Нора Робертс - Мятеж
— Надеюсь, у тебя не разошлись швы.
— Черт побери, Гвен! — Колл схватил простыню и завернулся в нее. — Имей немного уважения.
С мягкой улыбкой Гвен поставила поднос и присела перед Бригемом в реверансе:
— Доброе утро, Бриг.
Он поднес к губам носовой платок в тщетной попытке скрыть усмешку:
— Доброе утро.
— Бриг, вот как? — фыркнул Колл. Он знал, что если попытается простоять еще пять минут, то свалится на пол. — Ты стал чертовски фамильярен с моей сестрой, Эшберн.
Бригем всего лишь подмигнул, думая о том, насколько фамильярен он стал с другой сестрой Колла.
— Мы покончили с формальностями вскоре после того, как остановили твою кровь. — Он подобрал свое пальто. — Боюсь, сегодня у вас будут неприятности с вашим пациентом, Гвен. У него дурное настроение.
Гвен снова улыбнулась и подошла поправить постель Колла.
— Колл никогда не доставляет мне никаких неприятностей. — Она взбила подушки. — После завтрака ты почувствуешь себя лучше, Колл. Если ты встал, чтобы немного пройтись, я пойду с тобой. Но думаю, ты мог бы сначала одеться.
Сдержав усмешку, Бригем отвесил поклон. Гвен, возможно, не обладала буйным нравом своей сестры, но знала, как добиться своего.
— Теперь, когда ты в хороших руках, я удаляюсь.
— Бриг…
В ответ Бригем положил руку на плечо Колла:
— Мы вернемся через неделю.
Слишком слабый, чтобы спорить, Колл позволил отвести себя назад к кровати.
— Помоги вам Бог.
Бригем оставил их, когда Гвен натягивала на плечи Колла свежую ночную рубашку. Он направился к лестнице, но остановился, увидев поджидающего его Паркинса, худощавого, тонкогубого и держащего саквояж.
— Решили вернуться в Англию, Паркинс?
— Напротив, милорд, я намерен сопровождать вас в вашей охотничьей экспедиции.
Бригем устремил на него недоверчивый взгляд:
— Будь я проклят, если вы это сделаете.
Острый подбородок Паркинса выпятился вперед — это был единственный признак возбуждения.
— Я буду сопровождать ваше лордство.
— Не валяйте дурака, приятель. Если бы я нуждался в провожатом, то взял бы Джема. По крайней мере, от него была бы польза с лошадьми.
Хотя Паркинс внутренне содрогнулся от сравнения с конюхом, существом, в его представлении, более низким, он оставался решительным.
— Я убежден, что понадоблюсь лорду Эшберну.
— А я убежден, что нет, — отрезал Бригем и двинулся дальше.
— Тем не менее я буду сопровождать вас, милорд.
Почти уверенный, что он неправильно понят, Бригем повернулся к лакею, стоящему на верху лестницы, словно статуя праведности.
— Вам приказано остаться, — произнес он спокойным голосом, в котором, однако, слышалась угроза.
В животе у Паркинса похолодело, но он не был сломлен.
— К сожалению, ваши приказы не остановят меня в убежденности, что мои обязанности будут выполнены наилучшим образом в вашей компании, милорд. Я буду вас сопровождать.
Прищурившись, Бригем поднялся на одну ступеньку.
— Я намерен уволить вас, Паркинс.
Острый подбородок дрогнул.
— Это прерогатива вашего лордства. Но и в таком случае я отправлюсь вместе с вами.
— Черт бы вас побрал, Паркинс! — Рассерженный, Бригем сбежал по лестнице. — Поступайте как хотите, но не рассчитывайте на покой и удобства.
— Да, милорд. — Полностью удовлетворенный, Паркинс улыбнулся в спину Бригема.
Выйдя из дома, Бригем направился к конюшне поговорить с грумом. Едва рассвело, думал он, а его уже втянули в два спора. Накинув на ходу пальто, он быстро зашагал по замерзшей земле. Боже, как было бы хорошо оказаться в седле и скакать! Подальше отсюда, думал он, бросив почти свирепый взгляд на окно Сирины, и в первую очередь от нее!
Сирина умудрилась избегать его весь вечер. А когда ей это не удавалось, она говорила с ним голосом столь же ледяным, как земля, по которой он шел.
Бригем едва ли мог порицать девушку после своего обращения с ней, но тем не менее порицал ее поведение целиком и полностью.
Это она буквально рвала и метала, общаясь с ним, пока он не вышел из себя. Это она дралась с ним, как дикая кошка, пока его страсть не сорвалась с цепи. Никогда в жизни Бригем не применял к женщине физического насилия. Он был известен как страстный и опытный любовник, но отнюдь не как грубый развратник.
С Сириной же он едва сдержался, чтобы не разорвать на ней одежду и не овладеть ею, как безумный.
Если Бригем умудрился дожить едва ли не до тридцатилетия, не обойдясь грубо ни с одной женщиной, кроме Сирины, значит, только она была тому виной. Она дразнила и подстрекала его.
Бригем яростно отбросил ногой камень с дороги — след на блестящем сапоге его лордства наверняка расстроил бы Паркинса — и пожелал, чтобы от Сирины можно было отделаться так же легко, как от этого камня.
Слава богу, он проведет большую часть недели вдали от нее, а когда вернется, безумие, овладевшее им, должно пройти. Он будет обращаться с ней учтиво, как подобает обращаться с сестрой ближайшего друга.
Ни при каких обстоятельствах он не станет вспоминать, как ее тело трепетало под ним, как теплели ее губы под его поцелуями, как звучало его имя, когда она произнесла его в порыве страсти.
Прежде чем Бригем успел открыть дверь конюшни, та распахнулась, и Сирина, шатаясь, шагнула наружу. Ее лицо было бледным, глаза утомленными, а корсаж платья испачкан кровью.
— Боже мой, Рина! — Бригем схватил ее за плечи и привлек к себе. — Что случилось? Куда вы ранены? Кто сделал это с вами?
— Что?.. — Лицо Сирины зарылось в складки пальто Бригема, чья дрожащая рука гладила ее волосы. — Бриг… Лорд Эшберн… — Ее мысли путались.
— Где он? — осведомился Бригем, одной рукой придерживая Сирину за талию, а другой выхватывая шпагу. — Клянусь Богом, он долго не проживет! Вы серьезно ранены, любовь моя?
Бригем обнимал ее осторожно, как будто она могла сломаться, хотя взгляд его был суровым.
— Вы с ума сошли? — наконец смогла вымолвить Сирина. — Кого вы хотите убить? Почему?
— Почему? Вы покрыты кровью и спрашиваете меня почему?
Смущенная Сирина посмотрела на свое платье.
— Конечно, у меня на платье кровь. Всегда бывает кровь, когда жеребится кобыла. Джем и я полночи трудились с Бетси. Она родила близнецов, и второй появился на свет не так легко, как первый. Мэлколм вне себя от радости.
— Кобыла… — рассеянно произнес Бригем.
Сирина облизнула губы и поинтересовалась, не нуждается ли он в одном из снадобий Бетси.
— У вас жар?
— Со мной все в порядке. — Его голос звучал чопорно, когда он шагнул назад и вложил шпагу в ножны. — Прошу прощения. Я принял кровь за вашу собственную.
