Хизер Грэм - Ничто не разлучит нас
– Надеюсь, ты не против походить босиком? – спросил он. – У меня нет женских тапок.
Гейли, улыбаясь, завернулась В халат:
– Что ж, я даже рада этому. Брент поправил на ней воротник.
– До сегодняшней ночи я ни с кем не спал в этом доме.
– Верю, Со мной ты тоже спал очень мало.
– Хорошо. До сегодняшней ночи я ни с кем не ложился в эту постель. – Гейли улыбнулась, заглянув ему в глаза и немного застенчиво прикусив губу. – Поторопись и спускайся вниз, договорились? Я готов съесть слона. Мы зажарим яичницу или… Или нет, не так, в морозилке есть несколько бифштексов. В микроволновке они быстро приготовятся, как думаешь?
– Думаю, относительно быстро.
– Бегу.
Через десять минут она находилась в огромной кухне, построенной для настоящих гурманов. Брент резал салат, Гейли достала горячие бифштексы из микроволновой печи. Потом они уселись рядышком на высоких стульях возле кухонного бара и некоторое время молча и торопливо насыщались.
– Может, все-таки расскажешь о себе? – перекусив, попросил Брент.
– Что рассказать?
– Где родилась, кто твои родители, есть ли братья и сестры? Все такое прочее.
Она еле заметно улыбнулась и опустила глаза:
– Родилась далеко отсюда. Единственная дочь. Родители умерли.
Брент бросил на нее быстрый взгляд и мягко сказал:
– Прости.
Она пожала плечами и улыбнулась, как бы говоря: «Все нормально».
– Тому уж более десяти лет. На туристическом теплоходе случился пожар. Семеро пассажиров погибли, среди них были мои мать и отец.
– Наверное, пришлось нелегко.
– Еще как. Они были замечательные. Но наш приходский священник отец Томас – настоящий мудрец. Он утешал меня, говоря, что за семнадцать лет родители дали мне больше любви и заботы, чем иные успевают дать детям за всю долгую жизнь.
– А потом?
– Я училась в колледже. От родителей осталось огромное наследство, дом. Но тягость воспоминаний не давала жить в нашем старом доме, и я поехала доучиваться в Англию. Путешествия были моей детской мечтой, мне не сиделось на месте. Где я только не училась, даже в Париже. Во Франции закончила образование. Там я повстречала Джеффа.
При этих словах Брент взглянул на нее, выгнув бровь:
– Но не Джефф был той единственной любовью, верно?
– Нет.
– Хорошо.
– Почему?
– Сам не знаю. Просто мне приятно. Я верю, что любовь способна преодолеть любые препятствия, но жутко терзаться мыслями о том, что он и ты некогда спали вместе.
– С чего ты взял, что у меня был только один возлюбленный? Может, дюжина или две?
– Чушь, ты не такая.
– Не такая?
Он вновь внимательно и придирчиво оглядел ее, после чего, спокойно улыбаясь, покачал головой:
– Нет, не такая. – И добавил, ласково касаясь ее щеки: – Ты создана для единственного огромного чувства, для глубокой, преданной любви, которая останется с тобой навечно.
– Откуда ты это знаешь? – шепнула Гейли.
– Я знаю, что я это знаю.
Пришла ее очередь проницательно заглянуть в его глаза.
– А вы, мистер Мак-Келли?
– Я долго искал, – бесхитростно отозвался Брент. – Тебя. Всю жизнь искал. Остальное не имеет значения.
Она рассмеялась, но как только их взгляды встретились, смех замер у нее на устах. Он сказал нарочито беззаботно, словно поддразнивал ее. Но за этой игрой ей почудилось чистосердечное признание. Гейли колебалась всего секунду, а потом вдруг призналась:
– Он умер.
– Что?
– Он умер. Тот единственный.
– От чего?
– Ох… от передозировки.
– Это случилось при тебе?
Гейли покачала головой:
– Нет, без меня. Он… – Гейли помолчала, потом, виновато посмотрев на Брента, продолжила: – Он был неплохим художником. Другом Джеффа. Мы жили вместе в Париже. Вдруг он перестал писать и начал пить. Затем пошли ЛСД, кокаин и вообще все подряд. Я пробовала убедить его, что он себя губит. Пыталась помочь, сутками не отходила от него, чтобы не допустить новой дозы. Джефф тоже помогал нам чем мог.
– Как же тогда это случилось, если вы не отходили от него?
– Однажды вечером я нашла у него бутылку виски и вылила в унитаз. Мне в голову не могло прийти, чем все кончится. Мы подрались.
– Как подрались? На кулаках?
– Он ударил меня так, что я оказалась в другом конце комнаты у дальней стенки. Я не выдержала и… ушла. А через несколько недель он умер.
Брент протянул руку и привлек ее к себе, тихо бормоча:
– Бедная моя девочка.
– Ничего, все в прошлом, – отозвалась Гейли, глядя снизу вверх.
Он снял полотенце с головы и рассыпал мокрые пряди по плечам, убрав те, что упали ей на лицо.
– Это крепко зацепило тебя.
– Да, пожалуй, – нервно улыбнулась она. – После этого я поклялась, что никогда не свяжусь с художником.
– Но все-таки связалась.
– Как, уже?
– Несомненно. Иди-ка сюда… – Он поймал ее за отвороты халата, притянул к себе и поцеловал. Его рот полностью овладел ее губами. – Больше никто не обидит тебя, Гейли. Никто… и ничто.
Он вновь коснулся ее губ и улыбнулся, продолжая глядеть на нее. Вдруг она заметила, что выражение страсти в его глазах стало другим, изменилось, но не исчезло.
– Ты устала? Может быть, нам удастся немного поработать сегодня? Недолго, сделаю набросок, и все. Ладно?
«Я же приехала сюда, чтобы позировать, – напомнила она себе. – Хотя, правда, и без твердого намерения…»
Больше она не ощущала неловкости или смятения. Ей понравилось произошедшее между ними. Легкое очарование Брентом сменилось увлечением, а сейчас она явно влюблялась в него. Погружаясь в это чувство с головой, она переживала некое пробуждение, воскрешение, испытывая радостное волнение. Его страсть к работе подчиняла ее, она готова позировать прямо сейчас.
– Ладно.
– Отлично! Идем.
Брент взял ее за руку и повел через гостиную на второй этаж. Они мчались как на пожар, и когда поднялись на последнюю ступеньку, Гейли почти задыхалась, но Брент, кажется, ничего не заметил. Он потащил ее в студию и только там отпустил руку. Затем торопливо отыскал кусок ткани темно-голубого цвета и накрыл им стол. Потом поглядел на Гейли и опять протянул ей руку:
– Мне нужна твоя спина…
– Может быть, хватит потешаться надо мной.
– Дурашка моя, милая и глупенькая. Слушайся меня и усаживай свою… попку… вот сюда, скрести ноги и погляди на меня через плечо…
Он снял с нее халат и подсадил на высокий стол. Гейли немного растерянно поглядела на него и попыталась принять позу.
– Да, да, вот так, ноги под собой… А теперь повернись, но только слегка. Великолепно! Посиди, только одну минутку.
Гейли застыла, почти не смея дышать. Она поняла, что это будет совсем нелегко: едва успела принять позу, а тело уже окостенело и начало ныть.
![Мила Бонди - Броситься в объятия мужчины [СИ]](/uploads/posts/books/5921/5921.jpg)
