Жюльетта Бенцони - Недостойные знатные дамы
На этом ночные посетители удалились, оставив господина де Витроля коротать ночь по его усмотрению.
Утром, взвесив в руках холщовые мешки, барон удивился их легкости. Уступая внезапному побуждению, он открыл их и обнаружил, что вместо золотых в них насыпаны мелкие серебряные монеты. Черт возьми, но королеве Вестфалии незачем уподобляться булочнице, опустошившей свою кассу, и обременять себя сумками с мелочью! Придя к выводу, что все это весьма подозрительно, барон де Витроль написал о случившемся министру полиции, подчеркнув необходимость пригласить кого-либо из свиты королевы для опознания вещей.
Однако около полудня лакей доложил о приходе… нет, не мадам де Ла Рошет, а маркиза де Мобрея!
Сначала возмущенный Витроль отказался его принять, однако маркиз настаивал, и наконец секретарь Совета приказал пригласить его.
Вошел высокий, хорошо сложенный, довольно красивый человек, однако взгляд его был жестким и вызывающим. Барону показалось, что это один из тех двоих, кто разбудил его ночью, принеся две сумки и то, что осталось от сундука, однако полной уверенности у него не было.
Не пригласив посетителя сесть, Витроль принялся сурово выговаривать ему за то, что тот поставил в затруднительное положение короля, скомпрометировав его в глазах императора Александра. Мобрей не задумываясь ответил, что он всего лишь выполнял приказ, и угрожающе добавил:
— Если кто-то хочет таким образом скомпрометировать меня — что ж, значит, мне тоже придется подмочить чью-то репутацию!
— Не знаю, что вы этим хотите сказать, но скомпрометировать вы можете только виновных. И вообще, я требую объяснений! Кто именно отдал вам подобный приказ?
Поскольку барон был явно разгневан, Мобрей, очевидно, решил, что объясниться самое время, и поведал историю поистине ошеломляющую.
— Несколько дней назад, — начал он, — месье Ру-Лабори, помощник секретаря временного правительства, вызвал меня, чтобы от имени господина Та-лейрана доверить мне поручение государственной важности. Вскоре я узнал, что мне предстоит… убить Бонапарта по дороге на остров Эльбу.
Витроль даже подскочил.
— Как так — убить?! — воскликнул он.
— Убить. Не больше и не меньше. Так как я был изрядно удивлен, месье Ру-Лабори заверил, что все согласовано с кем надо, а за труды я получу миллион и титул герцога.
— Черт возьми! Интересно, где господин Талейран берет все эти титулы, чтобы швыряться ими?
Мобрей ответил, что сие ему неизвестно, и продолжил свой рассказ. Он сказал, что слова секретаря его не убедили, и пожелал получить столь необычный приказ из уст самого князя. Ему ответили, что князь слишком занят и не может тратить время на болтовню. Если же маркиз требует подтверждения, господин Талейран просто выйдет из кабинета и кивнет в его сторону. В условленный час Мобрея провели в гостиную. Действительно, вскоре в дверях кабинета показался Талейран; он улыбнулся Мобрею и кивнул ему, как и было условлено.
Убедившись в серьезности возложенной на него миссии, Мобрей запасся всеми необходимыми пропусками, а затем вместе с кавалерийским полком отправился на Корсику. Однако по дороге, неподалеку от Санса, он повстречал королеву Вестфалии и был изумлен размерами ее багажа. Мобрей вспомнил, что временное правительство опасалось, как бы драгоценности из королевской казны не были переправлены за границу, где они, несомненно, затеряются в бездонных карманах семейки Бонапартов. Поэтому он и реквизировал вышеупомянутые сундуки… разумеется, без какой-либо выгоды для себя.
— Теперь же, — заключил Мобрей, — я вполне в состоянии выполнить свое поручение, и самое большее через два дня вышеозначенный человек может покинуть мир живых.
При этих словах Витроль встрепенулся: невероятный рассказ посетителя подействовал на него угнетающе.
— Сударь! — воскликнул он. — Подобные средства недостойны дела, которому мы служим! Мы слишком сильны и не настолько подлы, чтобы прибегать к таким методам.
— Однако, сударь, не будете же вы лично принимать решение по столь важному вопросу, не получив предварительно указаний графа д'Артуа?
— Я не собираюсь принимать никаких решений, и не знаю никого, кто бы отважился пересказать ваши слова принцу. Уходите, мне надо подумать, однако не забудьте прийти сегодня вечером на официальное вскрытие ящиков в присутствии придворной дамы королевы Вюртембергской.
— Сударь, — спокойно ответил Мобрей, — мне нечего бояться, и я не собираюсь скрываться.
И, холодно поклонившись, он покинул кабинет секретаря королевского Совета.
2. ЧУДЕСНАЯ ЛОВЛЯ
Вечером в одной из гостиных павильона де Марсан господин де Витроль в присутствии фрейлины королевы Екатерины мадам Мале де Аа Рошет, префекта полиции и соизволившего явиться маркиза де Мобрея приступил к вскрытию похищенных сундуков. Точнее, лишь хотел приступить, поскольку обнаружилось, что нет ключей. Барон повернулся к Моб-рею:
— Не хотите ли вы, сударь, вернуть мне ключи?
Губы маркиза искривились в саркастической усмешке.
— Но у меня их нет. Я не считал для себя возможным открывать сундуки, поэтому ключи остались у королевы.
Пришлось посылать за слесарем, который со всеми предосторожностями, необходимыми при вскрытии царственного багажа, атаковал замки. Первым на очереди был огромный сундук из красного дерева — в нем, по словам фрейлины, находились драгоценности Екатерины. Однако замки на сундуках оказались особенными, и пришлось идти за швейцарцем-краснодеревщиком, изготовлявшим такие сундуки. Он прибежал с улицы Сент-Оноре, прихватив с собой специальный инструмент, чтобы открыть их, не испортив работы.
Все это заняло время. Было уже за полночь, когда сундук наконец соизволил открыться и выставить на всеобщее обозрение свою белую шелковую обивку и многочисленные шкатулочки, лежавшие в нем. К несчастью, когда шкатулочки открыли, все они оказались пусты, лишь в нескольких лежали золотые обломки — свидетельство того, что драгоценности были разобраны наспех и неловко.
В наступившей тишине господин де Витроль разразился грозной речью; гнев его, разумеется, обрушился на Мобрея.
— И что вы, сударь, обо всем этом скажете? Объясните нам, куда вы дели бриллианты!
— Я? Но, сударь, мне не поручали охранять их! — нагло заявил Мобрей.
— Однако вы их конфисковали, значит, вы несете за них ответственность!
— Совершенно не понимаю, почему. Как видите, эти сундуки не вскрывали, а поскольку ключи у королевы Вюртембергской, скорее уж можно подумать, что это она украла алмазы.
В ответ на столь циничное заявление раздался возмущенный голос мадам де Ла Рошет — она принялась яростно упрекать маркиза в том, что он пытается очернить королеву после того, как обокрал ее. Мобрей расхохотался:
