Кэтрин Коултер - Песнь земли
— Ты вернешь меня в башню?
— Нет, я ведь уже сказал, что привяжу тебя к своей кровати.
— Мне бы не хотелось. Ты не можешь дать мне еще один шанс исправиться?
— Ты играешь со мной в опасные игры, девка…
— Я не девка, я Филиппа…
— Ты начинаешь раздражать меня, — прошипел Дайнуолд сквозь зубы. — Гарпия, ведьма, мегера… Список подходящих имен бесконечен. Нет, лучше молчи — или пожалеешь, — зарычал он, увидев, что Филиппа открыла рот, чтобы возразить.
Для настоящей угрозы в его словах, пожалуй, не хватало злобы, но Филиппа была слишком короткое время знакома с Дайнуолдом, чтобы судить наверняка. Прикусив губу, она послушно засеменила за ним, стараясь не отставать. Дайнуолд крепко держал ее за руку, но ей не было больно. По крайней мере пока.
По дороге они миновали трех служанок и двух стражников. Дайнуолд остановился, тихо переговорил с ними и отпустил. Наконец он привел Филиппу в огромную спальню, которая, вероятно, уже в течение долгого времени не знала женской руки. Огромная кровать с толстым соломенным матрасом, прикрытым сверху темно-коричневым шерстяным одеялом, два грубо сколоченных кресла, обшарпанный стол, большой сундук, на полу — шерстяной ковер отвратительного зеленого цвета… Ни гобеленов, ни занавесок, ни ярких кувшинов или мягких подушек на креслах. Мужчина, который здесь обитал, не был неряшливым или нечистоплотным, но комфорт, пусть даже самый незначительный, явно представлялся ему излишеством. Возможно, у него просто не было денег, чтобы купить красивые вещи. Так или иначе, но Филиппе спальня совсем не понравилась.
Эта огромная, мрачная и пустая комната нагнала на нее еще больший страх. Дайнуолд отпустил руку девушки, запер дверь и спрятал ключ в карман туники. Потом зажег две высокие свечи, стоящие на столе. Пламя осветило комнату, но свечи издавали неприятный запах. Неужели хозяин Сент-Эрта не мог купить такие, что наполняют воздух ароматом меда или лаванды?
— Ночь отнюдь не лунная, — заметил Дайнуолд, выглянув в узкое окошко, — в чем ты наверняка убедилась бы, хоть на минуту остановившись, чтобы как следует обдумать свой дурацкий побег.
Филиппа не отвечала, оглядываясь по сторонам. В окнах были стекла, и это ее крайне удивило. Лорд Генри тоже вставил стекла в своей спальне, но при этом так долго ворчал и жаловался на дороговизну, что леди Мод пригрозила ударить его кочергой по голове.
Дайнуолд подошел к девушке.
— Нет… — Филиппа отшатнулась.
Он остановился, словно внезапно передумал.
— Я попросил Танкрида принести нам вина и немного еды. Мне кажется, ты голодна? Твой аппетит утолить непросто.
Филиппе очень хотелось есть, но она, к собственному удивлению, отрицательно покачала головой.
— Ты выбежала из зала, не попробовав вареный изюм, а мой повар готовит его очень хорошо, так же как и медово-миндальное варенье. — Дайнуолд говорил и говорил о еде, и Филиппе не оставалось ничего другого, как стоять и слушать, глотая слюнки. Неожиданно Дайнуолд улыбнулся ей, и она испугалась еще больше.
Раздался стук в дверь, и Филиппа чуть не вскрикнула от радости, а Дайнуолд нахмурился:
— Неужели тебе до такой степени хочется, чтобы, кроме меня, рядом находились другие люди? Это всего лишь Танкрид с вином и едой. Не двигайся.
В руках у вошедшего был причудливо изогнутый поднос, несомненно изготовленный искусным мастером. Юноша опустил поднос на стол и принялся переставлять бутылки.
— Уходи, — едва он закончил, приказал Дайнуолд, и Танкрид, бросив любопытный взгляд на Филиппу, поспешно вышел.
— Они гадают, изнасилую я тебя или нет, — хладнокровно пояснил Дайнуолд и сел за стол. — А возможно, бедный Танкрид боится, что ты воткнешь мне нож между ребер. — Как видно, самого Дайнуолда подобная перспектива нимало не беспокоила. Он налил в чашу вина и сделал порядочный глоток.
— Т-ты… ты… и в самом деле собираешься меня и изнасиловать? — заикаясь от ужаса, сдавленным голосом спросила Филиппа.
— Пожалуй, нет… Во всяком случае, не сегодня. — Дайнуолд лениво потянулся. — Я уже позабавился с хорошенькой девкой и не испытываю желания делать это еще раз, особенно с девицей таких внушительных размеров и такого…
— Я не уродина и не такая уж большая и неуклюжая! Моей руки просили три очень знатных рыцаря! Как ты смеешь говорить, что я не стою твоих усилий, или что я тебе не по вкусу, или…
Дайнуолд рассмеялся. Вот это картина — наскакивает на него, как разъяренный котенок, потому что он отказался ее насиловать! Он расхохотался еще громче, заметив, как вытянулось лицо Филиппы, когда до нее наконец-то дошло, что она сказала.
Филиппа бессильно опустилась на кровать, закрыла лицо руками и заплакала. Увы, это отнюдь не были несколько хрустальных слезинок, скатившихся из томно прикрытых глаз, — именно так представлял себя Дайнуолд изящные женские слезы, — а глубокие, рвущие душу рыдания, от которых содрогалось все ее тело.
— Боже мой! Я же ничего тебе не сделал! Запруди свои ручьи, девка, или я…
Она немного выпрямилась и, всхлипывая, пробормотала:
— Я не девка, я Филиппа де…
— Знаю, знаю. Ты богиня Филиппа, королева Филиппа, только успокойся. У меня аж живот свело от смеха. Больше никаких слез, у тебя нет причин плакать, я же ничем не обидел тебя. Наоборот, я обошелся с тобой исключительно гуманно.
Благодари меня, императрица Филиппа.
— С-спасибо, — судорожно всхлипывая, тихо проговорила девушка.
Дайнуолд не ожидал этого. Возможно, она все-таки не такая ведьма, как ему показалось сначала. Он встал из-за стола, и Филиппа быстро спрыгнула с кровати и отбежала к дальней стене. Он улыбнулся и наклонился, чтобы снять кожаные подвязки, которые крепились крест-накрест вокруг икр.
— Иди сюда и позволь мне тебя связать. Я не стану сильно затягивать узлы.
— Нет, — прошептала Филиппа.
В ответ Дайнуолд лишь снова улыбнулся и шагнул вперед. Филиппа отпрянула, споткнулась и упала, приземлившись на четвереньки. Дайнуолд поморщился, так как каменный пол его спальни был исключительно твердым и грубым.
Он подхватил Филиппу под мышки и помог встать. Ему определенно нравилось ее тело: тонкая талия, пышная грудь и… Дайнуолду пришлось прервать свои чисто мужские мысли, потому что Филиппа повернулась и завизжала, да так пронзительно, что зазвенело в ушах, и изо всех сил ударила его кулаком в челюсть.
Дайнуолд отпустил ее, и Филиппа упала на спину. Он наклонился, собираясь ее отшлепать, но тут в воздухе мелькнула длинная грязная нога, и Фортенберри получил ощутимый удар в живот, который отбросил его назад на добрых три фута — к счастью, на кровать, а не на пол. Дайнуолд рассвирепел, но заставил себя успокоиться, медленно поднялся и сел. В отличие от этой буйной ведьмы он-то всегда думает, прежде чем действовать.
