Анна Голон - Анжелика Маркиза Ангелов
Ее жгло нетерпение. Вырасти! Вырасти!
Когда она станет взрослой, ничто не сможет ей помешать сесть на корабль и уплыть за море в поисках чудес, которые ждут ее в неведомых странах.
Глава 4
Первая встреча с управляющим Молином. — Зачарованный белый замок
МАДАМ де Сансе надела соломенную шляпу с большими полями поверх легкой косынки, покрывавшей ее волосы, и уже собиралась выйти в сад, когда шум драки заставил ее вернуться в столовую замка. Там она застала Гонтрана, дерущегося с чумазым крестьянским мальчишкой. Анжелика восседала там же и наблюдала за поединком с видом арбитра. Изгнание двух ее старших сыновей из монастырского коллежа все еще тяжелым камнем лежало на сердце баронессы, и бедная женщина, не в силах более сдерживаться, дала волю гневу.
— Сколько раз тебе говорить, Гонтран, что эти маленькие оборванцы тебе не компания. Это в еще большей мере относится к Анжелике! Убирайся отсюда сейчас же, негодник! — обратилась баронесса к мальчишке.
Тот бросил косой взгляд на владелицу замка, одетую в платье неопределенного цвета и стоптанные туфли, затем спокойно почесал взлохмаченную голову и ответил:
— Сначала мне нужно поговорить с мессиром бароном. Меня прислал управляющий замка. Он просил передать, что дело срочное. Вот его послание.
Мальчуган протянул скомканные бумаги без конверта и печати, очевидно, когда-то сложенные вчетверо. Управляющий соседнего замка, мэтр Молин, просил барона де Сансе оказать ему честь и навестить его в его доме для обсуждения важного и срочного дела. Прочитав послание, баронесса сначала нервно смяла его, но затем попыталась разгладить.
Когда мальчишка ушел, мадам де Сансе обратилась к детям с плохо скрываемым огорчением:
— Нет, это просто неслыханно! В какие времена мы живем! Какова дерзость — этот простолюдин Молин, какой-то эконом-гугенот, позволяет себе запросто вызвать к себе запиской вашего отца — дворянина и прямого потомка Годфрида Бульонского! О, я уже слышу, как мой добрый Арман говорит мне, что «этот визит не женского ума дело», однако не представляю себе, какие достойные дела могут связывать потомственного дворянина с управляющим соседнего замка. Опять, должно быть, эти мулы! Я бы еще поняла необходимость такого визита, если бы речь шла о лошадях. Ведь моя семья всегда отличалась широтой взглядов, и мы никогда не краснели из-за того, что произошли от благословенного Клода Гуфрье, который в прошлом веке был конюшим короля Генриха II[34]. Но мулы и ослы!
Я все чаще задумываюсь над тем, не лучше ли будет для всех нас, если ваш батюшка обратится к его величеству с прошением вновь вернуться на королевскую службу. Будучи приближенным ко двору, можно заработать целое состояние, если посчастливится понравиться королю. Такое решение мне представляется более разумным, нежели оставаться в деревне и быть привязанным к этой земле, быть в ответе за этих крестьян, терпеть этих самодовольных издольщиков, которые мнят, что им все позволено… Нет, решено, на этот раз я обязательно должна поговорить с вашим отцом!
Анжелика и Гонтран слушали мать с некоторым удивлением. Они не привыкли, чтобы она произносила такие длинные возмущенные тирады. Обычно баронесса была мягкой, сдержанной и от природы терпеливой. Однако позор, которому были преданы старшие сыновья, заставил ее потерять хладнокровие и всколыхнул в ней обиду, зревшую, должно быть, в ее душе на протяжении долгого времени лишений и скорби.
Внезапно мадам де Сансе поняла, что чересчур вспылила перед детьми. Ее глаза наполнились слезами.
Смущенные Гонтран и Анжелика избегали смотреть на мать. Несмотря на то что дети барона росли как маленькие дикари, все они умели сдерживать свои чувства, и эти непривычные обвинения, исходившие от их матери, привели их в замешательство.
Мадам де Сансе попыталась исправить положение.
— Вы все еще здесь, дети? Подите-ка, пока светло, порезвиться на свежий воздух, побегать по полям…
Гонтран раздраженно ответил:
— Но матушка, всего лишь пять минут назад вы обвиняли нас в том, что мы ведем себя как крестьяне, а теперь вы посылаете нас бегать по полям с пастухами?
— По-моему, такое занятие предпочтительнее праздного сидения в доме. И что хорошего в том, что вы прячетесь ото всех в ваших тайных укрытиях? Я не имею ни малейшего представления, что вы там делаете. Подобное затворничество в вашем возрасте ни к чему хорошему не приведет.
— Я рисую и занимаюсь скульптурой, — заявил Гонтран со спокойным достоинством.
Его глаза засверкали.
— Хотите, я покажу вам мои работы?
Не дожидаясь ответа, он выбежал в коридор, куда за ним невольно последовали мать и сестра.
Гонтран подбежал к своему сундуку и вытащил оттуда какой-то деревянный предмет и лист бумаги. Впервые он предложил семье посмотреть свои работы. Слова матери глубоко тронули мальчика, и, не отдавая себе отчета, он ощутил потребность немного отвлечь ее от горестных мыслей.
— Посмотрите, это старый Гийом.
Как и подобает заботливой матери семейства, баронесса стала внимательно разглядывать протянутую сыном фигурку, вырезанную ножом из корня грушевого дерева. Ее сердце разрывалось от смятения и ощущения беспомощности. Что могла она поделать со своими нетерпеливыми и непокорными отпрысками, которые уже сейчас имели собственное представление о своем будущем!
Она отметила, что лицо старого Гийома имело явное сходство с оригиналом. Но почему Гонтран хочет стать художником? Это не занятие для дворянина, даже если он и младший в семье. Конечно, мадам де Сансе знала, что знаменитые мастера жили, например, при дворах в Париже и Риме, но, тем не менее, она ставила их на одну ступень с театральными актерами и ярмарочными фиглярами. Она не знала ни одного дворянина, который был бы художником.
— А вот портрет Анжелики, — сказал мальчик, протягивая ей лист бумаги.
На цветном рисунке был изображен юный пират, с лицом, обрамленным огненной шевелюрой. На его голову была нахлобучена фетровая шляпа с перьями. В одной руке пират держал пистолет, в другой — обнаженную саблю.
— Как ты можешь утверждать, что здесь изображена твоя сестра? — запротестовала мать. — Ведь Анжелика такая хорошенькая! Да будет на то воля Божья, она сделает прекрасную партию и выйдет замуж за наследника благородного старинного рода.
— А если Бог пожелает, чтобы она стала главарем разбойников?
— Гонтран! Иногда я сомневаюсь, в своем ли ты уме! Анжелика, ты не хочешь возразить брату?
Анжелика улыбнулась. На самом деле ей льстило, что он видел ее главарем банды, но ей не хотелось начинать новый спор, который мог огорчить мать.
