Барбара Картленд - Опасная прогулка
Юдела с трепетом подумала, что на этот раз герцогиня была очень близка к истине. Вероятно, она уже заподозрила, что помолвка ее внука не более чем спектакль, разыгранный неизвестно с какой таинственной целью. Да, чтобы задумка герцога удалась, Юдела должна произвести на всех сногсшибательное впечатление. Конечно, она пообещала герцогу стараться изо всех сил. Но хватит ли у нее мужества и таланта сыграть роль перед недоверчивой, придирчивой публикой. Может быть, никакой, даже самый роскошный, гардероб ей в этом и не поможет.
Можно было только удивиться, как мгновенно портные, швеи, закройщики, обувщики и шляпницы откликнулись на зов старой герцогини и заполонили Освестри-хауз.
Бонд-стрит, где были сосредоточены все мастерские и модные лавки, располагалась неподалеку, но даже и в этом случае их стремительное появление в доме можно было объяснить только уважением к богатству и репутации герцога как щедрого заказчика и постоянного клиента.
Когда вдовствующая герцогиня выступила перед толпой мастеров и мастериц с разъяснением их почетной миссии, на всех лицах заиграла улыбка, и на Юделу обрушился град поздравлений. Радостная готовность помочь и тотчас же заняться делом, проявленная этой мастеровой братией, еще более смутила девушку и усугубила ее чувство вины за обман, в котором она согласилась участвовать. Юдела напрасно напоминала себе, что поступает подобным образом ради благополучия доброго и благородного господина, выручившего ее из беды, и что, если б не герцог, она сама оказалась бы в данный момент совсем в ином положении, на грани полного отчаяния.
Она пыталась восстановить в памяти наставления покойного отца, который предупреждал деревенских девушек об опасностях и искушениях, ожидающих бедняжек в Лондоне. Честно говоря, ей не дозволялось присутствовать на беседах викария с прихожанами, отправлявшимися служить в городской дом лорда Элдриджа или в дома его друзей и знакомых. О чем там говорилось, она узнавала только из обмена репликами между родителями за ужином. Ей запомнилось, как отец сказал матери:
— Я придерживаюсь мнения, что Бетти Гейри не очень умна, но зато слишком бойка и хороша собой, чтобы отпускать ее в Лондон.
— Я знаю, что леди Элдридж предложила ей работу у своей кузины, графини Датчет. Это вполне приличное семейство. Ты зря так тревожишься, — вступилась матушка.
— Надеюсь, кухарка или домоправительница, к которой Бетти попадет в подчинение, не будет спускать с нее глаз. Только вчера мне рассказали о большом количестве деревенских девушек, бесследно пропавших в Лондоне. Причем многие исчезли сразу же по прибытии в город, даже не появившись в домах, где их ждали.
Отец произнес это весьма озабоченным тоном.
— Я думаю, тебе известно про заведения, в которых их держат затворницами? — добавил он мрачно.
— Как все это страшно, — согласилась миссис Хейворт, — но ты ничего не поделаешь с подобной напастью. Проблем хватает и здесь, у нас в деревне. Так что, пожалуйста, не обременяй себя лишними заботами.
— Если б столица раскошелилась на большее число полицейских, там не творились бы подобные ужасы.
Поток его рассуждений уже трудно было остановить. Он оседлал своего любимого конька.
— В наше время ни одна молодая женщина не может пройти в одиночестве и двух шагов без опаски по городской улице, к какому бы общественному классу она ни принадлежала. А уж такая хорошенькая особа, как Бетти Гейри, непременно попадет в беду.
По мнению Юделы, отец был совершенно прав. Она была убеждена, что любую девушку поджидают опасности не только на улицах Лондона, но и даже на лужайке вне стен ее родительского дома.
Сейчас только окна и стены уютного особняка герцога отделяли Юделу от ужасов лондонских улиц, и если бы она покинула этот надежный приют, то что ожидало бы ее вне этого дома?
«Если б я не успела выскочить тогда из экипажа, — размышляла Юдела, — то оказалась бы в жутком притоне прикованной к стене».
Дрожь пробрала ее, и это не укрылось от внимательного взгляда герцогини.
— Тебе холодно, девочка? — спросила пожилая дама, которая отнеслась к девушке со всей теплотой и сердечностью.
— Нет, — поспешила ответить Юдела.
Просто, как говорили люди в нашем поместье, призрак накрыл тенью мою могилу.
— Какой ужас! — воскликнула герцогиня и тут же рассмеялась. — Как суеверны сельские жители! Но ты должна отбросить все дурные предчувствия и быть счастлива. Разве не так?
— Конечно, мадам.
— Вот-вот. Улыбайся, и пусть твое хорошенькое личико сияет, как солнышко. Я не могу выразить, как я счастлива, что мой внук женится. Я опасалась, что после разрыва со своей прежней невестой он навсегда останется холостяком и будет тверд как скала, не откликаясь на все наши мольбы.
— А почему, расстроилась его свадьба? — спросила Юдела.
— Я думаю, что он будет недоволен, если я открою тебе всю правду. Пусть Рэндольф сам расскажет тебе о прежних своих сердечных ранах. По-моему, он притворяется, что эти раны давно залечены. Но девушка, в которую он был влюблен, обращалась с ним очень нехорошо, а он был молод и слишком впечатлителен в то время… поэтому рубец на его сердце остался навсегда.
Говоря это, герцогиня не была печальна, а, наоборот, улыбалась.
— Но, к счастью, я ошиблась. Его сердечная боль утихла. Он нашел наконец то, что искал. Как только Рэндольф женится на тебе, то вся семья будет благодарить господа за то, что он даровал нам такую радость. Уже завтра ты сама убедишься в этом, Юдела.
Примеряя платье, выбирая материю, белье, шляпки, перчатки и украшения, Юдела удивлялась, откуда старая герцогиня вдруг обрела энергию.
Они обе проводили вместе долгие часы на ногах, но пожилая леди еще успевала написать и отправить множество приглашений на надушенных карточках, которые должны были разнести весть о помолвке ее внука по всему Лондону.
— Наши близкие родичи придут в ярость, если узнают об этом событии только из «Газетт». Я должна опередить прессу хотя бы на час-другой. Это вопрос престижа.
Герцог весь день не появлялся в доме, и Юдела разделила обед со старой герцогиней в ее будуаре.
Когда последний портной откланялся, то Юдела поняла, что силы полностью оставили ее. Она упала: на софу, вытянув ноги, которые больше не держали ее.
Герцогиня, улыбнувшись, сказала;
— Это приятная усталость, моя девочка. Тебе надо привыкать к подобным испытаниям. Такова судьба женщины. Конечно, это был волнующий и очень утомительный день, но я как будто скинула десяток лет со своих плеч. Признаюсь, я тоже немножечко устала. Поэтому вам с Рэндольфом придется отобедать вдвоем, а я ограничусь лишь тем, что мне принесут сюда наверх на подносе. Я собираюсь улечься в постель.
