Кейт Уолкер - Рождественская карусель
– Думаю, да, – не слишком уверенно ответила Лия. Она плохо помнила аварию и, по правде говоря, хотела поскорее о ней забыть. – Я ехала по дороге. Точнее, ползла. В такую погоду поневоле приходится передвигаться с черепашьей скоростью. Внезапно машина потеряла управление. Начала двигаться как будто сама по себе, завертелась, съехала на обочину… Вот так я оказалась здесь.
Кстати, где это «здесь»? Сейчас она должна была быть на полпути к дому матери, но из-за метели Лия пропустила нужный поворот и съехала на проселок, чтобы сделать круг и вернуться на прежнее место.
Однако скоро она поняла, что снова свернула не в ту сторону и теперь уже окончательно заблудилась. Авария настигла ее в йоркширской глуши, за много миль от любого жилья. Уже давно по сторонам дороги не видно было даже одиноких домиков, не говоря уж о фермах или поселках.
Конечно, она сама виновата. Разве не замечала, что становится холоднее и поднимается буря? Вот и следила бы лучше за дорогой, чем пережевывать в уме неприятности, не дававшие ей покоя всю неделю…
– Вам бы надо выбраться из машины, – посоветовал спаситель. – Встать можете?
– Попробую.
Но это оказалось труднее, чем она думала. Автомобиль сильно накренился, и Лии пришлось немало поерзать и попыхтеть, прежде чем удалось высунуть ноги из машины.
– Давайте руку. – Шон Галлахер протянул руку в черной кожаной перчатке. – Я вам помогу.
«Чего я шарахаюсь? – изумленно спросила себя Лия. – Он просто хочет мне помочь! Откуда же это странное чувство – смесь страха с возбуждением, и почему кажется, что стоит ему до меня дотронуться, как… Как что? Не будь дурехой, Лия Эллиот! Или ты воображаешь, что, стоит вашим рукам соприкоснуться, произойдет взрыв? Где твой здравый смысл?»
Но рассудок и здравый смысл разошлись с чувствами. Казалось, какой-то первобытный инстинкт, древний, как сама жизнь, предупреждает ее: не рискуй, не прикасайся к этому человеку, пусть даже на секунду!
– Сама справлюсь!
Эти слова слетели у нее с языка сами собой. Темноволосый спаситель отшатнулся, как от удара, мускулистое тело напряглось, и Лия пожалела о своих словах.
– Как пожелаете, – отрезал он.
Судьба, похоже, ополчилась сегодня против нее. Пока Лия, гордо отказавшись от помощи, выползала из машины, подол ее алого вечернего платья задрался и обнажил бедра.
Не в первый раз за сегодняшний день Лия выругала себя за легкомыслие. И что ей в голову стукнуло? Почему она бросилась домой прямо с рождественской вечеринки в агентстве?
Мама не ждет ее, думает, что дочь приедет только завтра. Но в сегодняшнем телефонном разговоре голос Полы Эллиот звучал так одиноко и печально, что Лия вдруг решила: надо ехать! Рождество – семейный праздник, а отца больше нет рядом, и только она может скрасить одиночество матери.
«Что мне стоило заехать домой переодеться? – теперь корила себя Лия. – Можно ведь было сообразить, что вечернее платье не подходит для долгой поездки в холодный зимний вечер». Но, не предусмотрев возможного похолодания и метели, Лия просто накинула поверх праздничного наряда теплое пальто и отправилась в путь.
Да, облегающее платье – не самый удобный наряд для того, чтобы вылезать из машины, уткнувшейся носом в канаву. Особенно если рядом стоит мускулистый красавчик шести футов ростом и наблюдает за твоими передвижениями с нескрываемым интересом.
– Очень мило, – заметил он.
Лия промолчала. Она героически преодолевала дюйм за дюймом, мечтая об одном: оказаться наконец на твердой земле и поправить юбку.
Незнакомец откровенно измерял взглядом длину ее стройных ног. Удивительные синие глаза блеснули ярче прежнего, когда порыв ветра задрал подол еще выше, обнажив нежную белую кожу и кружевные подвязки чулок.
– Не хотите повторить на бис? – лениво поинтересовался он.
– Еще чего! – фыркнула Лия.
И тут же ахнула. Только сейчас она поняла, насколько обледенела дорога. Ноги ее в потертых кожаных туфлях (их Лия надевала, когда вела машину) немедленно разъехались в стороны. Издав вопль ужаса, она уцепилась за первое, что подвернулось под руку.
Этим «первым» оказалась рука Шона Галлахера.
В тот же миг Шон протянул другую руку и обхватил Лию за талию, приняв на себя ее вес с такой легкостью, словно держал в руках перышко, а не женщину отнюдь не хрупкого сложения, от природы одаренную полными бедрами и пышной грудью, с соблазнительными изгибами.
– «На бис» я не повторю, мистер Галлахер! – задыхаясь, выкрикнула Лия.
– Жаль, – заметил он. – Мне так понравилось представление!
Если он и заметил, что она назвала его по имени, то виду не подал. Должно быть, привык, что его узнают на улице. Такова оборотная сторона славы.
Впрочем, известность для Шона Галлахера – не слишком тяжкое бремя. Этот человек появляется в репортажах светской хроники не реже, чем на экране, и всякий раз под руку с новой красоткой!
Впрочем, в последнее время имя его исчезло из газет. Должно быть, шли съемки очередных серий «Инспектора Каллендера», и на светскую жизнь у актера, исполняющего главную роль, просто не оставалось времени.
– Это было потрясающее зрелище!
Лия не видела его лица: она стояла, уткнувшись лицом ему в грудь, но по голосу чувствовала, что Галлахер улыбается.
– Представление?! – завопила она, извиваясь в тщетной попытке высвободиться из его объятий. – Да что вы себе позволяете? Думаете, если вы…
А вот шевелиться не стоило! Вместо того чтобы ослабить хватку, Шон крепко, до боли, прижал ее к себе. Лия ощутила тепло сильного мужского тела, в ушах громом отдалось ровное биение его сердца.
– Успокойтесь. – Теперь голос его звучал мягко – так же мягко, как и легкое, успокаивающее поглаживание по щеке. – Вы в шоке. Вам нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Дышите глубоко и ровно.
Он осторожно погладил ее пальцем по щеке, и Лия, окончательно сбитая с толку этой неожиданной лаской, машинально повиновалась. Однако несколько глубоких вдохов не помогли ей успокоиться, совсем наоборот! Стоило посильнее втянуть в себя воздух, и девушка почувствовала, что слабый аромат одеколона, исходящий от ее спасителя, смешивается с иным запахом – пряным, горьковатым запахом мужчины.
Казалось, в мозгу у нее что-то взорвалось. Весь мир растаял, исчез в белой метельной мгле, и не осталось ничего, кроме тепла его тела, широкой груди, сильных и бережных рук.
Сердце заколотилось как сумасшедшее, кровь ринулась по жилам, голова пошла кругом. Где-то глубоко внутри вспыхнул костер обжигающего желания, и Лия невольно вздрогнула.
– Вам холодно? – Уверенными и заботливыми движениями он принялся растирать ее окоченевшие руки. – Да вы совсем замерзли!
