Зоя. Том второй (СИ) - Приходько Анна

Объяснять в письме о случившемся не стала. Она думала, что вдали от неё Янеку будет ещё хуже.

Казалось, этот страшный период в жизни не закончится никогда.

Через три дня доктор разрешил ей уйти домой. Вызвал для неё карету, но Зоя не села в неё. Она медленно шла по городу в сторону дома Левандовски. Ходила неподалёку, боролась с желанием зайти туда, обнять Янека и полностью довериться судьбе. Но всё равно понимала, что такое безумство может плохо закончиться.

Наконец-то нашла в себе силы пойти дальше. Долго сидела на лавочке, которая до сих пор помнила их жаркие встречи и поцелуи. Казалось, что даже следы вокруг принадлежат только ей и Янеку. Зоя гладила выцветшие деревяшки, ойкнула неожиданно.

Заноза вонзилась в её палец и торчала остриём.

Так же, как болел сейчас палец, болело и сердце. Таким же остриём только потолще, подлиннее было оно пробито.

Зоя долго пыталась вытащить эту занозу, расковыряла палец. Заплакала.

Когда подходила к дому, неожиданно перед ней возник Николай.

Зоя попятилась назад. Уже приготовилась бежать, но Соломин не приближался к ней. Частое дыхание выдавало Зоино волнение.

– Зоя, – произнёс Николай, – я пришёл спасибо вам сказать. Без вас я не вернулся бы к жизни. Прости, что сделал тебе больно. Это было очень жестоко с моей стороны. Но всё же, если ты сможешь, буду благодарен.

Зоя пожала плечами. Прошла мимо Николая. Он увязался за ней. Вместе с ней вошёл в квартиру.

– Можно я Янека дождусь? – спросил он у Зои.

– Жди, – ответила она как-то отрешённо.

Приготовила чай себе, Николаю. Пили молча. Николай нервничал.

– Что-то Янек задерживается, – произнёс он.

Зоя вдруг пришла в себя. Посмотрела на Николая так, словно видела его впервые. Потом вспомнила, как он здесь оказался, и ответила:

– А Янек не придёт. Он ухаживает за больной матерью. Только через две недели, если Бог даст, мы увидимся.

Зоя пыталась сдержаться, но слёзы предательски потекли из глаз. Николай встал из-за стола, подошёл к ней.

– Знаешь, Зоя, всё будет у вас хорошо. Янек очень добрый человек. Я зайду через пару недель.

Зоя продолжала плакать, Николай постоял ещё некоторое время и вышел на улицу. Отправился сначала на кладбище к могиле отца. А потом ноги понесли его в дом, где молодая женщина Евгения жила со своим сыном. Дверь никто не открывал. Николай присел на ступеньки, решил дождаться. Вечерело. Он вышел со двора.

– Чего это ты тут делаешь? – услышал он из-за спины. – А ну давай! Показывай карманы! Ну прямо и отвлечься нельзя ни на секунду.

Николай оглянулся. На него наступал дед, размахивая кулаком.

– Показывай, карманы, кому говорю, – тараторил он.

– Да не брал я ничего, – возмутился Николай. – Я в гости приходил.

– К кому в гости? – дед зло рассмеялся. – К Женьке что ли? Ну что, погостил?

– Не погостил, нет её дома, – смущённо ответил Николай.

– Ну а как ей там быть, если она неделю назад уехала с мальчонкой своим? Мать навестить решила. Да сказала, что если не воротится к зиме, так сдать надобно мне её дом. Ты, если что, к зиме приходи, авось и решится чего. Но карманы-то покажи. Я, знаешь ли, не хочу за чужое добро свои гроши потом платить. Ходил тут один после смерти мужа её. Всё сватался, пацан к нему привык. Ну вот смотрели мы со своей Матрёной и радовались. А он потом снёс всё в мешок, и больше его не видели. А Женька-то и не горевала. Слёз от неё не добьёшься, всё в себе держит. Нажила ещё добра да вот и уехать решила. Трудно бабе-то без мужика. Она так из себя ладная, но судьба у неё нелёгкая. Да кому сейчас легко-то?

Дед оказался очень разговорчивым.

– А куда уехала она? – спросил Николай, когда дед на секунду замолчал.

– А мне откуда знать? Я не спрашивал, откуда она родом. Сказала, что уезжает к матери, ключ отдала, и всё. Видать, и правда надолго. Даже собаку с собой взяла. А раньше-то мне оставляла.

