KnigaRead.com/

Анн Голон - Анжелика. Маркиза Ангелов

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Анн Голон - Анжелика. Маркиза Ангелов". Жанр: Исторические любовные романы издательство неизвестно, год неизвестен.
Перейти на страницу:

Ортанс, Анжелика и Мадлон, которые воспользовались спором, чтобы опорожнить свои миски, снова подняли носы, а Гонтран, их десятилетний брат, оставил темный угол, где сидел, надувшись, и подошел поближе. Наступало время для рассказов о войнах и грабежах, о наемниках и разбойниках, где в красном зареве пожара слышался звон шпаг и женские крики…

— Гийом Лютцен, вы знаете моего сына? Он служит конюхом у нашего хозяина, барона де Сансе де Монтелу.

— Да, знаю, славный малый.

— Так вот! Все, что я могу вам сказать о его отце, это то, что он служил в армии монсеньора кардинала Ришельё, которую тот отправил в Ла-Рошель на погибель протестантам. Сама я не гугенотка и всегда молила Святую Деву Марию, чтобы она сохранила меня невинной до свадьбы. Но когда войска нашего христианнейшего короля Людовика XIII прошли по провинции, самое меньшее, что про меня можно было сказать, что девственницей я быть перестала. И сына своего я назвала Жаном Латником в память обо всех этих чертях, один из которых стал его отцом, и чьи кованые кирасы разорвали единственную рубашку, что тогда была на мне.

А если рассказать, что творили со мной на соломе в сарае те разбойники и бандиты, которые не раз выходили на дорогу, подгоняемые голодом, то вам всю ночь не сомкнуть глаз. В это время остальные поджаривали ступни моего благоверного на очаге, чтобы заставить его признаться, где он припрятал деньги. Я чуяла запах, да думала, что они жарят свинью.

И тут толстая Фантина принялась смеяться, а затем налила себе яблочного винца, чтобы промочить горло, пересохшее от разговоров.

* * *

Вот так, под знаком Людоеда, среди призраков и разбойников началась жизнь Анжелики де Сансе де Монтелу.

Все в семье звали Фантину просто Кормилицей. Где же были дети Фантины Лозье, в то время как она нянчилась с многочисленным выводком де Сансе, поскольку баронесса, их мать, сама не могла их всех выкормить? Вероятно, они тоже населяли большую кухню, наполненную шумными рассказами, запахами вкусных супов и рагу в больших котлах.

А где был тот человек, ее «благоверный», ступни которого не раз поджаривали разбойники? Быть может, где-то в помещениях замка, где несколько конюхов и немногочисленные слуги заботились о лошадях, носили воду и дрова, работали в коровнике небольшой усадьбы.

В крови кормилицы текла толика мавританской крови, которую арабские завоеватели, сарацины, в VIII веке донесли до самых границ Пуату.

Анжелика с молоком впитала ее страстность и мечтательность, в которых воплотился дух провинции, дух болот и лесов, открытых, словно заливы, теплым океанским ветрам.

Ее пестрая жизнь казалась девочке чередой трагедий и чудесных историй. Жажда жизни стала для малышки лекарством от страха. Она с жалостью смотрела на дрожащую от ужаса малышку Мадлон и на свою старшую сестру Ортанс, такую чопорную, но горящую желанием спросить у кормилицы, что именно разбойники вытворяли с ней в сарае на соломе.

Анжелика в свои семь лет очень хорошо представляла, что именно происходило в сарае. Сколько раз она водила корову к быку или козу к козлу? И ее друг, пастушок Николя, объяснил ей, что мужчины и женщины делают то же самое, чтобы у них появились дети. Так и у кормилицы появился Жан Латник. Но Анжелику смущало, что когда кормилица рассказывала об этом, в ее голосе слышались то томность и исступление, то самый что ни на есть искренний ужас. Но не стоило и пытаться понять кормилицу, ее молчаливость, вспышки ее гнева. Достаточно и того, что она просто была, такая большая и подвижная, с сильными руками, коленями, скрытыми под бумазейным платьем, всегда готовая принять вас, словно птенчиков в свое гнездо, спеть вам колыбельную или рассказать о Жиле де Реце.

Старый Гийом Лютцен, говоривший неторопливо и с заметным акцентом, был куда проще. Его называли то швейцарцем, то немцем. Вот уже несколько лет, как его, босого и хромающего, увидели бредущим по римской дороге[2]. Он вошел в замок Монтелу и попросил кружку молока. А потом остался как слуга, привычный к любой работе, готовый смастерить и починить что угодно. Барон де Сансе поручил ему носить письма соседям и встречать сборщика податей, когда тот являлся требовать долги. Старый Гийом долго слушал его, а затем отвечал на своем диалекте то ли швейцарского горца, то ли гессенского крестьянина, и обескураженный сборщик уходил.

А еще он тоже знал рассказы, приводившие детей в восторг. Его пыл рассказчика чаще всего просыпался с наступлением лета, ведь именно с приходом тепла солдаты идут на войну, полководцы покидают королевские дворы, танцы и развлечения и присоединяются к своим войскам. Армии снимаются с зимних квартир и вновь идут сражаться, порой даже не зная куда и против кого…

Лютцен показывал на восток, туда, где вставало солнце, и начинал свой рассказ о неведомых империях, германских солдатах, которыми правил император, как во времена римлян, и еще о турках. В тех далеких странах война не прекращалась ни зимой, ни летом, эта война длилась бесконечно. Земли были так опустошены, что теперь на каждом лье обитало больше волков, чем людей. И он шел до тех пор, пока не добрался до земли, где не было войны.

С какого поля боя он явился? С севера или востока? И как случилось, что чужеземный наемник пришел по дороге из Бретани? О нем знали только, что при Лютцене он сражался под командованием кондотьера Валленштейна[3], и именно ему, Гийому, досталась честь проткнуть брюхо славного толстого шведского короля Густава Адольфа, когда тот, заблудившись в тумане во время битвы, напоролся на австрийских копейщиков.

На чердаке, где жил Гийом, среди сетей паутины блестели на солнце его старые доспехи и каска, из которой он, бывало, пил горячее вино или хлебал суп. Огромная пика, втрое выше его самого, служила для того, чтобы сбивать с деревьев созревшие орехи. Но больше всего Анжелика завидовала маленькой, инкрустированной деревом, черепаховой терке, которую он называл «беспутной», как и самих немецких наемников, которых на французской службе тоже величали «беспутными».

Двери просторной кухни замка весь вечер не знали покоя. Ближе к ночи они открывались, принося с собой сильный запах навоза, слуг, служанок и кучера Жана Латника, столь же неразговорчивого, сколь болтлива была его мать. Вслед за ними пробирались собаки: две длинные борзые Марс и Маржолен и таксы, испачканные грязью по самую макушку.

А в самом замке двери распахивались перед ловкой Нанеттой, которая служила горничной, в надежде приобрести хорошие манеры и покинуть своих бедных хозяев, попросившись на службу к маркизу де Плесси-Бельер, чей замок возвышался в нескольких лье от Монтелу. Сновали туда-сюда двое слуг с нечесаными лохмами, спадавшими на глаза. Они таскали дрова для большого зала и воду для комнат. Затем появлялась мадам баронесса. У нее было доброе лицо, иссушенное на открытом воздухе и увядшее от многочисленных родов. Она носила серое саржевое платье и черный шерстяной капюшон, потому что в большом зале, где она проводила время с дедушкой и старыми тетушками, было более сыро, чем в кухне.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*