Кэтрин Коултер - Песнь земли
Дайнуолд был так раздражен, что не мог успокоиться.
— И что я с тобой цацкаюсь? Почему мне просто не изнасиловать тебя? Почему бы не…
— Если ты это сделаешь, мой отец проследит, чтобы тебя отправили евнухом в Иерусалим.
— Да что ты знаешь о евнухах и Святой Земле?
— Я образованная девушка и много училась. Мне давали уроки с восьми лет.
— И зачем только лорд Генри тратил деньги, чтобы учить такую наглую девицу? Какой в этом смысл?
— Сама не знаю. — Филиппу тоже интересовал этот вопрос. Бернис все дни проводила в заботах об украшениях, модных платьях и туфельках, прическах, румянах… Ну и, само собой, о кавалерах. Ее не заставляли заниматься с отцом Бойзом, да и маловероятно, что Бернис, даже научись она читать, захотела бы взять в руки книгу. — Может, он уже тогда знал, что я ему пригожусь. А ведь так оно и вышло: наш управляющий умер почти два года назад, и я заняла его место.
— Ты, женщина, выполняла обязанности управляющего в замке Бошам?!
— Да. Кроме того, мать настояла, чтобы я вела домашнее хозяйство. Более того: она беспрекословно выполняла мои указания по дому, хотя вряд ли ей это нравилось.
Очень странный вечер, решил Дайнуолд, которого донельзя утомили и весь этот разговор, и ее сопротивление, и желание, которое он испытывал. Он погасил свечу и снова лег.
— Что же мне с тобой делать, девка?
— Я не…
Дайнуолд повернулся к ней спиной и демонстративно захрапел.
— Я Филиппа де Бошам, и я…
Филиппе не удалось закончить, потому что Дайнуолд крепко поцеловал ее. Она ощутила, как его мужская плоть прижалась к ее животу, почувствовала тепло его рук и открыла рот, чтобы высказать свое возмущение. Наградой ей стал его язык, и Филиппа, не раздумывая, стиснула зубы. Дайнуолд вскрикнул:
— Мне следовало догадаться, что ты попытаешься превратить меня в немого! Проклятая строптивая девка, я… Нет, только попробуй что-нибудь сказать, и я сорву с тебя платье и…
— Ты уже так и сделал! И ты смотрел на меня! И ты меня бил!
Дайнуолд замер, и, хотя в темноте она не могла разглядеть его лица, Филиппа знала, что он насмешливо смотрит на нее.
Дайнуолд отодвинулся и неожиданно резким движением задрал ей платье. Нижняя часть тела Филиппы оказалась обнаженной до пояса; со связанными за головой руками девушка была совершенно беспомощна и ничего не могла сделать.
— Ну что же, — с удовольствием произнес Дайнуолд, — продолжим наш разговор. Так что ты хотела сказать мне, девка?
Филиппа покачала головой, но он не увидел этого и рассвирепел. Этой ночью он только и делал, что зажигал и гасил свечи, защищался от ее выходок, проклинал ее и с трудом боролся с плотским желанием.
Дайнуолд отодвинулся на край кровати и вновь зажег свечу. Приподнявшись на локте, он поднял подсвечник повыше и долго молча разглядывал Филиппу. Черт побери, сегодняшняя ночь должна была стать наказанием для нее, а не для него! Дайнуолд стиснул зубы. Нет, нет, ничего подобного, он вовсе не испытывает никаких чувств, он всего лишь приятно удивлен, не больше. Дайнуолд жадными глазами смотрел на нежную, еле заметную округлость ее живота, затем перевел взгляд на треугольник кудряшек внизу: он был того же цвета, что и волосы на голове, блестяще-коричневый с вкраплением пепельного и…
— ..Песок, темный песок.
Его слова так удивили Филиппу, что она на секунду забыла о своем страхе и возмущении, забыла, что он видит части ее тела, на которые никогда еще не смотрел ни один мужчина.
— Что песок? — недоуменно спросила она.
— Твои волосы. — Дайнуолд положил ладонь на шелковистую полоску и погладил ее пальцами.
Филиппа вскрикнула. Он быстро убрал руку и сел, затем вновь положил ладонь ей на живот, слегка касаясь кончиками пальцев тазовых костей.
— Ты создана, чтобы рожать детей. — Дайнуолд вдруг почувствовал какую-то странную тоску и, словно обжегшись, резко отдернул руку. — Помни, что я сказал тебе, девка, — посмотрев на Филиппу, грубо произнес он. — Неужели ты так наивна, что я должен подробно объяснять смысл своих слов? Нет? Хорошо. Может, ты хочешь еще что-нибудь мне сказать? Будут ли какие-нибудь жалобы? Упреки?
Филиппа покачала головой.
— Наконец-то ты проявила зачатки мудрости. Спокойной ночи.
Дайнуолд в очередной раз загасил свечу; так как она догорела почти до основания, пламя весьма чувствительно лизнуло ему руку. Он перевернулся на спину. Боль в обожженных пальцах скоро прошла; перед глазами Дайнуолда по-прежнему стояла доводящая его до исступления картина: лежащая рядом обнаженная до талии девушка с длинными белыми ногами. Он все еще помнил упругость и нежность ее тела под своими ищущими пальцами…
Дайнуолд выругался, схватил одеяло и накинул его на Филиппу.
Уже проваливаясь в сон, он услышал ее шепот:
— Я Филиппа де Бошам, я скоро проснусь, и весь этот ужас окажется всего лишь ночным кошмаром.
Он ухмыльнулся в темноте. Сильная духом девка! В небольших порциях это даже забавно, но при слишком больших дозах может быть болезненным. Дайнуолд осторожно дотронулся до затылка. Хоть бы горшок остался цел — ведь другого у него просто нет…
Еще раз усмехнувшись, Дайнуолд уснул.
Глава 7
На следующее утро Фортенберри уже не улыбался. Его ткач, Принк, свалился с тяжелым приступом лихорадки, а ведь большую часть шерсти уже очистили и спряли! Дайнуолд ходил из угла в угол, ругаясь на чем свет стоит, пока его не ухватила за рукав старая Агнес:
— Хозяин, послушай. Эта хорошенькая молодая леди, которую ты привязал к своей кровати, она что, действительно высокородная дама или одна из твоих шлюх?
Дайнуолд недовольно посмотрел на старуху. Он оставил Филиппу спящей, но перед уходом освободил ей запястья и, злясь на самого себя, осторожно опустил ее руки вниз и как следует растер их, чтобы вернуть чувствительность. Филиппа даже не пошевелилась. А что ей? Ее-то зад наверняка по-прежнему мягкий и белый, без единого следа от шлепков, а вот его голова просто раскалывается после удара ночным горшком!
— Ты хочешь сказать, старая карга, что Филиппа умеет ткать и может научить других женщин?
— Да, хозяин, похоже на то, — глубокомысленно кивнула старая Агнес. — Именно это я и имела в виду.
Дайнуолд вспомнил, как Филиппа рассказывала ему, что была управляющим в Бошаме и вела все хозяйство. Он быстро поднялся на второй этаж. Отперев дверь и войдя в спальню, он увидел, что Филиппа стоит посреди комнаты и растерянно озирается.
— В чем дело? — отрывисто спросил Дайнуолд.
— Ночной горшок. Я разбила его вчера о твою голову. Мне надо… — Филиппа поморщилась, затем выпалила:
— Мне надо сходить в уборную! Ты запер меня здесь, и я…
