Сьюзен Кэррол - Куртизанка
Один предмет привлек внимание Реми. Его лицо смягчилось, когда он снял с каминной доски миниатюру. Портрет младшей сестры Габриэль, Мири, был среди тех немногочисленных вещей, которые она захватила с собой из дома.
Пока Реми изучал портрет, жесткие складки вокруг его губ разгладились и он задумчиво улыбнулся. Воспользовавшись тем, что его внимание отвлечено, Габриель решилась на поступок, на который не решалась прежде: она позволила себе долго и внимательно разглядывать его и была сильно обескуражена.
Реми сильно изменился, и дело было вовсе не в его косматой гриве и давно нестриженной бороде. Она запомнила его не таким худым, не таким изможденным. Он явно мало заботился о пище или отдыхе, если только не нуждался в этом для выживания.
Габриэль страстно захотелось заставить его отдохнуть, пока она прикажет приготовить ему поесть и горячую ванну, чтобы понежить его усталое тело. Вытряхнуть его из пропитанной дорожной пылью одежды, постричь бороду, расчесать волосы, ворча на него и кудахча над ним, совсем как когда-то, и попытаться рассмешить его. Уложить в постель, и подоткнуть ему одеяло, и разглаживать тягостные складки на его лбу, пока он не погрузится в глубокий сон, столь ему необходимый. А затем…
Габриэль перевела дух, поразившись своему непостоянству. Теперь ее захватили глупые фантазии удержать подле себя мужчину, от которого она только-только сама решила избавиться.
Габриэль заставила себя спрятать свои чувства за лучезарной улыбкой.
— Простите, у меня ушло слишком много времени на переодевание. Что вы только подумаете о моих манерах, капитан Реми? Надеюсь, я не слишком долго заставила вас ждать?
— Нет, — пробормотал он. Взгляд его вновь вернулся к миниатюре, зажатой в руке. — Я восхищался этим портретом Мири. Какое замечательное сходство! Я запомнил ее именно такой.
— Вы находите?
Холодность Габриэль чуть отступила, когда она забирала миниатюру из рук Реми. Он говорил правду. Сходство портрета с Мирибель было поразительным. Габриэль помнила тот давний весенний день и сад, где она писала миниатюру, запах душистых растений, выращиваемых Арианн, наполнял воздух, пчелы жужжали среди цветов. В то время волшебство ее было в самом расцвете.
Интересно, насколько Мири походит на свой портрет теперь. Прошло уже больше двух лет с тех пор, как Габриэль видела сестренку, и только Небу известно, когда она увидит ее снова, если вообще увидит. Об этом подумала Габриэль, поддавшись приливу печали по младшей сестре, которая была для нее потеряна, впрочем, как и давнее волшебство.
Девушка почувствовала, что Реми внимательно наблюдает за ней.
— Это ваша работа, Габриэль? — уточнил он.
— Да, у меня тогда хватало времени на всякую чепуху. — Она вернула ему миниатюру с деланным безразличием. — С тех пор Мирибель, конечно, сильно выросла. Думаю, вы даже не узнаете ее.
— Осмелюсь предположить, что вряд ли, — согласился Реми с грустной улыбкой.
«Впрочем, как и я», — подумала Габриэль, подавляя пронзительную боль.
— А как там Арианн? Как поживает Хозяйка острова Фэр? — поинтересовался Реми, возвратив миниатюру на место.
Он оглядел каминную доску в ожидании увидеть также портрет Арианн и озадаченно посмотрел на Габриель.
— О, Арианн вышла замуж за Ренара, — Габриэль удалось изобразить беззаботность, — и теперь, после всего пережитого, они с ее великаном счастливо зажили в его замке.
— Ну почему всегда, когда ты говоришь о Ренаре, и твоем голосе звучит пренебрежение? — мягко упрекнул ее Реми, хотя и с улыбкой. — Ренар — человек хороший, и он всем нам спас жизнь в ту ночь, когда пожаловали охотники на ведьм.
— Я знаю, что и сама люблю этого гиганта — своего шурина, но мы с графом всегда находили особое удовольствие в том, чтобы досаждать друг другу в постоянных стычках. Чем изрядно доводили бедняжку Арианн до отчаяния. Однажды она даже пригрозила разогнать нас по комнатам и запереть обоих, пока мы не научимся вести себя, — с сожалением улыбнулась Габриэль своим воспоминаниям. — Но мы никогда всерьез не ссорились, пока…
— Пока? — переспросил Реми, поскольку она замолчала.
От досады, что затронула эту тему, Габриэль даже прикусила нижнюю губу.
— …пока Ренар не вбил себе в голову эту дурацкую идею, что обязан подыскать мне мужа, — неохотно договорила она. — Что я никогда не стану счастлива или довольна, пока не пойду под венец.
— Настолько ли это дурацкая идея, Габриэль? — тихо спросил Реми.
Дурацкая, если речь шла о ней. Ренар в роли свахи для нее? Над этим можно было бы посмеяться, если бы ей не претила даже мысль о том, что какой-то алчный дворянин, охочий до приданого, предложенного Ренаром, милостиво возымел бы желание забыть тот факт, что он получает подпорченный товар. Или, того хуже, очарованный ее красотой, вообразил бы себя влюбленным в нее, а она не сумела бы отвечать взаимностью на его любовь. А когда этот предполагаемый жених обнаружил бы правду? Что тогда?
Габриэль знала о существовании способов, с помощью которых умная женщина могла уверить своего мужа в мысли, что тот взял в жены девственницу. Но мысль о подобном обмане вызывала у нее отвращение. Нет, по ней, так лучше сразу позволить мужчине знать правду, кто перед ним, и пусть живет с этим знанием.
Тогда почему же она все еще избегает открыто объясниться с Реми? Почувствовав на себе взгляд его серьезных темных глаз, Габриэль все же решилась ответить:
— Глупо со стороны Ренара искать мне мужа. Глупо по многим причинам. Главным образом потому, что у меня нет никакого интереса становиться супругой какого-то там провинциального чурбана, способного похоронить всю мою жизнь в глуши.
Желая как-то сменить тему беседы, Габриэль, шурша юбками, направилась к этажерке у кровати, где хранились — на случай, если ей захочется утолить жажду среди ночи, — графин с вином и хрустальный бокал.
— Не хотите ли бокал рейнского вина, капитан Реми? — бросила она через плечо. — Я могу также послать за поваром, чтобы он накрыл вам поздний ужин внизу, в общей зале.
— Речь идет о том огромном столе, что я заметил внизу под лестницей, длина которого сопоставима с полем боя? — озорно спросил Реми. — Нет, боюсь, что едва ли я соответствую для такого стола, особенно комплекцией.
— Это все потому, что вы явно не слишком-то заботились о себе, как и большинство мужчин, когда они предоставлены самим себе. — Габриэль налила вино в бокал и подошла к нему. — Своей бледностью вы напоминаете призрак, за который я вас и приняла. Может, хотя бы вино вернет немного красок вашему лицу.
