Филиппа Грегори - Другая королева
– А он? Граф Шрусбери?
Я улыбаюсь.
– Знаешь, я думаю, он не из неуязвимых. Похоже, единственное, что его заботит, это его честь и достоинство; и из всех мужей Англии именно он должен их сохранить.
1569 год, зима, замок Татбери: Бесс
– Сколько нам за нее заплатят? – спрашиваю я Джорджа, пока мы пьем вино со специями, сидя по обе стороны камина в нашей спальне.
Служанки у нас за спиной застилают постель.
Он вздрагивает, и я понимаю, что опять была слишком прямолинейна.
– Прошу прощения, – быстро произношу я. – Мне просто нужно знать для расходной книги. Двор нам заплатит?
– Ее Величество королева милостиво меня уверила, что возместит все расходы, – говорит он.
– Все? – спрашиваю я. – Мы что, должны ежемесячно посылать ей отчет о расходах?
Он пожимает плечами.
– Бесс, дорогая моя жена… служить ей – это почетная обязанность; честь, которой искали многие, но избраны были лишь мы. Королева уверила меня, что она все обеспечит. Разумеется, нам это служение пойдет на пользу. Она уже присылала что-то для кузины из своего хозяйства, так ведь? У нас в доме мебель самой королевы?
– Да, – неуверенно говорю я, слыша гордость в его голосе. – Но на деле лишь несколько старых вещей из Тауэра. Уильям Сесил написал мне, что при дворе королевы Марии тридцать человек.
Мой муж кивает.
– Она привезла с собой, по меньшей мере, шестьдесят.
– Вот как, – отвечает он. – В самом деле?
По какой-то причине, ведомой лишь мужчинам и в этом случае дворянам, он ехал во главе кортежа из сотни человек десять дней – и не заметил этого.
– Нельзя же от нас ожидать, что мы всех тут разместим?
– Некоторые отправились в пивную в деревне; но ее двор – компаньонки, слуги, прислужники и грумы – под нашей крышей, и все едят и пьют за наш счет.
– Ей до́лжно служить как королеве, – говорит он. – Она королева до кончиков ногтей, разве нет, Бесс?
Это невозможно отрицать.
– Она красавица, – отвечаю я. – Я всегда думала, что люди преувеличивают, когда рассказывают, что она – прекраснейшая женщина на свете; но она такая и есть, даже больше. Она была бы красивой, если бы была простолюдинкой, но как она держится и ее изящество…
Я колеблюсь.
– Она тебе очень нравится?
Взгляд, который он обращает на меня, совершенно невинен, он удивлен моим вопросом.
– Нравится? Я не думал. Хм, нет, она слишком… – он прерывается. – Слишком тревожащая. Вызывающая. Куда ни пойди, всюду она в самом сердце мятежа и ереси. Как она может мне нравиться? Она принесла мне одни только трудности.
Я скрываю радость.
– Ты хоть примерно представляешь, сколько она у нас пробудет?
– Этим летом она отправится домой, в Шотландию, – говорит он. – Следствие очистило ее от подозрений; наша королева уверена, что против нее ничего нет. Она, похоже, и в самом деле пала жертвой несправедливости. А ее лорды совершили страшный проступок, заточив ее в темницу и заставив отречься от престола. Мы не можем потерпеть такого в соседстве с нами. Свергнуть королеву означает нарушить природный порядок. Мы не смеем позволять такое. Это прямое нарушение установлений Господних. Ее нужно восстановить, а мятежников наказать.
– Мы будем сопровождать ее домой? – спрашиваю я.
Я думаю о королевской процессии в Эдинбург, о замках и дворе.
– Нашей королеве придется направить армию, чтобы обеспечить ее безопасность. Но лорды согласились на ее возвращение. Ее брак с Ботвеллом будет признан недействительным, и убийцы ее мужа, лорда Дарнли, предстанут перед судом.
– Она снова будет королевой Шотландии? – спрашиваю я. – Вопреки Сесилу?
Я стараюсь, чтобы в моем голосе не прозвучало сомнение, но я буду очень удивлена, если главный заговорщик, в руках которого оказалась вражеская королева, мирно отпустит ее домой и даст армию, чтобы ей помочь.
– При чем тут Сесил? – спрашивает мой муж, изображая туповатость. – Не думаю, что Сесил может управлять особами королевской крови, хотя он и порывается править всем остальным.
– Он не может желать, чтобы к ней вернулась власть, – тихо говорю я. – Он годами трудился над тем, чтобы привести Шотландию под английское правление. Это – политика всей его жизни.
– Он не может этому помешать, – произносит мой муж. – У него нет такой власти. И тогда дружба шотландской королевы кое-чего будет стоить, дорогая Бесс, как ты думаешь?
Я дожидаюсь, чтобы две девушки закончили стелить постель, поклонились и вышли из комнаты.
– И, разумеется, она – наследница английского престола, – тихо говорю я. – Если Елизавета вернет ее в Шотландию, это будет означать, что она признала ее королевой и кузиной и, таким образом, своей наследницей. Она однажды будет королевой здесь, я полагаю. Если у Елизаветы не будет детей.
– Боже храни королеву, – тут же отвечает Джордж. – Я про королеву Елизавету. Она не стара, она здорова, ей нет и сорока. Она еще может выйти замуж и подарить нам сына.
Я пожимаю плечами.
– Королева Шотландии – способная к деторождению женщина двадцати шести лет. Она, скорее всего, переживет кузину.
– Шшш, – говорит он.
Даже в уединении, в собственной спальне, двое английских верноподданных не могут обсуждать смерть королевы – это измена. Что там измена – даже упоминать слова «смерть» и «королева» в одном предложении. Мы превратились в страну, где каждое слово нужно обдумывать: нет ли в нем предательства. В страну, где могут повесить за грамматику.
– Думаешь, шотландская королева совсем невиновна в убийстве лорда Дарнли? – спрашиваю я. – Ты видел свидетельства, ты уверен, что на ней нет вины?
Он хмурится.
– Следствие было прекращено до вынесения решения, – говорит он. – И все это – не тема для женских сплетен.
Я прикусываю язык, чтобы не ответить резко.
– Я спрашиваю тебя не ради сплетен, – с почтением произношу я. – А ради покоя и доброго имени твоего дома.
Я умолкаю. Теперь он меня слушает.
– Если она и в самом деле такая, как говорят: женщина, хладнокровно убившая своего мужа и вышедшая замуж за того, кто это сделал, чтобы сохранить власть и безопасность, – тогда нет причин думать, что она не обернется против нас, если это будет в ее интересах. Я не хочу, чтобы однажды темной ночью мои подвалы оказались набиты порохом[17].
Он поражен.
– Она – гостья английской королевы, ее восстановят на ее собственном троне. Как ты можешь думать, что она на нас нападет?
– Если она так дурна, как все говорят, то она ни перед чем не остановится, чтобы получить свое.
– Я не сомневаюсь в том, что лорд Дарнли, ее супруг, был участником заговора против нее. Он примкнул к восставшим лордам, и его направлял ее сводный брат лорд Морей. Думаю, они вместе собирались ее свергнуть, заточить в тюрьму и посадить Дарнли на трон как короля-консорта. Ее сводный брат правил бы от его имени. Он был слаб, и все это знали.
