Лора Бекитт - Агнесса. Том 2
Джек вспомнил Керби; вот кто обрадовался бы ему! Собаки — совсем особенные в своей преданности существа… Хотя, кто знает, насколько длинна их память? Зато известно, как коротка их жизнь: когда берешь в дом собаку, волей-неволей приходится мириться с тем, что когда-нибудь станешь свидетелем ее смерти. И Керби, должно быть, давно уже нет…
— Похоже, мы тут лишние, — мрачно произнес Дэн. Джек усмехнулся.
— Как и везде!
Женщина вышла из дома и направилась к ним. Она остановилась неподалеку от того места, где они прятались, и оглядывала кусты, чуть приподнявшись на цыпочки, и словно бы покачиваясь на ветру. Издали она казалась моложе, теперь же Джек заметил, что волосы ее у висков и надо лбом седые, а кожа вокруг усталых глаз испещрена морщинками. И все же нельзя было не заметить, что когда-то она была, должно быть, дивно хороша собой.
В просторной комнате с высоким темным потолком и бревенчатыми стенами стоял громоздкий длинный стол, за которым свободно могло поместиться человек двадцать; во главе его красовалось тяжелое сидение с резной спинкой. Все было покрыто толстым слоем пыли; безмолвствующее ныне воображение (способное производить лишь картины задержания и наказания за побег) не позволяло Джеку и Дэну представить, как из углов мрачного помещения вылетают, хлопая крыльями, зловещие черные птицы, но они ясно почувствовали некое непонятное неудобство. Оставаться здесь не хотелось,
— Садитесь, — пригласила женщина.
В углу комнаты в огромном камине горел слабый огонь. Собака лежала возле огня; завидев посторонних, она слегка приподняла голову, но не зарычала. Чарли здесь не было.
— Жаль, у меня нет хорошей еды, — ровным голосом произнесла женщина.
— Черт возьми, наемся ли я когда-нибудь досыта? — тихо сказал Дэн.
Однако и тем, что ему принесли (грибная похлебка, ягоды, пресные лепешки), он остался доволен, как и приготовленной постелью; утомленные беглецы долго отсыпались, благо, наряду с тревогой, внушаемой этим мрачным жилищем, в них поселилась уверенность: уж здесь-то их никто не сумеет найти.
Об этом сказала им и мать Чарли, когда Дэн и Джек, очнувшись от тяжелого сна, выползли из комнаты на полуразвалившееся крыльцо.
— Есть такие места, куда не очень-то легко проникнуть. И дело не только в том, что кругом лес и нет ни души…
Потом она рассказала о своем муже и сыновьях, из которых он сделал шайку грабителей: их всех повесили, и лишь младший, не успевший, по ее словам, ничего совершить, был отправлен на каторгу. Она говорила медленно и спокойно, не интересуясь, слушают ее или нет, говорила, скорее, самой себе. Взгляд ее оставался неподвижным.
Она была какая-то странная, слегка не в себе, живущая, похоже, в своем особом замкнутом полублаженном мире, она внушала людям особого рода опасение, заставляя их отгораживаться от нее как от чего-то чуждого и непонятного.
— Надо сматываться отсюда, — вполголоса произнес Дэн.
— Да, пожалуй, — согласился Джек. Его мысли сейчас текли медленно и лениво: мешало припекающее солнце… Лес, чистота неба и воздуха — настоящее блаженство, но порой его что-то словно кололо изнутри: нечему радоваться, совсем нечему, даже свобода вовсе не казалась свободой, он уже вроде бы свыкся с нею, она не опьяняла его и не приносила чудес.
— Все дело в том, что у нас нет денег, — пожаловался Дэн. — И достать негде! Что делать будем — ума не приложу!
Он, похоже, тоже освоился с новым положением, но, в отличие от Джека, воспрянул духом и стремился к достижению еще больших результатов.
— Деньги можно получать двумя способами, — сказал Джек, — работать или воровать. Но работать я не хочу, а воровать боюсь.
У него мелькнула мысль: а не остаться ли навсегда в этом заколдованном месте; непривычным и страшным показался ему предполагаемый выход в полузабытый большой мир. Мир, который наверняка не примет его.
— Парнишку этого здесь оставим? — спросил Дэн.
— Да, наверное…
— Старуха сказала: ему намного лучше, он поправится… А ты чем занимался-то раньше? — прищурив глаза от солнца, поинтересовался Дэн. Выглядел он по-прежнему страшновато, но это его, видимо, ничуть не занимало и не тревожило; вообще он был, как решил Джек, обычным простоватым парнем, изначально, по природе своей, незлобивым, с обычными, присущими каждому недостатками.
Джек вспомнил свое лицо, которое увидел в найденном осколке зеркала: в глубоко запавших глазах давно появился блеск недоверия и злобы, который не исчез и сейчас, он отталкивал и пугал, этот неспокойный взор светлых глаз, окаймленных синевой. Сероватого оттенка кожа обтягивала скулы, а сжатые губы были бескровны… Элси, видно, так и не узнала его, хотя это неудивительно, столько лет прошло. А Агнесса? Возможно, испугалась бы даже… Ведь зачастую один и тот же человек, встреченный несколько раз через большие временные промежутки, в различные периоды жизни, воспринимается как несколько разных людей.
— Я объезжал коней. Далеко отсюда, в Калифорнии, — ответил Джек на вопрос Дэна. И тут же вспомнил ослепительно-яркое время беспечной жизни, когда он мог многие мили проехать верхом под палящим южным солнцем, и все было нипочем! У него никогда ничего не болело, он не знал страха, всегда был полон сил! Он уныло вздохнул: а что теперь?
— А туда за что попал? — поинтересовался Дэн.
— Черт дернул грабить дилижансы на дорогах!
— Жалеешь?
— Радуюсь.
Дэн замолчал. Потом опять спросил:
— Сколько ты отсидел?
— Восемь лет без малого. А ты?
— Три. Тебе сколько оставалось, если б не сбежал?
— Все, что осталось, то и оставалось.
— Пожизненное?
Джек кивнул.
— Сам-то за что? — спросил он.
Дэн засмеялся нелепым сдавленным смехом.
— Убийство.
— Кого прикончил? — произнес Джек почти равнодушно.
— Жену и ее любовника, — последовал ответ. Джек слегка оживился.
— Жену?!
— Да, чего удивляешься? Правда, охранника при побеге стукнул, но это я не хотел, получилось так. Может, он и не умер. Да слушай, что ты смотришь на меня так, будто я невесть какой бандит?! — разозлился Дэн.
— Да я ничего, — успокоил Джек. — А ты что же, застукал их? Жену и этого?
— Конечно. Зашел, а они… Я сказал ей, что поеду на соседнюю ферму, меня туда хозяин послал. Так оно и было, но только получилось, что мне пришлось вернуться с полпути. Я работал у одного фермера, а она была служанкой в доме, ну и спуталась с фермерским сынком. Вот, значит, я их застал, кинулся на него с ножом и в драке зарезал. Потом ее… Да и себя здорово поранил… Сначала жить не хотелось, а потом… все прошло. — Он опять засмеялся, а Джеку вновь нестерпимо захотелось его ударить.
