Рослин Гриффит - Колдунья
— Ну так что, вас интересует работа? — спросила она.
Он попытался сконцентрироваться на ее словах, которые не совсем были понятны ему.
— Работа? — спросил он, посмотрев на нее и опять увидев в ней что-то знакомое.
Он засмеялся.
— Я бы не стал называть это работой, — сказал он. В конце концов для мужчин это вряд ли работа, да и для женщин тоже, надо надеяться, это не тяжелая, а скорее приятная работа. — Но уж опыт у меня богатый, очень богатый. Ты не хотела бы показать мне что-нибудь этакое… ну, модное. — Сказав это, он опять возбудился. Он придвинулся ближе, чтобы ощутить запах ее духов, и еще раз взглянул на ее грудь. — Я готов даже сейчас немного расслабиться.
— Расслабиться? — сказала она, отступив назад в недоумении.
— Когда женщина со мной, она забывает обо всем на свете, а тем более о том, что она на работе.
— Женщина? На работе? — говорила она возмущенно, ее голос показался ему очень знакомым. — О чем, собственно, вы говорите?
— О том, чтобы нам с тобой пойти наверх, — сказал он, добавив: — Или туда, где твоя комната. — Чако чувствовал уже что-то неладное.
Она даже вздрогнула и отступила назад, покраснев. Она уже хотела уйти, но все же решила высказать ему все:
— Сэр, я не знаю, кто вы такой, но я вовсе не собиралась с вами говорить о том, чтобы… чтобы идти наверх! — сказала она, глубоко вздохнув. — Я — управляющая казино, и если вы не тот, кто ищет работу у меня в казино, то, значит, я ошиблась, приняв вас именно за того человека.
«Управляющая?» Он сразу смутился, увидев, как она смотрит на него. Не говоря уже о том, насколько он был обманут в своих надеждах.
— Я думала, вы тот самый Пабло или Чико, — продолжала она, — Тот, кого рекомендовал сюда дядя Магдалины.
— А вы не Ла Рубиа?
— Конечно же, нет! Я миссис Фрэнсис Ганнон.
Нервная дрожь охватила Чако: «Миссис Ганнон?» Тогда, в Гэйлисто-Джанкшен, ее лицо было запачкано, кроме того, его скрывала вуаль; она плакала и была, конечно, не такой, как сейчас.
— А кто же вы такой? — требовательно спросила она.
— Для вас я никто. Я тот, кого вы не хотели бы знать никогда.
— Ваш голос…
Ему ничего не оставалось, как назвать себя:
— Я — Чако Джоунс.
Когда она услышала его имя, выражение ее лица изменилось, и груз вины еще больше придавил Чако. Он думал, что вряд ли кто-то ненавидит его так, как эта вдова.
* * *Не в состоянии поверить в то, что человек может быть таким наглецом, Фрэнсис уставилась в его бледные серые глаза, которые она узнала сразу же, как только услышала его имя. Возможно, этот бандит помылся, побрился, привел в порядок свои длинные черные волосы, завязав их сзади, но безжизненный голос и глаза выдавали его.
— Вы осмелились мне это предлагать? — произнесла она так, что ее даже не волновало, слышит ли их кто-то еще в салуне. — Вы убили моего мужа, а затем являетесь сюда, чтобы запятнать честь его жены? Да вы хуже самого низменного паразита!
— Паразита?
— Крыса! Гадкая крыса! — кричала Фрэнсис. — Убийца!! Вас должны были арестовать в Гэйлисто-Джанкшен и повесить.
Его глаза оставались холодными, а лицо ничего не выражало. Как можно было оставаться таким бесчувственным, думала она. Хотя, впрочем, какие чувства могут быть у негодяя.
— Я же говорил вам, что это был несчастный случай, миссис Ганнон, — сказал он ледяным тоном.
Он хотел было уже уйти, но она преградила ему путь, став перед ним:
— Даже если случайность оправдывает вас, то ваше занятие — ходить с оружием и стрелять в людей— может рассматриваться лишь как преступление.
— Просто так я никогда никого не убивал, мне это приходилось делать лишь в целях обороны.
— За исключением моего мужа.
Его выражение лица изменилось, казалось, что сейчас его безразличие сменилось раздражением. И теперь он выглядел даже как-то опаснее, но и более привлекательнее, что ее очень злило.
— Я заплатил за его похороны и погребение, — сказал он. — Вы хотите еще каких-то денег?
— Деньги не могут окупить человеческой жизни. Потом вы захотите и меня убить, видя, что закон все равно не наказывает вас.
— Да нет же! Что же я могу сделать еще?
Она никак не могла понять, нервничает он или спокоен, но одно она почувствовала — что ее пульс замедлился. — Кое-что вы еще можете сделать. Вы, например, наконец-то можете ответить за свое преступление.
— Я оплатил в церкви молитвы за вашего мужа.
Неужели? Не желая чувствовать, что это заявление ее как-то смягчило, она потребовала:
— Вы можете также выйти сейчас же из «Блю Скай».
— Я и так уже собирался уходить.
Она отошла, пропуская его, но он вдруг остановился и сказал:
— А что, миссис Ганнон, у вас траур еще по мужу или нет?
Она поняла его намек, так как видела, как он пристально рассматривал ее платье с глубоким вырезом, и ей стало стыдно.
— Конечно, — сказала она.
Со дня смерти Нэйта прошло не более недели, и к тому же она ведь не хотела надевать это платье, ее буквально заставили это сделать.
— Я вынуждена работать в казино и соответственно одеваться.
— Но вы разве не могли одеть что-то такое, что так явно не подчеркивало бы вашей груди?
Ее лицо вспыхнуло. Неужели именно так мужчины разговаривают с женщиной в таком месте, как «Блю Скай»? У нее от стыда подкашивались ноги.
Обстоятельства заставили ее жить в этом доме бесстыдства и распутства, неужели и она сама теряет всякий стыд?
Не желая верить в это, она в ярости закричала на него:
— Да как вы смеете?
Уставившись на нее, он заставил ее даже дрожать.
— Но это ваше платье наводит мужчину на некоторые мысли интимного плана.
Она позволила ему иметь эти мысли!
— Вон отсюда, — кричала она, смотря по сторонам. — Адольфо? Где же он? Немедленно позовите его, сейчас же! — сказала она бармену, и маленький мексиканец-вышибала уже спешил на помощь. — Проводите этого человека за дверь!
Адольфо уставился на Чако Джоунса:
— Приятель? Ты чего тут натворил?
Они знали друг друга? Не замечая этого, она стояла на своем, не желая уступать. Фрэнсис вся выпрямилась и повторила:
— Выставите мистера Джоунса отсюда, Адольфо. Его присутствие здесь нежелательно.
Слава Богу, Адольфо все же подчинился приказу управляющей.
Посмотрев на нее, затем на Чако, он взял его за рукав и повел к выходу, сказав:
— Да, сеньора.
Фрэнсис стояла и смотрела вслед обоим, пока не увидела, что дверь за бандитом закрылась. Затем она быстро поднялась к себе в комнату. У нее не было времени переодеться, но она могла по крайней мере накинуть шаль, чтобы прикрыть оголенные плечи.
