгляд встретился с ее настороженными синими глазами, и он неожиданно улыбнулся:
– Я Эдмунд Ансворт, мисс. Пришел, чтобы отвести вас к мировому судье.
Мереуин слегка пошатнулась и упала бы, не поддержи он ее под локоть.
– О, слава Богу! – выдохнула она.
– Только сперва надо подписать бумаги об освобождении. – Энди, вошедший в камеру вслед за Эдмундом Ансвортом, полез в нагрудный карман и вытащил сложенные документы.
– Эй, что еще за бумаги об освобождении? – полюбопытствовала Мегги, неожиданно распрямившись и принюхиваясь, как ищейка. – Я никогда раньше таких не подписывала. Дайте-ка поглядеть.
Маленький стражник отдернул бумаги от ее протянутой руки.
– Ты ж читать не умеешь, любовь моя, – глумливо напомнил он. – Пошла прочь!
Мегги покорно ретировалась в свой угол, тряся гривой нечесаных волос и бормоча что-то под нос.
– Что это за документы? – спросила Мереуин, когда ей протянули бумаги, едва смея верить, что в самом деле встретится с судьей.
– Простая формальность, – заверил мистер Ансворт. – Мы ведем учет каждого помещаемого сюда заключенного, регистрируем день ареста, день освобождения и выдвинутые против него обвинения.
– И Мегги их раньше подписывала, – вставил Энди, бросая угрожающий взгляд в сторону толстухи. – Она просто такая дура, что ничего не помнит!
– Свинья ты, Энди, – мигом отреагировала та и взвизгнула от боли, получив пинок сапогом.
– Заткнись, кляча уличная!
– Пожалуйста, дайте мне документы, – взмолилась Мереуин, страстно мечтая положить конец перепалке и ощутив вдруг насущную необходимость глотнуть свежего воздуха и увидеть солнечный свет.
Стражник без дальнейших проволочек сунул ей бумаги и вытащил перо, которым она нетвердой рукой нацарапала свое имя в указанном мистером Ансвортом месте. Потом вернула листы обратно, и он с любезной улыбкой спрятал их за отворотом камзола.
– Можем идти? – вежливо спросил Ансворт. Усталая, но бодрая улыбка тронула мягкие губы Мереуин, а синие глаза засияли.
– Да, – тихо вымолвила она.
– Тогда выходи, – приказал Энди, принимая начальствующий вид, но Мереуин отшатнулась от протянутой им руки.
– Я способна идти сама, – ледяным тоном уведомила она, предвкушая, как он мигом лишится работы, когда судье станет известно о его безобразном обращении с ней.
– Это мне нравится, – проговорил Эдмунд Ансворт, ни к кому конкретно не обращаясь.
В проходе, где свет был поярче, Мереуин с любопытством оглядела его, отметив, что он невысок, крепко сбит, руки сильные, мускулистые, длинные черные волосы заплетены в косу, перехваченную шнурком, а с могучих плеч спадает бархатная накидка. Она чуть замешкалась, и Энди, сердито поджав губы, подтолкнул ее в спину, резко прикрикнув:
– Давай вперед, не задерживайся!
– Счастливо, дорогуша! – донесся сзади веселый голос Мегги, но у Мереуин не было времени ответить: ее уже вели вверх по истертой каменной лестнице в комнату не больше только что покинутой ею камеры.
