Кэтрин Марч - Рыцарь для английской леди
Они принялись доедать то, что оставалось на неубранных столах с обеда. За едой Арви, заметив, что в зале нет ни одного сакса, сказал:
– Это самое хорошее, что случилось сегодня.
– Да-да, – засмеялся Тьери. – Не люблю этих саксов.
– Да уж, упрямый народ, – согласился Фальк, глядя в свой кубок и видя там бледное лицо, обрамленное золотистыми волосами. – Вильгельм хочет сделать нас единой расой, но, по-моему, они нас будут ненавидеть и через тысячу лет.
Словно в подтверждение его слов Кенвард, спящий на своей меховой подстилке, пошевелил хвостом и глубоко вздохнул.
Слуги постепенно разошлись, и в часовне остались только Джулия, ее мать и отец Амброз. Леди Фредесвайд, опасаясь, что муж Джулии будет недоволен, стала уговаривать ее уйти.
– Ты бы лучше пошла, дочка, тебе пора в постель.
– Нет, мама, я побуду с ним до утра.
– Я сама побуду.
– И я тоже.
– Твой муж рассердится.
– Его не так просто рассердить. И потом, мне всё равно, что он там себе подумает. Я не собираюсь, точно шлюха последняя, спать с ним сегодня!
– Джулия…
– И не делайте вид, будто это вас удивляет, мама. Разве это не правда?
– Конечно, нет! Тысячу раз нет! Ты его законная, повенчанная жена.
Джулия стряхнула руки матери, когда та попыталась ее обнять, и, поджав губы, уставилась гневным взглядом на висевшее над алтарем распятие. Вечер сменился ночью, в замке воцарилась тишина, свечи почти догорели и грозили вот-вот погаснуть.
– Схожу в кладовую, принесу еще, – сказала Джулия, вставая.
Взяв огарок, она стала осторожно спускаться по темной лестнице. В кухне она скорее по памяти – там царила кромешная тьма – прошла к двери кладовой, вертя в холодных пальцах тяжелый ключ. Наконец дверь открылась, и Джулия вошла в тесное помещение, наполненное запахами сушеных трав, специй, вина, мыла и воска. Взяв четыре большие свечи, она пошла обратно.
Из мрака выступила тень, и большая мозолистая рука зажала Джулии рот, не давая закричать.
– Это всего лишь я, жена, – раздался шепот Фалька, и он возник перед ней, большой и высокий.
Он убрал руку, Джулия открыла рот, судорожно вдыхая воздух.
– Ради Бога, норманн, вы испугали меня до смерти!
Послышался смешок.
– А ты думала, это дьявол?
– Может быть. Почему вы ходите тут среди ночи?
– То же я хотел спросить у тебя.
– Я в этом доме хозяйка. Мне нет нужды давать объяснения.
– Да, это так. Ты не должна ни перед кем отчитываться, кроме господина и хозяина этого дома. А им, моя милая маленькая жена, являюсь я. Так что ты делаешь тут?
Джулия, молча, показала свечи.
– Давай я их понесу.
– Не надо. Я не нуждаюсь в вашей помощи.
Фальк все же отобрал у нее свечи, и Джулия не стала сопротивляться, понимая, что мериться с ним силой не имеет смысла.
Войдя в часовню, Фальк заменил сгоревшие свечи новыми, зажег их и, прислонившись к дверному косяку, стал смотреть на Джулию, которая опустилась на колени рядом с матерью. Через некоторое время леди Фредесвайд, нервно оглянувшись, прижала губы к уху дочери и прошептала:
– Он ждет тебя.
– Тогда ему долго придется ждать. – Джулия застыла неподвижно, устремив взор на алтарь. Минуты тянулись медленно, наконец, Джулия повернула голову в сторону Фалька и холодно, спросила:
– Не желает ли милорд помолиться с нами?
Фальк кашлянул, прочищая горло, и выпрямился.
– Нет, я предпочитаю не делать того, чего не умею. – Он улыбнулся. – Честь обязывает меня заботиться, прежде всего, о своей жене, а не о собственных удобствах.
– Я сегодня не буду спать, – жестко сказала Джулия, переводя взгляд на алтарь.
– Леди Фредесвайд, – произнес Фальк повелительным тоном, так что та вздрогнула, – уже поздно, и я прошу вас пойти отдохнуть. Мы будем бодрствовать вдвоем.
– Но…
Единственного взгляда его черных блестящих глаз было для леди Фредесвайд достаточно. Последний раз, склонив голову перед алтарем и три раза перекрестившись, она направилась к двери. По правде говоря, леди Фредесвайд и не видела нужды в том, чтобы мучиться, стоя на коленях на холодном каменном полу, ради сына, который не вызывал в ней ничего, кроме страха и ненависти.
Фальк занял прежнее положение, прислонившись плечом к косяку. Скрестив руки на груди, он задумчиво смотрел на Джулию, на ее шевелящиеся в беззвучной молитве губы, на янтарные четки, скользившие между ее пальцами и сияющие в свете свечей. Наконец она дошла до последней молитвы.
– Вставай, жена, пошли спать.
– Я не могу оставить его одного, он сейчас между небесами и преисподней.
– О душе пусть позаботится отец Амброз. – Сам Фальк знал наверняка, куда попадет душа Рэндала.
Джулия посмотрела на отца Амброза, который посапывал, прикорнув в кресле. Он долго держался, но сон оказался сильнее.
С нетерпеливым вздохом Фальк подошел к ней, наклонился и поднял на руки.
– Поставь меня, норманн, – прошипела Джулия, не осмеливаясь поднять голос, и принялась молотить его кулаками по плечу.
– И тысяча молящихся не вернет его к жизни. Оставим же его на милость Господа. – Не обращая внимания на ее попытки сопротивляться, он вынес ее из часовни, спустился по лестнице и направился к спальне.
У Джулии было странное ощущение, будто все это уже было. И вдруг ей вспомнился день их венчания, когда он вот так же нес ее из часовни на родительскую постель. Войдя в спальню, Фальк ногой захлопнул дверь, посадил Джулию на краешек высокой кровати и, отвернувшись, стал раздеваться.
Джулия, уставившись в пол, слышала, как стукнули, упав на пол, сапоги, как скрипнул кожаный пояс и прошелестела рубаха. Потом прогнулся тюфяк позади нее – это он лег в постель. Джулия чувствовала исходивший от него мужской запах, но продолжала сидеть, не оборачиваясь, пока ее не вывел из оцепенения голос Фалька:
– Свеча скоро погаснет.
Она промолчала.
– Может, ты слишком устала и тебе надо помочь?
Джулия резко обернулась через плечо и бросила на него суровый взгляд:
– Я не лягу рядом с мужчиной, руки которого в крови моего брата.
– Угу, понятно. Теперь, значит, причина в этом. Ну как же любят женщины все усложнять.
Джулия порывисто вздохнула.
– Надо же, какое чванство при отвратительных поступках!
Фальк расхохотался.
– Да как вы смеете! – Джулия повернулась к нему. – Как вы смеете смеяться над моей утратой, над моим горем!
Внезапно он схватил ее за запястье и потянул к себе, взяв пальцами за подбородок и не давая двигаться, проговорил:
– Если я что и делал сегодня, так это исполнял свой долг перед моим королем. И если мне что-то не дает спокойно спать, так это ты. Я весь вечер смотрел на твои милые губки и сгорал от желания поцеловать их.