– Спасибо, – поблагодарил Николай и пошёл дальше.

– Карманы, карманы-то покажи. Неспокойно мне будет, – кричал дед вдогонку.

Юноша остановился, вывернул карманы, дед одобрительно присвистнул и побрёл к своему дому.

С того дня Николай после работы каждый день ходил к этому дому в надежде увидеть там вернувшуюся хозяйку.

Когда Николай ушёл, Зоя поплакала ещё. Потом встала и принялась за уборку. Вымыла полы, вытерла пыль, постирала одежду. Сил не хватало, чтобы хорошо отжать бельё. Решила отдохнуть, оставила всё в тазу. Да и проспала до утра. Проснувшись продолжила.

Всё время думала о том, как она встретится с Янеком, как скажет ему, что не будет у них ребёнка. Дума за думой и дни тянулись медленно. Зоя никуда не выходила, отец тоже не навещал её.

Он, наверное, даже не знал, что дочь уже дома. Да Зое и видеть-то никого не хотелось. Только Янека она ждала. Прислушивалась к каждому шороху, спать стала чутко. Неспокойно было ей от неизвестности.

«Вот-вот, – думала она, – вернётся Янек».

Записку от Зои Янек перечитывал по нескольку раз в день. Слова жены стали для него молитвой. Было очень тяжело в разлуке. Пока ухаживал за матерью и Софьей, всё время думал о жене. Она снилась ему в тех коротких снах, когда удавалось уснуть ненадолго.

«С Божьей помощью», – так всё время причитал доктор. Пани Анна и Софья шли на поправку. К концу второй недели девочка уже бегала по дому, радовалась, что у неё нет больше жара. Всё рассказывала Янеку, как матушка тянула её за руку всё время, а Софья эту руку отнимала и убегала подальше.

– Вот и убежала я, – тараторила Софья, – матушка больше не тянет меня к себе. Я вот теперь и пожить хочу. А чего и не жить-то в таком месте?

Пани Анна тоже пошла на поправку, но чувствовала слабость. У неё всё время кружилась голова. Приходилось останавливаться и придерживаться за что-то, чтобы не упасть.

Янек считал дни.

– Другая тебе нужна, – сказала Тайга после того, как закончила свой рассказ. – Можешь жалеть всю жизнь, что ты теперь не следователь. Можешь даже вернуть меня обратно к мужу. Я этого и заслуживаю. От его рук и сгину. Он-то меня точно не пощадит.

– Жить будем вместе, – ответил Лоран. – Ради сына будем жить.

Таисия рассмеялась.

– Откуда ты взялся такой правильный? Сам ещё взвоешь. А мне такие заботы не нужны, забирай его себе, а меня оставь в покое.

Тайга взяла на руки младенца и передала его Лорану. Тот неуклюже, трясущимися руками принял малыша.

– Ну не дури, Тая, – сказал он взволнованно. – Давай попробуем?

Тайга ничего не ответила, отвернулась от мужа и уснула.

Лоран закутал малыша в пелёнку, прижал его к себе. Сидел так долго, смотрел на него. Сердце разрывалось от неизвестности и жалости к Таисии, от невероятно сильной любви к сыну.

– Сынок, сыночек, – шептал Лоран, – никому тебя не отдам.

Когда ребёнок проснулся, заплакал, Лоран осторожно положил его рядом с женой.

Таисия проснулась, оголила свою грудь. Малыш присосался, замолчал.

Лоран назвал сына Иваном. Тайга не противилась ни имени, ни тому, что муж всё время носился с ребёнком. Она почти всегда лежала. Удивлённо наблюдала за Лораном, сочла его даже слегка сумасшедшим. Ведь тот, забыв о своей работе, дни напролёт занимался сыном: купал, пеленал, пел ему колыбельные. Когда ребёнок спал, Лоран готовил завтраки, обеды, ужины.

Как-то кормила Таисия сына, рассматривала его впервые за почти две недели. И цвет глаз, и лоб, и уши, и губы ребёнка напоминали ей о Макаре. Таисии даже стало казаться, что это сам Макар вселился в неё, мучил изнутри, а теперь родился и присосался к груди. Любит, не отпускает.

Ещё до того, как придумала историю о причастности Лорана к её беременности, хотела после рождения отдать ребёнка Кирьяновым. Но вышло по-другому. Слишком прельщало её то, что Лоран повёлся на обман, да ещё и как повёлся! Принял сына за своего, даже узнав правду.