Хелен Холстед - Гордость и предубеждение-2
Леди Кэтрин де Бёр для мисс Элизабет Беннет.
Мисс Беннет!
Обращаюсь к Вам в обход всех правил учтивости, поскольку Вы не заслуживаете таковой. Я узнала, что Вы упрямо продолжаете воплощать Ваш план вознести себя и разрушить навсегда имя Дapcu. И прошлом апреле я снизошла до того, чmобы пригласить Вас в свой дом. Вы злоупотребили моей добротой и, соблазнив моего племянника, ввергли его в мезальянс, в чем он еще раскается, когда его безумное увлечение пройдет. Тогда он будет горько сокрушаться, что его лишили законной невесты, моей дочери, мисс Анны де Бёр.
Ни один из родственников мистера Дарси никогда не позволит себе заговорить с Вами. Из-за Вас мой племянник будет отвергнут всей своей семьей.
И более того, Вас не примет никто из персон значимых, ибо такова степень уважения и почитания, которыми пользуется семья де Бёр.
Да простит Бог Ваше преступление, поскольку я не прощаю Вас.
Леди Кэтрин де Бёр.
На миг Элизабет задохнулась от потрясения. Потом она побрела по рощице, едва понимая, в каком направлении движется.
— Чванливая женщина! Пользуется уважением и почитанием. Только не моим!
Само содержание письма не вызвало у нее никакого удивления и не явилось для нее неожиданностью, поскольку леди Кэтрин уже бросала ей подобные обвинения прямо в лицо всего несколько недель назад, но в написанном виде несправедливость ощущалась даже более жестоко.
Обвинение в заманивании Дарси в ловушку она нашла особенно оскорбительным. В начале их знакомства он совсем не пришелся ей по сердцу и не нравился до тех пор, пока она не узнала его ближе. Это Дарси боролся за нее и добился сначала ее уважения, а затем и ее привязанности.
«И все-таки, — размышляла девушка, — многие с неизбежной легкостью поверят в мои корыстные мотивы. Леди Кэтрин проявит свою низкую злобу в попытке отомстить ей, влияя на их положение в обществе. Как будто она может! Леди Кэтрин тешила себя своей властью над теми, кто нуждался в ее доброжелательности и благосклонности. Однако друзья ее жениха не слишком зависели от ее влияния, поэтому какой смысл им отворачиваться от них с Дарси только по прихоти его тети? Нет, они не могут быть настолько лишены здравого смысла. Или все же?..»
Она вышла из рощи через задние ворота, добралась до молочной фермы и скормила письмо козам.
Солнце светило сквозь облака, когда Элизабет вернулась в лес. За поворотом тропинки она увидела на фоне солнечных лучей высокую фигуру, одетую в серое. Дарси ждал ее в том месте, где тропинки расходились в разные стороны. Он стоял спиной к ней, глядя куда-то в лес. Она хмыкнула от неожиданности; Дарси повернулся, и в лесном полумраке его взгляд показался ей слишком невеселым. Он поклонился и направился к ней.
Элизабет кивнула в ответ.
— Вы сегодня пришли так рано.
— Не так рано, как хотелось бы.
Он поднес ее руку к губам, затем повернул и поцеловал крошечное место между рукавом и перчаткой.
— Я изложил суть дела моему поверенному, приезд которого с брачным контрактом жду с нетерпением.
Она улыбнулась и взяла его за руку. Они направились вглубь леса. Ветер ворошил опавшие листья под ногами. Какое-то время они шли молча.
— Миссис Беннет сказала мне сейчас, что вы получили письмо, которое, по вашему предположению, пришло от кого-то из моих близких, — наконец заговорил он.
— Мне помнится, я употребила слово «знакомых», хотя «близких», возможно, подходит более точно.
Дарси застыл.
— Леди Кэтрин осмелилась написать вам? — сдержанно уточнил он.
— Как правило, когда речь заходит о вашей уважаемой тете, не говорят «осмеливается» что-то сделать. Она просто сделала это.
— Вы позволите мне взглянуть на письмо?
— Нет, я не покажу его вам, даже если бы того и желала, хотя я и могу указать общее направление его местонахождения. Достаточно сказать, что леди Кэтрин была столь добра, что милостиво довела до моего сведения свое мнение. Она деликатно предупреждает меня о том холодном приеме, который ждет меня в обществе, случись мне когда-нибудь осмелиться высунуть нос из своего дома.
— Как жаль, что я не в силах воспринимать подобные оскорбления с такой легкостью, с какой это делаете вы, — рассмеялся он помимо своей воли.
— Я была предостаточно сердита с час назад, но вы уже знаете мой нрав.
— Действительно знаю. Ваше настроение улучшается при каждой попытке запугать вас. Ваш дух крепнет.
— Именно так.
Дарси вздрогнул при мысли о письме от графа, своего дяди, который называл безумием добиваться руки девицы «без роду, без племени» и которую племянник мог бы заполучить, даже не вступая с ней в брак. Он должен позаботиться, чтобы Элизабет никогда не открыла для себя содержание того письма.
Он коснулся завитка волос, выбившегося из-под ее шляпки.
— Когда я впервые осознал, что полюбил вас, я погрузился в… чувство, похожее на счастье. Но потом, после расставания с вами, мои чувства постоянно менялись, пока я не заболел от тоскливого желания увидеть ваше лицо, даже если это случится еще только один раз.
Лес наполнился шелестом опадающей листвы. Губы Элизабет зашевелились, словно готовые расплыться в улыбке, но ее взгляд привлек кружащийся в воздухе падающий лист. Как важно было не упустить ни малейшего мгновения его восхитительного падения.
Она хотела посмотреть на Дарси, но почему-то не сделала этого.
— Я узнал, каково это — тосковать, — продолжил он. — Я и представить себе не мог, как это больно.
Лес затих. Элизабет почувствовала, как он обнял ее за талию, как он прижимает ее к себе, ощутила колючую ткань его пальто на своей щеке. Как близки они были! Внезапный порыв ветра закружил листья в танце вокруг них. Его губы коснулись ее лба.
— Элизабет, моя нареченная невеста, вы даже не догадываетесь, как я люблю вас.
Она подняла к нему свое лицо, и в какой-то миг ему показалось, что он прочел в ее глазах никогда еще не произнесенные слова, глубоко скрытые за ее внешней сдержанностью. Она приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать. Ее губы оказались совсем-совсем близко.
— Умоляю, скажите мне о ваших чувствах.
Она откинула голову, потом снова посмотрела на него, и он увидел в ее темных глазах затаенное лукавство, которое покорило его с самого начала их знакомства.
Дарси выпустил ее из объятий и взял под руку. Сердце перестало дико колотиться в груди. Они пошли вперед сквозь искрящийся морозный воздух.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пока Элизабет переживала сомнения, вызванные письмом Кэтрин, а соседи тревожили себя мыслями о трудностях, ожидающих невесту на выбранном ею пути, а миссис Беннет, охваченная радостью, и не думала ни о чем подобном. Она имела только два серьезных повода для озабоченности, а именно: условия брачного контракта Элизабет и подготовка свадебных платьев для обеих дочерей.
