Жюльетта Бенцони - Страсти по императрице
Вечером, во время ужина, Наполеон повернулся к падчерице:
- Я хочу уехать в Мальмезон. Он принадлежит вам[1] - не приютите ли вы меня?
В красивых голубых глазах бывшей королевы Голландии появились слезы.
- Сир, Мальмезон навсегда принадлежит тени моей матери, а вы всегда можете чувствовать себя там как дома!
С трудом дождавшись окончания ужина, Гортензия велела заложить карету и вскоре уехала в маленький дворец в Рюэле, чтобы приготовить все для императора.
Во второй половине следующего дня Наполеон прибыл в дом, бывший местом его счастья. Там почти ничего не изменилось, и, когда Гортензия, в белом длинном платье, встретила его на пороге остекленной террасы, ему на мгновение показалось, что сама Жозефина - Жозефина его молодости, очаровательная и стройная,- восстала из могилы, чтобы встретить его. С полными слез глазами он поднял присевшую в реверансе Гортензию и прижал к груди.
- Спасибо,- только и произнес он,- спасибо, дочка!
Сразу по приезде, пока его небольшая свита - главный маршал Бертран, генералы Гурго и Монтолон, камергер Лас Казес, офицеры для поручений Плана, Резиньи, Сент-Йон и несколько слуг - размещалась в доме, он прошел в библиотеку, сел за стол красного дерева и написал свое последнее обращение к армии - что-то вроде завещания и прощания: «Солдаты, я буду с вами, хотя и вдали от вас. Я знаю все корпуса, и ни один из них не достигнет победы над неприятелем без того, чтобы я не оценил по Достоинству проявленную им отвагу. Вы и я стали жертвами клеветы. Люди, недостой-ные того, чтобы оценить наш труд, увидели в знаках преданности, продемонстрированных вами по отношению ко мне, усердие, предметом которого был один лишь я. Пусть ваши будущие победы принадлежат им, пусть над всем этим - родина, которой вы служили, исполняя мои приказы. Спасите честь, независимость французов. Наполеон узнает о вас по ударам, которые вы нанесете».
Эта страница истории вскоре направлена в кабинет председателя временного правительства, чтобы потом ее прочитали в войсках, которые, как полагал Наполеон, стали отныне войсками юного императора, его сына. Но Фуше сильно опасался, что в армии, как и в Париже, вспыхнет огонь мятежа. Он внимательно прочел императорскую прозу, положил обращение в ящик своего стола… и больше его оттуда не вынимал.
Однако из Парижа продолжали выезжать кареты, следовавшие в направлении Мальмезона. Поток посетителей нарастал. Вначале прибыли братья Бонапарта Жозеф, Люсьен и Жером, затем - верный Савари, герцог де Ровиго, настаивавший на том, чтобы сопровождать хозяина в ссылку. После него подъехали граф де ла Валет, герцог де Бассано, генералы де ля Бедуайер, Пире, Каффарелли, Шартран и, наконец, банкир Лаффит, последнему Наполеон, возмущенный вмешательством Священного союза в решения временного правительства, заявил:
- Эти державы ведут войну не против меня лично, а против революции. Они всегда видели во мне всего лишь представителя, человека революции.
Когда кончился ужин, он взял Гортензию за руку, чтобы прогуляться с ней по саду, в это время года полному цветов. Розы, знаменитые розы Мальмезона, источали благоухание и освещали ночь своим ароматным светом. Император молчал: он слушал, вдыхал запахи, некогда наполненные нежностью. А потом Гортензия вдруг услышала его шепот:
- Бедная Жозефина! Не могу привыкнуть жить здесь без нее. Мне всегда кажется - она выходит из аллеи и собирает столь любимые ею цветы… Эта женщина обладала такой грацией, которой мне никогда больше не приходилось видеть!…
Последние слова он произнес с хрипотой в голосе. Потом смолк и, чуть крепче сжав руку молодой женщины, меланхолично продолжал прогулку.
Он рассчитывал оставаться в Мальмезоне совсем недолго. Полагал, что это последняя остановка перед Рошфором, где его Должны ждать фрегаты, но, несмотря на бесконечные требования дать ему возможность тронуться в путь, правительство затягивало решение, уходило от ответа. Для Фуше отплытие в Америку оставалось таким же иллюзорным, как провозглашение Наполеона II императором Франции. Бывший член Конвента и бывший министр полиции решил: любой ценой не допустить, чтобы свободный Наполеон появился в сердце так называемой родины свободы, как тогда называли США. Фуше - один из тех, кто хотел бы видеть его в заточении за стенами крепости. Не потому ли, что император в свое время отнял у него столь дорогой ему министерский портфель и передал «ни на что не годному Савари»? Он написал Веллингтону, как бы испрашивая пропуск на проход фрегатов Наполеона,- один из способов предупредить о том, что здесь готовилось,- и стал терпеливо дожидаться ответа.
В Мальмезоне Наполеон проводил дни одновременно нежные и напряженные, спокойные и меланхоличные. Вслед за мужчинами к нему стали приезжать женщины - те, кого он любил и кто отвечал ему взаимностью. Одна из самых частых посетительниц - очаровательная графиня Каффарелли, его любовный Ватерлоо: глубоко честная и любящая мужа красавица Жюльенна отвергла ухаживания владыки, соблазненного ее смуглой красотой более чем следовало. Но у нее хватило ума и сердца сохранить уважение и дружбу императора. Потерпевшему поражение при Ватерлоо властителю графиня принесла свой смелый взгляд, теплоту дружбы и ничего больше… но и ничего меньше.
Вскоре приехала прекрасная мадам Дюшатель. Бывшая дама для чтения при Жозефине в прошлом разожгла в Наполеоне такое сильное чувство, что это заставило беспокоиться императрицу. Вся история кончилась наполовину комичной, наполовину бурной сценой, и Наполеон прервал эту связь под действием слез Жозефины. Но всегда хранил некоторую нежность к этой красивой, улыбчивой и мягкой женщине, напоминавшей ему о столь чудесных мгновениях.
Само собой разумеется, и герцогиня де Бассано приехала присесть перед ним в реверансе. После развода и до выхода на сцену Марии-Луизы она тоже познала радости в императорском алькове и оставила об этом вещественное воспоминание в виде портфеля министра иностранных дел для своего мужа. Однако умела проявлять признательность в рамках приличий.
Не замедлила появиться там и еще одна бывшая любовница - мадам де Пеллапра. Камердинер императора Маршан встретил ее неподалеку от Мальмезона - она не решалась войти из-за присутствия Гортензии.
- Но мне необходимо увидеть императора! Я непременно должна поговорить с ним по очень важному для него делу!
Это очень важное дело - предательство Фуше: молодая женщина узнала о нем до начала битвы при Ватерлоо и успела предупредить императора. Теперь намеревалась рассказать ему о тревожных слухах, касавшихся поведения главы временного правительства.
