Карен Монинг - Заклятие горца
– Почему ты думаешь, что могла бы знать его? – спросил он сардонически, выгнув темную бровь. Когда ее ноздри раздулись, а подбородок вздернулся еще выше, он со вздохом сказал: – Тревейн. Его зовут Лука Тревейн.
– Кем или чем являешься ты?
– Ты называла мое имя, когда освобождала меня в первый раз, – сказал он нетерпеливо. – Кейон МакКелтар. Что касается того, кем я являюсь, то я всего лишь мужчина.
– Блондин сказал, что ты был убийцей. – Ее голос стал сахарно-ядовитым. – Помнишь его? Тот, кого ты убил.
– Ох, – сказал он с негодованием, – и это горшок, называет чайник черным.
– Он сказал, что ты был заперт для безопасности мира.
– Навряд ли. Ваш мир, Джессика, был бы намного безопаснее со мной в нем.
– Итак, почему ты в зеркале? – Она внезапно просияла от какой-то радостной мысли. – Ты как джин? Ты можешь исполнять желания?
– Если ты думаешь, что я джин, так все же знают, что их не существует. Нет, я не исполняю желания.
– Да ну, в общем-то, каждый также знает, что мужчин в зеркалах не существует. Так, как ты оказался в одном из них?
– Меня обманули. Как еще человек может оказаться в зеркале?
– Как тебя обманули?
– Это длинная история. – Когда она открыла рот, чтобы возразить, он сказал категорически. – И одна из тех, о которых я не хочу говорить. Теперь выпусти меня.
Ее глаза, сузились, как у кошки.
– Тот блондин также говорил, что зеркало было частью реликвий Темных. Я искала «Темные» в интернете. Это не классификация экспоната. Это – классификация Чара! – глумилась она. – Какие, спрашивается, я должна сделать выводы из этого?
– Что это чрезвычайно редкий артефакт? – легко предложил он. – Женщина, у нас совсем нет времени, чтобы обсуждать это сейчас. Я отвечу на все твои вопросы, как только ты освободишь меня, и мы двинемся в путь.
Ложь легко слетела с его языка. Он заставил бы ее в мгновение ока замолчать простой командой «Голоса», как только она освободит его. Он планировал также немедленно дать ей несколько других распоряжений. Он был мужчиной, который слишком долго обходился без женщины, и его голод был огромен. Картина эротических распоряжений, которые он даст ей, возбудила его. Тащи сюда свою сладкую задницу, Джессика. Открой свой прекрасный ротик и оближи его. Обернись, женщина, и позволь мне наполнить руки этими роскошными грудями, в то время как я наклоняю тебя.
– Зачем кому-то понадобилось обманом заманивать тебя в зеркало?
Сотрясаемый от похотливого оцепенения, вызванного его мыслями, он отстранился, позволяя серебру скрыть низ его тела, чтобы спрятать подъем своей клетчатой юбки. Он сомневался, что такое явное доказательство его намерений будет служить убеждением для его освобождения. Проклятье, он должен был использовать внушение, чтобы получить для себя хоть какую-то современную одежду, когда вчера избавлялся от Романа! Те обтягивающие синие джинсы, которые носили и мужчины и женщины, вероятно, удержат на нужном уровне член даже его размера.
– Поскольку тот, кто обманул меня, получил бессмертие, связав с этим предметом. Каждая Святыня Темного Двора Сидхе предлагает Темную Власть некоторого вида. Бессмертие, вечная молодость, неизменность является подарком Темного Зеркала, – прорычал он. Боже, сколько ему еще болтаться в этом зеркале?
– О. – Одно мгновенье она безучастно смотрела на него. – Позволь мне высказаться прямо: ты говоришь мне, что есть не только люди в зеркалах, и феи, которые где-то деловито создают артефакты, обладающие неподдающимися объяснению характеристиками, но также в моем мире прячутся бессмертные?
Он от расстройства почти рычал.
– Я очень сомневаюсь, что они «прячутся», женщина. И, насколько я знаю, Феи уже тысячелетия ничего не создавали, с тех самых пор, как ушли в свои скрытые царства. И Боже, будь умницей. Я просто отвечаю на твои вопросы.
– Невозможные ответы.
– Разве перестал действовать принцип, если однажды случается событие, которое является «невозможным», оно становится «возможным»?
– Я никогда не видела бессмертного, и, конечно, никогда не видела фею.
– От тебя раскалывается голова. Ты видишь меня. И, лучше всего, чтобы ты никогда не увидела ни одного из них.
– Почему?
– Джессика, – сказал он угрожающе мягко, это прозвучало обещанием бесконечных опасностей, – я собираюсь считать до трех. Если ты дашь мне достигнуть этого числа, не начав скандирование, которое освободит меня, то я отменю мое предложение. Я и пальцем не пошевелю, когда следующий убийца приедет по твою душу. Я буду бездействовать, и наблюдать, как ты умираешь медленной и отвратительной смертью. Все, я начинаю. Один. Два..
– Нет никакой необходимости в угрозах, – сказала она раздраженно. – Я планировала сказать это; я только хотела прояснить сначала несколько вещей...
– Три..
– Хорошо, я говорю это! Я говорю это! Lialth bree che bree …
– Проклятье, девка, наконец-то!
Глава 7
– Кейон МакКелтар, drachme se-sidh! – закончила Джесси затаив дыхание.
Сердце, сильно стучало в ее груди, пристальный взгляд был прикован к зеркалу, и она нервно попятилась назад.
Серебро серело и темнело, киша призрачными тенями, как открытый дверной проем в шторм. Тогда черное пятно у краев расширилось, проглотив всю поверхность. Одновременно из гравюр на рамке сверкнул золотистый свет, окрашивая огненными рунами ее одежду, мебель, стены офиса. Пространственные искажения в комнате вызывали дезориентацию и скребли по ее нервным окончаниям, как гвозди по школьной доске.
Затем, также резко, как это началось, свет померк, и чернота очистилась, показывая рябь на серебристой глади зеркала, которая слегка колебалась и танцевала как поверхность озера Мичиган в ветреный день.
Сначала появилась одна обутая нога, затем мощное бедро, так как одномерное изображение пересекало некоторый сказочный порог, преобразуясь постепенно из простого отражения в трехмерного мужчину.
Это было невозможно. Это было ужасающе. Это была самая волнующая вещь, которую она когда-либо видела.
Появилось скрытое клетчатой юбкой бедро, затем рельефный живот в сопровождении скульптурной груди, со слегка колеблющимися зло-выглядящими темно-красными и черными татуировками.
Последним появилось греховно великолепное смуглое лицо, его белые зубы вспыхнули в ликующей улыбке, а глаза цвета виски искрились триумфом.
Он по-королевски отбросил голову, и украшенные бисером шнурки звякнули, когда он полностью вышел из зеркала.
Пространственное искажение ослабло, и зеркало стало снова плоской серебристой поверхностью, показывая отражение его упругой задницы и красивой мускулистой спины.
